Гадкая ночь

* * *

У капитана Торда Кристенсена имелась неприятная неосознанная привычка: всякий раз, когда его что-то раздражало, он зажимал пальцами нос. Присутствие на борту двух легавых его просто бесило. Людей в зал заседаний он вызвал сам – Нильсена, врача, многих бригадиров, не работавших в эту смену, брюнетку (если Кирстен правильно поняла – координатора техобслуживания) и блондинку (ее представили как супервайзера по технике безопасности).

– Больше суток назад Ингер Паульсен, работающая на этой платформе, была забита насмерть в церкви Брюггена, – начала Кирстен. – Нам выданы судебное распоряжение и ордер на проведение расследования, по которому весь персонал должен оказывать нам содействие.

– Хмм… Только при том условии, что ваши… разыскания не подвергнут опасности – тем или иным способом – наш персонал, – сухо заметила блондинка в белом свитере и голубом жилете. – В противном случае я лично вмешаюсь и положу этому конец.

«Решительно все на этой треклятой платформе меряются самолюбием, – подумала Кирстен. – Тестостерона из ее яйцеклеток хватило бы на полк Мистеров Вселенная!»

– У нас и в мыслях нет подвергать опасности кого бы то ни было, – дипломатично ответил Каспер. – Тех, кто не может оставить рабочее место, мы допросим позже.

– Ингер Паульсен ночевала в отдельной каюте? – поинтересовалась Кирстен.

– Нет. – Кристенсен покачал головой. – Техники-производственники живут в двухместных каютах – один человек из дневной смены, другой из ночной.

– У вас есть список сотрудников, которые вчера были на берегу?

– Да. Вы его получите.

– Все вернулись?

Капитан бросил вопросительный взгляд на супервайзера.

– Н-нет… – ответил тот. – Из-за погодных условий один вертолет не прилетел, так что семь человек отсутствуют, но, надеюсь, скоро будут здесь.

– А у тебя, доктор, есть пациенты с проблемным психиатрическим профилем? – задала очередной вопрос Кирстен.

– Врачебная тайна, – отозвался коротышка в круглых очках.

– Отменяется в случае уголовного расследования, – мгновенно отпарировала она.

– Будь это так, я немедленно потребовал бы освободить такого пациента от его служебных обязанностей.

– Ладно, спрошу иначе: пользуешь кого-нибудь с более легкими психологическими проблемами?

– Возможно.

– Это да или нет?

– Да.

– Мне нужен список.

– Не уверен, могу ли я…

– Беру ответственность на себя. Откажешь нам – посажу тебя под арест.

Кирстен нагло блефовала, но врач испугался.

– Сколько людей на борту сегодня вечером?

Капитан кивнул, указывая на то, что Кирстен приняла за часы с вращающимся табло. На черном фоне красовались большие белые цифры – число 83. Внизу было написано по-английски: Souls on platform [20 - Души на платформе (англ.).].

– Требования безопасности, – пояснил капитан. – Необходимо в любой момент знать точное число сотрудников, присутствующих на борту.

– Сколько у вас женщин? – спросил Каспер.

– Всего двадцать три.

– А кают сколько?

– Пятьдесят двухместных плюс отдельные каюты капитана, супервайзеров, бригадиров и инженеров.

Кирстен задумалась.

– Как ты определяешь, где кто находится в данную минуту?

Слово взяла блондинка:

– Через зал контроля. Все работы на борту должны быть предварительно одобрены, поэтому люди, сидящие перед мониторами, всегда точно знают, где кто находится и чем занимается.

– Понятно. А те, кто свободен, что делают?

Кристенсен снисходительно улыбнулся.

– Ну, учитывая, который сейчас час, думаю, что спят.

– Хорошо. Разбудите их, прикажите выйти из кают и соберите всех в одном месте. Сначала мы обыщем жилье Ингер Паульсен, потом все остальные помещения.

– Вы шутите?!

– А похоже?

* * *

Покойная Ингер Паульсен делила маленькую девятиметровую келью с Перниллой Мадсен – сейчас та дежурила в центре управления. Двухъярусные койки были застелены голубыми простынями. На белых рундуках для белья стояли буквы А и Б. Висевшие на штангах шторки и два крошечных телевизора – под потолком для одной жилички, в углу под верхней полкой для другой – создавали некоторый уют. На стене напротив двери – окно в мир – маленький иллюминатор. Дополняли картину несколько полок, стол с двумя ноутбуками и два стенных шкафа по бокам от входной двери.

– Обстановка может показаться спартанской, – в спину Кирстен прокомментировала блондинка, – но они проводят на борту всего пять месяцев из двенадцати и, если не работают, сидят в столовой или в кафетерии. У нас есть спутниковое телевидение – фильмы показывают на большом экране, три бильярдных стола, кинозал, гимнастический зал, библиотека, музыкальная комната и сауна.

Кирстен сняла куртку и повесила ее на стул – в каюте стояла африканская жара, особенно по сравнению с колючим холодом за бортом.

– Хуже всего приходится на Рождество и в Новый год, – добавила женщина. – Трудно быть вдалеке от своих…

Монотонная речь. Скрытая враждебность.

Кирстен проверила рундуки и ящики стола, посмотрела на полках. Женское белье, майки, джинсы, какие-то записи, детектив карманного формата с загнутыми углами, диски с видеоиграми… Ничего. Пустышка. Легкая вибрация передавалась по переборкам – двигатель? вентиляция? воздушный насос? Женщина говорила не закрывая рта, но Кирстен не слушала. Она отметила для себя, что одна койка застелена по-военному аккуратно, другую можно использовать в качестве наглядного пособия «здесь спит неряха».

Черт, как жарко. Просто пекло какое-то. Пот стекал из-под лифчика на спину и живот, голова грозилась мигренью.