Муки любви

Ева почувствовала, как ее начало мутить от этих слов. И ей пригодилась вся выдержка, чтобы сдержаться, не высказать этим существам, по нелепой случайности называвшим себя людьми, все, что она думала об их образе жизни.

Едва вместе с рабом они дошли до выделенной ей комнаты, как Ева приказала:

– Поставь вещи, зайди в туалет, сними с себя эту гадость, сделай, что надо, а потом оденься и возвращайся.

Раб исполнил приказ.

Пока его не было, Ева лихорадочно обшаривала комнату в поисках аптечки с жидкими лекарствами – таблетки она терпеть не могла и пила редко.

Ничего найти не получилось. И вот теперь, когда раб напротив нее внезапно затрясся от страха, Ева изо всех сил старалась держать себя в руках, чтобы не сорваться, не напугать еще сильнее того, кому и так несладко.

Глава 5

– Я с другой планеты, у нас нет рабства, – голос дочери хозяина звучал спокойно, размеренно. – Не надо меня бояться. Просто ответь: Отец сказал, ты должен выйти голым. Это так?

– Да, госпожа, – выдавил Витор, страшась сделать неловкий жест, чтобы не навлечь на себя гнев дочери хозяев.

– Почему?

– Хозяевам нравится это, госпожа.

– То есть единственная причина – их желание. Отлично. Просто прекрасно.

Ничего «прекрасного» в голосе дочери хозяина Витор не расслышал. Но ему было все равно. Тут выжить бы и остаться здоровым.

Дочь хозяина тем временем отняла руку, отошла. Витор опустил голову и не видел ее лица, только слышал шорох шагов. Она молчала, и он молчал, втайне радуясь, что в этот раз наказание, похоже, отменяется.

В коридоре раздался звук, сообщавший, что скоро обед.

– Снимай халат, – спокойным тоном приказала дочь хозяина.

Витор повиновался. Его гениталии обвисли и сейчас смотрелись жалко. Но дочь хозяина это, похоже, не интересовало. Она прошла мимо Витора, потянула за ручку двери и вышла в коридор. Вышколенный Витор зашагал сзади.

Принимали пищу хозяева или в своих комнатах, или в обеденных залах, или в садах. Последнее – при хорошей погоде.

Сейчас же обедать собрались в обеденном зале.

Хозяева, семь человек, включая недавно появившуюся дочь хозяина, расселись за столом. За стулом у каждого стояли раб или рабыня. Обнаженные, конечно. Витору не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть эту картину. Он привык к ней за годы рабства и прекрасно знал, что может случиться и во время обеда, и после него.

В доме служили не только андроиды. Здесь обитали еще и живые слуги. И вот они-то обычно прислуживали за столом. Хозяева предпочитали наблюдать за их взаимодействием с телами рабов. Служанки, зная, что их уж точно не накажут, извращались как могли.

Вот и сейчас по обнаженному заду Витора неспешно скользнули шаловливые ручки одной из служанок. Другая, проходя мимо, без стеснения провела ладонью по яйцам, третья, не скрываясь, погладила член. К концу обеда Витор был как обычно возбужден и мог думать только о том, как бы получить хотя бы толику удовольствия от ожидавшихся унижений.

Ева все сильней понимала, что попала в какой-то притон. Не дом, нет. То, что происходило здесь, иначе как сценой из притона назвать было нельзя.

Да, Ева росла на тихой спокойной планете. Да, у нее не было жизненного опыта. Но в век галанета, связавшего все планеты воедино, она прекрасно знала, что такое разврат, и уже успела изучить фото- и голограммы, рассказывавшие о жизни пресыщенных богачей на одной конкретной планете.

Едва она спустилась в обеденный зал, как поняла, что ей придется применить всю свою выдержку, чтобы не сбежать из этого дома как можно скорей.

«И помни, что в чужом доме нельзя устанавливать свои законы», – говорила тетя. Ева и не собиралась ничего устанавливать. Она просто хотела быть как можно дальше от тех, кто считал себя самым ценным существом во Вселенной.

Оказалось, что у нее очень много родни. За столом сидели, кроме родителей, две сестры и два брата. Еще один, самый старший, отсутствовал. Кроме того, имелись бабушки и дедушки. Их уже поставили в известность о появлении внучки на планете, и они обещали вскоре появиться в доме, чтобы познакомиться с «кровиночкой».

За стулом каждого члена семьи, включая саму Еву, стояли обнаженные раб или рабыня. Чаще всего возбужденные, они, по мнению Евы, выглядели унизительно и жалко. Но у местных богачей на все было свое мнение.

Обслуживали хозяев живые служанки, не андроиды, что было удивительно. Они же с удовольствием демонстрировали свое превосходство рабам и стремились прилюдно унизить их как можно сильней.

– Я очень рада, милая, что ты наконец-то вернулась домой, – весело щебетала мать, одетая в откровенное платье алого цвета, показывавшее всем желающим ее прекрасные длинные ноги и пышный бюст. Служанки в это время возбуждали раба, стоявшего за ее стулом, больше похожим на кресло. Раб стоял бледный, с испариной на лбу, прерывисто дышал и вряд ли осознавал реальность. Но до него, живого человека, никому не было дела. – Вот увидишь, тебе здесь понравится. Мы тут живем по-простому, так что можешь особо не стесняться и развлекаться с любым из рабов, который тебе понравится.

Сестра, то ли младшая, то ли старшая (Ева еще не успела понять, как и узнать имена родственников), высокая платиновая блондинка с карими глазами, весело рассмеялась в ответ на эти слова, видимо, вспомнив что-то свое.

Ева почувствовала, как ее начинает тошнить от дражайших родственников, но заставила себя растянуть губы в улыбке, пусть и немного искусственной. Тетя точно не одобрила бы такое поведение. Но тети здесь нет. Увы.

– Ты такая зажатая, – с интересом рассматривая Еву, произнес брат, похоже, все же старший, среднего роста брюнет с широкими плечами, – расслабься, не нужно испуганно так смотреть.

– Ева еще не привыкла к нашему образу жизни, – вступился за нее отец. В его сторону Ева старалась лишний раз не смотреть, чтобы он не заметил ее отвращения, – дайте ей время. Она познакомится с Алексом, посмотрит на город, почувствует вкус к жизни.

«Никогда, – подумана горько Ева, – к такой жизни я точно вкуса не почувствую. Можете не надеяться».

Незнакомое имя, произнесенное отцом, резануло ей слух. Алекс… Жених, что ли? Это к нему ее вызвали, забрав от тети? И он, конечно же, точно такая извращенная сволочь, как и ее родня. Небо, куда она попала?!

Глава 6

После обеда хозяева разбрелись по спальням и гостиным – удовлетворять голод иного рода. Витор достался дочерям хозяина, всем трем.

Они зашли в спальню, принадлежавшую одной из них, и платиновая блондинка плотоядно облизнулась.

– Шикарный самец, – повернулась она к сестрам. – Чур, я первая. – И той, что приехала: – Да не красней ты так. Он же раб, к тому же постельный. Ни на что другое не годится.

С этими словами она протянула руку и с ухмылкой погладила и без того возбужденный член Витора.

– Ты ведь согласен, что твое дело – греть нам постель? – томным голосом, от которого мурашки побежали по коже, спросила она Витора.

– Да, госпожа, – рвано выдохнул он, ощущая, как ее длинные тонкие пальцы неспешно скользят по напряженному стволу, добираются до наполненных спермой яиц и начинают нежно поглаживать их.

Витору, возбужденному еще во время обеда, хотелось секса, дикого животного секса. Ему хотелось ощутить, как член входит в промежность этой самонадеянной аристократки. Хотелось брать ее вновь и вновь, пока она не запросит пощады. Ему хотелось кончить!

Но ничего этого не было ему доступно. Он и правда мог называться только постельным рабом, низшим существом, умело возбуждающим своего временного хозяина.

Сейчас его хозяйкой была садистка со стажем, Витор прекрасно осознавал это. Он привык угадывать такие вещи по обычным движениям. Та, что стояла перед ним, любила мучить своих жертв и делала это умело и с удовольствием.

Ее пальцы вновь стали гладить ствол. На этот раз она проводила ногтями по выпуклым венам, заставляя Витора вздрагивать и гореть от желания. Он пытался держать себя в руках, закусив губу, но ничего не получалось. Его тело жило своей жизнью. Оно отзывалось на каждый жест мучительницы.

Пальцы добрались до головки, накрытой эластичным колпачком, чтобы не дать рабу возможности кончить, чуть сжали ее. Тело Витора пронзило молнией. Он застонал, понимая, что теряет контроль над собой, за что его могут наказать. После… Не сейчас…

– Ложись на кровать, – словно сквозь туман донесся приказ до Витора.