Между мажором и бандитом

Ставлю на зарядку и включаю. Три вызова от охранника Риты. Твою же мать! Набираю его.

– Что такое?! – ору в трубку, – с ней что-то случилось?

– Нет, – рапортует он, – просто цель ездила в больницу. Выглядит она очень плохо. Бледная, уставшая. Решил, что вам стоит знать.

– Понял.

Бросаю трубку и набираю лечащего врача Риты. У нас с Фроловым есть все контакты, чтобы если что, помочь. Заваливаю врача вопросами. Она рассказывает, что с ней в целом все нормально, но она слишком нервничает. А сильных успокоительных в положении нельзя. И в конце огорошивает меня прогнозом.

– Рите лучше избегать учебы. Пусть возьмет академический отпуск. Она слишком серьезно относится к этому. Так что, Алексей, если хочешь, чтобы твоя девушка родила здорового малыша, уговори ее отдыхать.

Кладу трубку. Фролов тем временем делает нам аспирин. Выпиваем по таблетке.

– Поехали к ней. Если надо, вышибем дверь. Риту нужно спасать.

Рома.

Слова Шевцова меня бодрят. Подхватываю телефон, кошелек и мы с другом срываемся к Рите. Какое-то время топчемся у ее дома. Но меня накрывает паника. Я безумно боюсь за нее и ребенка. Так что широкими шагами вбегаю на этаж и начинаю тарабанить в дверь. Но девочка не открывает.

– Что-то случилось, – я чувствую это, – нужно вскрывать замок.

– Может она спит? – качает головой Алекс.

– Нет. Помоги мне!

С огромным трудом мы врываемся в квартиру. Я слышу стон из ванной и бегу туда. Наша девочка лежит, поджав колени к подбородку. Она вся в крови.

– Блядь! Звони в скорую! – приказываю Шевцову.

Нам удается спасти их обоих. Когда врач выходит из ее палаты и говорит, что ребенок и девушка в порядке, ощущаю небывалую усталость.

– Нужно сообщить ее матери. И всё рассказать, – говорю другу.

Теперь Шевцов не сомневается, лишь кивает. И уходит. А я смотрю на спящее бледное личико.

– Одна случайная ночь, – кладу руку на ее пока еще плоский животик, скрытый больничным одеялом, – а я не могу без тебя жить.

Целую девушку в лоб. Такая хрупкая, маленькая. Рита. Ее имя кажется потрясающим, сладким. И когда малышка просыпается, первым делом спрашивает о ребенке. Затем мы с Шевцовым припираем девчонку к стенке. И она рассказывает…

С каждым словом я все больше зверею. Этот ублюдок!

– Малыш, – говорю ей, – ты должна была сразу рассказать. Мы бы всего этого избежали.

– Я хотела, – лепечет, кусая губки, – чтобы это обошло вас стороной. Ты только нашел работу и Лёша…

Шевцов недовольно рычит. Я знаю, чего он хочет. Уничтожить ублюдка. Размозжить ему черепушку. Оторвать член и яйца, и скормить дворовым собакам. И в наших головах рождается план.

Пока Рита в больнице, с нее не спускает глаз охрана. Мы пока не показываемся на глаза матери девушки. Шевцов на протяжении недели собирает компромат. С его связями проблем не возникает, и вот, грязное черное досье Зеленцова уже у нас в руках. И мы ждем его…

Ирка сообщает, когда эта тварь остается одна. Мы следуем за ним по пятам, словно волки. Выслеживаем жертву. И вот, он возвращается домой после занятий, паркует машину. А мы выскакиваем и загоняем ублюдка в переулок. Толкаю его в стену. Зеленцов падает на землю.

– Вы кто? – пищит неестественно высоким голосом, – бабок у меня нет!

– Нам не нужны твои бабки, животное, – рычит Шевцов, – нам твои мозги на асфальте нужны.

– За то, что ты творил с девушками все эти годы, – вторю другу и присаживаюсь напротив, – за то, что насиловал и пугал Риту. Отродье.

Темно, но этот насильник и абьюзер узнает нас. Резко бью его по лицу. Выплевывает кровь вместе с зубами.

– Фролов и Шевцов… – выдыхает со злостью, – ублюдки Маргариты.

– Ублюдок здесь ты, – плюю ему в ноги, – нахуя ты вернулся? Эта девочка не твоя!

– Моя! – брызжет слюной, и я вновь впечатываю кулак в его рожу.

– Наша! – рычит Шевцов и добавляет пинок ногой по ребрам.

Мы со всей яростью избиваем это подобие человека. И когда он, истекая кровью, ползет к выходу, пытаясь прохрипеть что-то о помощи, останавливаемся. Я ставлю ботинок ему на горло. Зеленцов булькает, глядя на меня ошалевшими глазами.

– Значит так, недочеловек, – выплевываю, пока мой друг перекрывает ублюдку путь к отступлению, – ты свой хер больше ни в кого не засунешь, тебе ясно? Все твои данные теперь в полиции, и они вот-вот будут здесь, чтобы арестовать тебя за убийство жены, доведение до самоубийства четырех девушек.

– Вы… – пытается выпендриваться, но очередное сломанное ребро делает его покорнее.

– Риту ты оставляешь в покое. Еще хотя бы раз мы увидим тебя рядом с ней или ее ребенком, сдохнешь. Твоё видео-компромат мы нахер удалили.

– Лучше надо защищать данные, – злобно ржет Шевцов.

Вдалеке слышим полицейские сирены. Стражи правопорядка по нашей наводке теперь могут арестовать этого насильника и упрятать в тюрьму. Мы убегаем раньше, чем полицаи настигают Зеленцова.

Возвращаемся в больницу. Ритусик спит, обнимая огромного медведя, которого ей подарили. Ее мама вернулась из командировки. И она очень зла. Я понимаю, что предстоит серьезный разговор. Мы с Шевцовым выглядим отвратительно. Все в крови Зеленцова, грязные. Но довольные. Наша малышка теперь в безопасности.

– Итак, молодые люди, – первым нас встречает суровый голос матери Риты, – я ждала вас. Особенно тебя, Алексей.

Она выглядит разъяренной. Как бы не захотела избить нас. Но пока ее гнев сосредоточен на Шевцове. Мажор не похож на себя. Он бледнеет, затем краснеет и ковыряет носом ботинка пол палаты.

– Моя дочь спит, – говорит женщина, – оба, за мной! Я хочу узнать, почему врачи говорят, что она беременна, почему она попала в больницу и что вообще происходит?

Она гордо следует в кафетерий, а мы, словно нашкодившие коты, опустив головы, плетемся следом.

Глава 26

Рита.

Мне спокойно. Не знаю почему. Возможно, вкололи что-то. Когда мама только приехала, у нас состоялся серьезный разговор, но она дала понять, что он не окончен. Она уверена, что малыш от Алекса, а я не спешу ее переубеждать. Слишком шокирующая информация.

Мама привезла моего мишку, хотя я не просила ее об этом. Но мягкая плюшевая игрушка дарит мне счастье.

– Маргарита, – в один из вечеров мы с ней сидим в палате.