Византийская принцесса

Орхан к старости стал совершенно ненасытным в утехах. Каждую ночь к нему приводили новую хорошо обученную девственницу. Его вкусы менялись, и ходили слухи, что иногда он даже развлекался с мальчиками. Его молодая жена Теадора была совершенно невинной девочкой, и на то, чтобы ее подготовить, научить доставлять удовольствие своему господину, потребовались бы месяцы, но времени не было. Ее отец жаждал этой беременности как подтверждения, что брак стал настоящим, а Орхан хотел получить Цимпу и оставшуюся часть приданого золотом. Ну а если великие правители что-то вместе задумают, все непременно сбудется.

После того как определится лунный цикл Теадоры, он спарится с ней в четыре самых плодовитых дня. Орхан надеялся, что после этого ее цикл прекратится, ну а если нет, то процесс придется повторять снова и снова – до тех пор пока жена не понесет. Сама Теадора его нисколько не интересовала. Пешка в политической игре, она была забыта, и вот теперь, к его досаде, ее пришлось выдвинуть вперед. Эмоцию, называемую любовью, Орхан испытал в юности с Нилуфер, своей второй женой и матерью двоих любимых сыновей. Теперь все это осталось в прошлом, а в настоящем были плотские удовольствия, которые ему доставляли умелые молодые рабыни и мальчики из гарема.

Орхану претила сама мысль оплодотворять девицу, как бык корову, да и Теадора, вероятно, почувствует его недовольство. Возможно, девчонка и подтолкнула отца сделать это предложение, потому что хотела улучшить свое положение. Что ж, он проследит, чтобы с ней обращались с уважением, подобающим ее рангу. Он как можно быстрее сделает так, чтобы она забеременела, и после этого можно больше о ней и не вспоминать.

А тем временем, в эту самую минуту, Теадора Кантакузин лежала в сильных объятиях принца Мурада и с обожанием смотрела на него.

– Я тебя люблю, – проговорила Теадора дрожащим голосом. – Как же я тебя люблю!

– И я тебя люблю, моя голубка! Аллах свидетель: я очень тебя люблю!

– Ах, Мурад, сколько нам еще ждать? Мне так хочется всегда быть с тобой, гулять под оливами белым днем и не бояться, что кто-то что-то узнает.

– Я люблю отца, – медленно проговорил Мурад, – и не желаю ни на день сократить путь, который ему отмерен судьбой. В своем пожилом возрасте он вполне доволен своей жизнью, и все, чего хочет, это еще больше богатств и чувственных удовольствий. Он больше не поведет наше войско в бой.

– А ты не думал о том, чтобы расширить свое королевство? – спросила Теадора.

– Конечно, думал! Я бы перешел Босфор и правил страной из самого Константинополя. Голубка моя, а ты хотела бы вернуться в родной город королевой?

– Да!

Теадора сказала это с таким жаром, что Мурад засмеялся.

– И ты не против, чтобы я сместил с престола твою сестру и ее мужа? Ах, Теадора Кантакузин, какая же ты кровожадная!

– До того как меня выдали замуж, моя сестра обожала надо мной издеваться, заявляя, что в один прекрасный день станет править Константинополем, тогда как моя судьба – гарем султана. Разумеется, я хотела бы вернуться в город женой его завоевателя!

– Даже если этот завоеватель мусульманин?

– Да, даже в этом случае. Все мы поклоняемся одному Богу, просто для каждого он свой, разве не так? Мурад, я хоть и женщина, но вовсе не дурочка. В пределах этого королевства любой путешественник может безопасно двигаться в любое время дня и ночи. Немусульмане свободны в выборе веры. Любой человек независимо от своего статуса может обратиться к кади, и его вопрос будет решен справедливо, по закону. К сожалению, я не могу сказать того же о Византийской империи и ее правителях, поэтому мне предпочтительнее, как и многим немусульманам, жить под управлением турок.

– Ты удивительное создание! – восхищенно воскликнул Мурад. – Твоя логика безупречна, хотя для меня непривычно так откровенно разговаривать с женщиной.

– Я дочь своего отца, – с гордостью сказала Теадора, – а он очень умный и образованный. Он всегда говорил, что мне надо было родиться мальчиком.

– А вот в этом, голубка моя, он ошибается. В целом свете нет другой такой красивой и утонченной, как ты. – Принц улыбнулся, привлек ее в объятия и с глубоким вздохом зарылся лицом в прохладную массу волос с легким ароматом роз. – Ах, голубка, как же я тебя люблю!

В небе над ними звезды медленно совершали свой путь по направлению к утру. Уже почти рассвело, когда Теадора вернулась домой и легла спать, но только уснула, как ее разбудила Айрис.

– Ваше высочество, прошу прощения, но приехал главный белый евнух из дворца и желает вас видеть.

С тех пор как Теадору привезли в Бурсу и поселили в этом доме, ее ни разу не навестил ни один мало-мальски важный человек из дворца.

– Айрис, скажи ему, что я сейчас выйду.

Рабыня поклонилась и ушла, а после того как передала главному евнуху слова принцессы и уже собралась вернуться, ее остановил его голос:

– Женщина, как твое имя?

Рабыня склонила голову.

– Айрис, господин.

– Ты хорошо ладишь со свой госпожой?

– Да, господин.

– Она тебе открывается?

Айрис притворилась непонимающей:

– Что значит «открывается»?

– Ну, доверяет ли тебе свои маленькие секреты? Может, делится какими-то мечтами, надеждами…

Айрис подняла голову и, в упор посмотрев на евнуха, тихо сказала:

– Господин, моя хозяйка живет в монастыре с самого детства, и единственный мужчина, которого она видит, это пожилой священник, ее духовный наставник. Она очень редко выходит за пределы монастыря. Какие у нее могут быть секреты? Она никому не открывается, потому что у нее никого нет. Рабыни, которых присылают из дворца в услужение принцессе, меняются каждые три месяца. Вряд ли это достаточный срок, чтобы она могла с ними подружиться. Большинство из них прислуживали ей всего один срок, и только меня несколько раз просили вернуться.

– Почему?

Евнух наблюдал за ней из-под полуопущенных век.

– Потому что сумела завоевать себе авторитет – я ведь не всегда была рабыней.

– Я назначу тебя главной служанкой принцессы Теадоры, а ты за это будешь рассказывать мне все о ее жизни. Она скоро отправится к султану. Скажи-ка мне, когда у нее последний раз были крови.

Айрис ненадолго задумалась, потом сказала:

– Почти две недели назад, господин.

– Сколько дней после первого появления?

– Двенадцать, господин.

Евнух нахмурился, потом медленно проговорил, так, словно думал вслух:

– Значит, мы должны ехать прямо сегодня, иначе придется ждать еще месяц. С собой брать ничего не надо – она всем будет обеспечена.

– Господин, она любит читать и наверняка захочет взять с собой книги. Она не бездельница, как другие.

Евнух удивился, но возражать не стал.

– Хорошо, Айрис, я прослежу, чтобы книги принцессы были доставлены во дворец, но не сегодня. У нас едва хватает времени сделать самое необходимое.

Евнух сунул руку в складки своих широких одежд, достал два пакетика, и вручая их Айрис, сказал:

– Перед отъездом дай своей госпоже порошок из голубого пакетика, а второй нужно будет принять на закате.