Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

– Хорошо выглядишь, – приветствовал он Равна таким тоном, словно хотел сказать, что это ненадолго.

– Мне этого не видно, – ответил Равн. Он любил пошутить.

Гутрум, закутавшись в черный плащ, оглядел реку. Мы двигались среди невысоких холмов, и даже в зимнем освещении река была великолепна.

– Кто станет королем Уэссекса? – спросил Гутрум.

– Хальфдан? – насмешливо предположил Равн.

– Большое королевство, – мрачно произнес Гутрум. – Ему бы кого-нибудь постарше. – Он угрюмо поглядел на меня. – Кто это?

– Ты забываешь, что я слеп, – сказал Равн. – Который «это»? Или ты спрашиваешь, кто из людей постарше станет королем? Может, я?

– Нет! Мальчик, который ведет твою лошадь. Кто он?

– Это ярл Утред, – с пафосом ответил Равн, – он понимает, как важны поэты, чьих коней достойны водить только ярлы!

– Утред? Сакс?

– Ты сакс, Утред?

– Я датчанин, – ответил я.

– К тому же датчанин, который обагрил кровью свой меч под Редингумом, – заявил Равн. – Обагрил его, Гутрум, кровью англичан.

Это было язвительное замечание, потому что люди Гутрума, воины в черном, не сражались тогда под стеной.

– А кто девочка у тебя за спиной?

– Брида, – ответил Равн, – она когда-нибудь сделается колдуньей и поэтом.

Гутрум не нашелся, что на это ответить, и некоторое время изучал гриву своей лошади, а потом вернулся к прежней теме.

– А Рагнар не хочет стать королем?

– Рагнар хочет убивать, – ответил Равн. – Мой сын не тщеславен, ему бы хохотать над шутками, разгадывать загадки, пить, раздавать браслеты, спать с женщиной, вкусно есть и поклоняться Одину.

– Уэссексу необходим сильный человек, – туманно заявил Гутрум. – Человек, который понимает, как именно управлять.

– Ты, похоже, говоришь о муже, главе семьи, – сказал Равн.

– Мы возьмем их крепости, но половина земель останется нетронутой! Даже в Нортумбрии лишь половина гарнизонов наша. Мерсия отправила войско в Уэссекс, а ведь считается, что мерсийцы на нашей стороне. Мы победим, Равн, но мы не завершим работу.

– И что необходимо, чтобы ее завершить? – спросил Равн.

– Больше людей, больше кораблей, больше смертей.

– Смертей?

– Надо перебить их всех! – воскликнул Гутрум с неожиданной страстностью. – Всех до единого! Не оставить в живых ни одного сакса!

– Даже женщин? – поинтересовался Равн.

– Можно оставить некоторых помоложе, – проворчал Гутрум, затем хмуро поглядел на меня. – На что ты уставился, парень?

– На вашу кость, господин.

Я кивнул на костяшку, окованную по краям золотом, болтающуюся в его волосах.

Он прикоснулся к этой кости.

– Ребро моей матери, – пояснил он. – Она была хорошей женщиной, удивительной женщиной, и шла со мной, куда бы я ни направлялся. А ты, Равн, мог бы сложить песнь о моей матери. Ты ведь знал ее, верно?

– Да, знал, – осторожно ответил Равн. – Знал слишком хорошо, и, боюсь, моих дарований не хватит, чтобы воспеть столь исключительную женщину.

Гутрум Невезучий не заметил насмешки.

– А ты попытайся, – посоветовал он. – Ты же можешь попробовать, а я дам тебе много золота, если ты сложишь о ней хорошую песнь.

«Он ненормальный, – подумал я, – он свихнулся, как сова в полдень!»

Но я тут же о нем забыл, потому что впереди появилась армия Уэссекса. Саксы преградили нам дорогу и вызывали на бой.

* * *

Знамя с драконом Уэссекса развевалось на вершине длинного пологого холма, на который взбегала дорога. Чтобы попасть в Эббандуну, находившуюся неподалеку за холмом, нам пришлось бы с боем подниматься на склон и переваливать на ту сторону. Однако на севере, там, где холмы понижались, уходя к реке Темез, тянулась другая дорога, значит мы могли бы обогнуть позиции врага, а противнику, чтобы помешать нам, пришлось бы тогда спуститься и дать бой на равнине.

Хальфдан собрал датских вождей, и они долго советовались, но никак не могли решить, как же поступить. Кто-то хотел атаковать холм и перебить врага на месте, но большинство считали, что лучше драться на плоском лугу у реки. В итоге ярл Гутрум Невезучий убедил всех сделать и то и другое. Это означало, что армию придется разделить, но мне это решение все равно показалось чрезвычайно мудрым.

Рагнар, Гутрум и оба ярла Сидрока должны будут спуститься на луг, словно собираясь обогнуть занятый врагом холм, а Хальфдан, Харальд и Багсег останутся на возвышении и будут наступать вверху по склону, туда, где развевается знамя с драконом. Тогда враги усомнятся, стоит ли нападать на Рагнара, ведь войско Хальфдана может зайти им в тыл.

– Скорее всего, – беспечно сказал Рагнар, – они вообще не станут драться, а вернутся в Эббандуну, где мы сможем их осадить. Лучше пусть сидят в крепости, чем слоняются под ее стенами.

– Но все равно армию лучше не разделять, – сухо заметил Равн.

– Это всего лишь англосаксы, – отрезал Рагнар.

Время перевалило за полдень, а поскольку стояла зима, день был короткий, и у нас почти не оставалось времени до заката. Но Рагнар считал, что оставшегося времени более чем достаточно, чтобы расправиться с войсками Этельреда. Люди прикасались к своим амулетам, целовали рукояти мечей и щиты, а потом мы спустились с холма и пошли по мерзлой траве к реке. Здесь нас неплохо прикрывали голые деревья, и время от времени я замечал, что войска Хальфдана продвигаются к вершине холма, а англосаксы их поджидают – значит план Гутрума действовал и мы запросто сможем обойти врага с севера.

– И тогда нам останется только подняться на холм у них за спиной, и мерзавцы окажутся в ловушке, – сказал Рагнар. – Мы перебьем всех!

– Одного надо будет оставить в живых, – сказал Равн.

– Одного? Зачем?

– Разумеется, чтобы он поведал о случившемся остальным. Ищи их поэта. Он должен быть красивым. Найди его и не дай ему умереть.

Рагнар засмеялся.