Не гаси свет

– Сто семнадцатый.

На другом конце трубки повисла тишина.

– Когда вы хотите заселиться? – спросила наконец собеседница Мартена.

– Завтра.

– Минуточку… Сожалею, этот номер уже заказан. Но я могу предложить вам другой, ничуть не хуже…

– Нет, благодарю, мне нужен именно сто семнадцатый.

– Могу я узнать, почему вы так настаиваете? – В тоне портье появились нотки сомнения. – Все наши номера одинаково хороши…

– Я же сказал – мне нужен именно номер сто семнадцать.

Пауза.

– В таком случае могу предложить одно: оставьте номер телефона, и, если бронь снимут, я немедленно сообщу вам, мсье…

Сыщик колебался. В конце концов, почему бы и нет?

– Сервас.

– Я правильно поняла – «Сервас»: С-Е-Р-В-А-С? – уточнила портье еще более растерянным голосом.

– Все верно. А в чем дело?

– Прошу прощения, но я совсем ничего не понимаю: дело в том, что номер сто семнадцать заказан именно на эту фамилию…

7. Вибрато

Ей снилось, что она бежит по лесу, а за ней гонится что-то ужасно страшное. Она не знает, что именно, но не сомневается: ей грозит смертельная опасность. Она замечает вдалеке, среди деревьев, старую ферму, прибавляет ходу и падает в снег в нескольких метрах от двери. Поднимает голову и видит на пороге отца. Он в майке, брюках с подтяжками и высоких резиновых сапогах. «Тебе письмо», – говорит он, бросает конверт на землю и захлопывает дверь. Она просыпается.

Страх. Испарина. Сердце колотится. Бум-бум-бум…

Кристина рывком села на кровати и открыла глаза и рот, пытаясь успокоиться. Пот тек у нее по лбу, подмышки и спина были мокрыми. Простыни тоже оказались влажными от пота. Бледное зимнее солнце просачивалось через жалюзи. Сколько она спала?

8.01.

Господи, не может быть, она снова не услышала будильник! Вкус во рту стоял омерзительный: накануне она приняла снотворное. Впервые за долгое время. И запила таблетку джином с тоником… Веки опухли, в глазах резь… Игги забрался на кровать и начал лизать хозяйку в щеку – песик жаждал получить утреннюю порцию ласки. Мадемуазель Штайнмайер машинальным жестом погладила собаку, пытаясь стряхнуть остатки неприятных воспоминаний: рождественский ужин, звонок неизвестного в эфир передачи, гадкая лужа на коврике, телефонный разговор…

Кристина напряженно вслушалась в тишину квартиры – как будто боялась обнаружить чужое присутствие.

Ничего. Только Игги исходит нетерпением. Добрые круглые глазки смотрят непонимающе, острый розовый язычок облизывает черную пуговку носа. Его хозяйка встала, прошла в ванную, где на полу кучей валялись футболки, скомканные простыни, трусики и влажные полотенца, налила в стаканчик воды из-под крана и выпила залпом. Плафон на потолке все так же противно мигал, нервируя ее. Она отправилась на кухню, налила кофе в большую пиалу, открыла холодильник и вдруг поняла, что совсем не хочет есть.

Моча на коврике…

Накануне ей не хватило мужества убрать грязь, она просто вошла в квартиру и заперла замок на два оборота. Нужно взять себя в руки…

Кристина вышла на площадку. Запах стал слабее. Проще всего будет выбросить коврик и купить новый. Сегодня вечером она отправит его прямо на помойку – не нести же эту дрянь в квартиру!

Внезапно женщине в голову пришла «неаппетитная» мысль: «Что, если на половик написал вовсе НЕ пес?» Телефон зазвонил в тот самый момент, когда она подошла к двери. Это не совпадение… Кто-то ее ждал, шпионил… Неужели тот же человек, что звонил на радио? Возможно ли, что он пришел и помочился на дверь? Журналистка вздрогнула и отступила назад. Липкая волна страха накрыла ее, как посттравматический синдром: вчера ее преследователь мог сидеть на лестнице этажом выше и ждать, когда она вернется! Она с опаской взглянула на двери лифта, протянула руку и нажала на кнопку. Из глубины шахты донеслись шум мотора и скрип тросов поднимающейся кабины…

Он ли вывел из строя лифт? Или она сходит с ума?

Радио…

Кристина потеряла счет времени. Она никогда не опаздывала на работу – ни разу за семь лет! – и вот проспала вчера, проспала сегодня…

Вернувшись в квартиру, женщина заперла дверь и отправилась под душ. «Нужно сменить замок. Срочно. И поставить засов…»

После душа Штайнмайер обернулась полотенцем, села к компьютеру и открыла сайт «Желтых страниц». Три первых слесаря ответили, что смогут прийти не раньше чем через две недели. Она посмотрела на часы. 8.25… Давай, шевелись!

– Сегодня вечером, в пять, устраивает? – спросил ее четвертый слесарь.

– Договорились.

Женщина продиктовала адрес и повесила трубку. Оделась она «на четвертой скорости», а краситься и вовсе не стала. Игги сидел перед дверью и весело постукивал хвостом по полу. У Кристины сжалось сердце. Накануне она тоже не успела вывести песика на прогулку, и Игги послушно сделал свои дела в лоток на газету. Вечером она просто побоялась выходить на улицу, и ее мохнатый любимец долго курсировал между комнатой и прихожей, не в силах поверить, что хозяйка может быть такой жестокой.

Она уже сутки не выгуливала собаку!

– Прости, дружок, – сказала Штайнмайер, погладив Игги по голове. – Мне правда очень жаль. Обещаю, сегодня вечером мы с тобой совершим долгую вылазку, договорились?

Питомец вопрошающе посмотрел на нее – он не понимал, за что его наказывают.

– Клянусь, мы будем бродить долго-долго… – пообещала его хозяйка.

Идея прогулки по пустынным улицам, где ее мог подкарауливать этот псих, наводила на нее ужас.

– Боже, Кристина, да что с тобой такое?!

– Прости, больше не повторится!

Она попыталась проскользнуть мимо Гийомо, но программный директор удержал ее за руку:

– Зайди в мой кабинет.

– Зачем? Мы уже опаздываем: до эфира двадцать минут!

– Плевать, мне необходимо кое-что тебе показать.

Тон начальника насторожил Кристину. Он пропустил ее вперед и закрыл дверь. На стенах кабинета висели плакаты, восхваляющие достоинства «Радио 5», в углу, на тумбочке, булькала кофеварка, а на экране компьютера в режиме он-лайн шли новости.

– Хочешь кофе? – предложил директор.

– А успеем? – засомневалась его подчиненная.

– Эспрессо или двойной?