Побег стрелка Шарпа. Ярость стрелка Шарпа

– Готов обслужить, – бодро приветствовал он Шарпа.

– Не сегодня, сэр. Вы не знаете, где найти майора Хогана?

– В конце коридора, последняя дверь справа.

Ужин никому не доставил удовольствия. Сидели в маленькой келье, обитой пробкой по случаю приближения холодов. Ели рагу из козлятины, бобы, грубый хлеб и сыр. Вина было много. Хоган изо всех сил старался завязать и поддержать разговор, но Шарпу нечего было сказать майору Феррейре, который, в свою очередь, ни словом не упомянул о стычке на холме, где Шарп спалил телеграфную башню. Португалец предпочел завести рассказ о Бразилии, где он одно время командовал фортом в каком-то поселении.

– Прекрасные женщины! – воскликнул Феррейра. – Лучше я не видел. Самые прекрасные в мире!

– Включая рабынь? – спросил Шарп.

Хоган, поняв, что он хочет повернуть разговор на брата майора, закатил глаза.

– Рабыни – самые восхитительные! И такие послушные.

– Ну, выбирать-то особенно не приходится, – хмуро заметил Шарп. – Вряд ли ваш брат давал им много воли, а?

Хоган попытался вмешаться, но Феррейра остановил его движением руки:

– Мой брат? Что вы хотите этим сказать, мистер Шарп?

– Он ведь торговал рабами?

– Мой брат много чем занимался. В детстве его били за то, что он не был набожным, как того хотелось бы учившим нас монахам. Набожным он так и не стал. Отец бил его, потому что он не желал читать его книжки, но битье не помогло – он так и не проникся любовью к чтению. Ему больше нравилось носиться с детьми наших слуг. В конце концов нашей матери это надоело, и она, не в силах больше терпеть его проказы, отправила его в монастырь Санту-Эшпириту. Там из него тоже пытались выбить непослушание и дерзость, но мой брат сбежал. Ему тогда было тринадцать. Он вернулся через шестнадцать лет. Богатый и уверенный в себе. И уже никому, мистер Шарп, не позволено поднимать на него руку.

– Однако ж я его побил.

– Ричард! – Хоган укоризненно покачал головой.

Не обращая внимания на Хогана, Феррейра уставился на Шарпа через стол.

– Мой брат этого не забыл, – негромко произнес он.

– Но ведь все уже улажено, – вмешался Хоган. – Произошло недоразумение. Принесены извинения. Попробуйте-ка вот этот сыр. – Он пододвинул португальцу тарелку и повернулся к Шарпу. – Мы с майором сегодня допрашивали дезертиров.

– Французов?

– Господи, конечно нет. Португальцев. – Хоган объяснил, что после падения Алмейды десятки солдат размещавшегося в крепости гарнизона вступили в созданный французами Португальский легион. – Похоже, они поступили так только для того, чтобы оказаться поближе к нам и дезертировать. Только сегодня вечером пришло более тридцати человек. И все говорят одно и то же: французы атакуют утром.

– Вы им верите?

– Думаю, они говорят то, что знают. Но знают ли они правду? Так или иначе, приказ был готовиться к выступлению утром. Разумеется, никто не в курсе, какое решение примет Массена завтра.

– Мсье Массена, – язвительно усмехнулся Феррейра, – слишком занят любовницей, чтобы думать о сражении.

– Любовницей? – спросил Шарп.

– Его любовнице, мадемуазель Генриетте Лебертон, всего лишь восемнадцать, – объяснил Хоган. – Самому же Массена… сколько? Пятьдесят один? Нет, пятьдесят два. Ничто не отвлекает старика лучше, чем свежая женская плоть. Так что мадемуазель Лебертон – наш ценнейший союзник. Правительству его величества следовало бы платить ей жалованье. Например, гинею за ночь, а?

После обеда Феррейра настоял на том, чтобы показать британцам тот самый алтарь с деревянными грудями, который произвел столь глубокое впечатление на Клейтона. С десяток свечей освещали странные предметы, дюжины других уже сгорели и расплылись восковыми лужами.

– Женщины приносят эти груди, чтобы исцелиться от болезней, – объяснил Феррейра. – Женских болезней. – Он зевнул, достал из кармашка жилета часы и покачал головой. – Мне пора возвращаться. Думаю, стоит лечь пораньше. Противник может атаковать на рассвете.

– Будем надеяться, – сказал Хоган.

Феррейра перекрестился, склонил голову перед алтарем и ушел. Когда звук его шагов стих в конце коридора, Шарп повернулся к майору:

– Ну и на кой черт это все понадобилось?

– Что понадобилось?

– Ужин!

– Он всего лишь демонстрировал дружелюбие. Хотел показать, что не держит зла. Что обид не осталось.

– Он также сказал, что его брат ничего не забыл.

– Не забыл, но ему дали понять, что конфликт следует считать исчерпанным. Это и вас касается.

– Не верю я им. Ни одному, ни другому, – бросил Шарп и отступил в сторону, потому что дверь распахнулась и в маленькое помещение ввалилась веселая толпа британских офицеров.

И только один был не в форме. Лорд Веллингтон скользнул взглядом по капитану, но, кажется, не узнал его и обратился к Хогану:

– Пришли помолиться, майор?

– Нет, милорд, просто показываю капитану Шарпу местные достопримечательности.

– Сомневаюсь, что мистера Шарпа заинтересуют копии, – сказал Веллингтон. – Думаю, он видел настоящих побольше каждого из нас, а? – Генерал произнес это добродушно, но чуткое ухо уловило бы насмешливую нотку. – Слышал, мистер Шарп, вы тут отличились три дня назад. Выполнили свой долг, не так ли?

Шарп растерялся, смущенный сначала внезапной переменой тона, а потом и заявлением, прозвучавшим несколько странно на фоне недавних упреков Хогана.

– Надеюсь, милорд, – осторожно ответил он.

– Нельзя оставлять французам продовольствие. – Генерал повернулся к деревянным грудям на алтаре. – И я хотел бы, чтобы все твердо себе это уяснили. – Последние слова прозвучали достаточно резко, чтобы офицеры подтянулись и посерьезнели. Но уже в следующую секунду Веллингтон улыбнулся и кивнул в сторону алтаря. – Не вполне представляю такую экспозицию в соборе Святого Павла, а вы, Хоган?

– Полагаю, милорд, они бы немного его оживили.

– И то верно. Надо будет попросить декана подумать над этим вопросом. – Он отрывисто, по-лошадиному, хохотнул и снова повернулся к Хогану. – От Транта новости есть?

– Нет, милорд.

– Будем надеяться, что это уже хорошие новости. – Генерал кивнул майору, снова проигнорировав Шарпа, и вышел из комнаты. Гости последовали за ним.

– Что еще за Трант? – спросил Шарп.

– Тут неподалеку есть объездная дорога. Мы выставили там конный часовой пост, усиленный несколькими португальцами. Старший – полковник Трант. У него строгий приказ – немедленно известить нас, если заметит неприятеля, но пока вестей нет. Может быть, Массена просто не знает об этой дороге. Если он думает, что единственная дорога на Лиссабон проходит через этот холм, то ему ничего не остается, как идти на штурм. Похоже, все указывает на то, что он атакует.

– И возможно, на рассвете, – добавил Шарп, – так что надо хоть немного поспать. – Он ухмыльнулся. – Так что, кто из нас был прав насчет Феррагуса?