Прежде чем он начнёт охоту

В лучшем случае центр можно было описать, как очень унылое заведение. На редких полках лежали футболки и бутылки для воды. На небольшой полке справа лежали карты местности и несколько брошюр с советами по удачной рыбалке. В центре за стойкой стояла пожилая женщина. Судя по всему, она уже несколько лет, как вышла на пенсию. Она мило улыбалась.

«Вы из ФБР, верно?» – спросила старушка.

«Верно», – ответила Макензи.

Женщина быстро кивнула и подняла трубку стационарного телефона, стоящего позади стойки. Она набрала номер, читая с листка бумаги, лежащего рядом с трубкой. Женщина ждала, пока ей ответят. Макензи повернулась к ней спиной. Брайерс последовал её примеру.

«Ты говорил, что лично не разговаривал ни с кем из полиции Страсберга, так?» – спросила она.

Брайерс кивнул.

«Мы здесь, чтобы помочь местным властям или отобрать у них дело?»

«Посмотрим по обстоятельствам».

Макензи кивнула, и они развернулись лицом к стойке. Старушка только что положила трубку и снова подняла на них глаза.

«Шериф Клементс будет здесь через десять минут. Он встретит вас у будки охраны на улице».

Они вышли из здания и направились назад к будке. Макензи была очарована обилием красок в листве. Она шла медленно, наслаждаясь видом.

«Эй, Уайт, – начал Брайерс, – ты в порядке?»

«Да. Почему ты спрашиваешь?»

«Ты вся дрожишь. Лицо немного бледное. Как опытный агент ФБР могу сказать, что ты нервничаешь, очень сильно нервничаешь».

Макензи сжала пальцы в кулаки, осознав, что они, действительно, немного дрожат. Конечно, она нервничала, но надеялась, что никто это не замечает. Очевидно, притворялась она не очень искусно.

«Послушай. Ты участвуешь в большом расследовании. Вполне нормально, что ты нервничаешь. Просто научись с этим справляться. Не пытайся бороться с волнением или его скрывать. Как бы нелогично всё это ни звучало, доверься моему опыту».

Макензи смущённо кивнула.

Они шли дальше, больше не говоря ни слова. Яркая листва окружала со всех сторон. Макензи смотрела вперёд на будку охранника, не сводя глаз со шлагбаума, отходящего от будки и перекрывающего проезд. Это могло показаться глупым, но она думала, что будущее ждёт её по ту сторону шлагбаума, наполняя Макензи тревогой и волнением.

Через несколько секунд послышался тихий шум мотора. Почти сразу после него показался гольф-карт, выворачивающий из-за угла. Карт ехал на максимальной для себя скорости, а мужчина, управляющий им, сгорбился за рулём, словно мог тем самым заставить его двигаться быстрее.

Чем ближе подъезжал гольф-карт, тем лучше Макензи могла рассмотреть водителя, который, по её предположению, и был шерифом Клементсом. На вид ему было за сорок. У него был суровый тусклый взгляд человека, которого немало потрепала жизнь. Чёрные волосы начали седеть на висках, а вечерний свет оставлял на лице мрачную тень, которая, вполне возможно, никогда с него не сходила.

Клементс припарковал карт, даже не взглянув на охранника в будке, обошёл шлагбаум и направился к Макензи и Брайерсу.

«Агенты Уайт и Брайерс», – представилась Макензи, протягивая руку.

Клементс вяло её пожал. Он поздоровался с Брайерсом, а потом посмотрел на асфальтированную дорожку, по которой только что приехал.

«Если говорить начистоту, – сказал шериф, – конечно, я ценю, что Бюро заинтересовалось нашим делом, но я не уверен, что нам нужна ваша помощь».

«Раз мы уже здесь, то давайте мы сами посмотрим, можем ли мы как-нибудь вам помочь», – ответил Брайерс, стараясь звучать как можно дружелюбнее.

«Тогда забирайтесь в карт и давайте посмотрим», – сказал Клементс. Пока они забирались в машину, Макензи пыталась понять, что за человек был этот шериф. Её волновала реакция Клементса: либо он сильно нервничал из-за случившего, либо по природе был ослом.

Она села на переднее сиденье рядом с водителем, а Брайерс разместился сзади. Шериф не проронил ни слова. Более того, он всем своим видом давал понять, как неприятно ему работать для них извозчиком.

Примерно через минуту Клементс доехал до развилки и повернул карт направо. Асфальтированная дорога уступила место узкой тропинке, на которой едва хватало места для небольшой машины.

«Какие инструкции вы дали охраннику в будке у въезда?» – спросила Макензи.

«Никого не впускать, – ответил Клементс. – Без моего разрешения не пропускать ни егерей, ни копов. Здесь и так полно людей, что только усложняет нам работу».

Макензи проигнорировала явный выпад в их сторону. Она не собиралась спорить с Клементсом до тех пор, пока они с Брайерсом не осмотрят место преступления.

Примерно пять минут спустя шериф ударил по тормозам и выпрыгнул из машины, не успела она как следует затормозить. «Пошлите за мной, – произнёс он так, словно общался с детьми. – Сюда».

Макензи и Брайерс вышли из гольф-карта. Их окружал высокий лес. Здесь было красиво, но пугающе тихо. Эту тишину Макензи восприняла, как знак, не предвещающий ничего хорошего, а лишь враждебность и плохие новости.

Быстро шагая впереди, Клементс повёл их вглубь леса. Нельзя сказать, что они шли по какой-то тропинке, скорее, просто пробирались сквозь чащу. То и дело на глаза Макензи попадались следы старых троп, петляющие среди кустов и огибающие деревья. Больше на земле ничего видно не было.

Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Макензи пошла впереди Брайерса, стараясь не отставать от Клементса. Пару раз ей пришлось уворачиваться от низко висящей ветки или смахивать паутину с лица.

Через две-три минуты ходьбы до неё начали доноситься человеческие голоса. Шорох шагов становился всё громче, и она начала понимать, о чём говорил Клементс. Не видя место преступления своими глазами, она уже могла сказать, что там было намного больше людей, чем хотелось бы.

И минуты не прошло, как она смогла подтвердить эту догадку, стоило им выйти к месту. Большим треугольником посреди леса виднелись невысокие флажки с оградительной лентой. Внутри этого периметра Макензи насчитала восемь человек, включая шерифа. С нею и Брайерсом их станет десять.

«Понимаете, о чём я говорил?» – спросил Клементс.

Брайерс встал рядом с Макензи и тяжело вздохнул: «Полный бардак».

Не двигаясь с места, Макензи попыталась оглядеть всё место преступления. Из восьми присутствующих четверо были офицерами полиции из местного управления. Их выдавала форма. Двое других тоже были в форме, но их форма отличалась. Макензи решила, что это были представители полиции штата. Больше она не отвлекалась на людей и их разговоры, пытаясь сконцентрироваться на самом месте убийства.

В нём не было ничего примечательного. Ничего, что привлекало бы внимание или указывало на символизм преступления. Насколько Макензи могла судить, этот участок леса ничем не отличался от любого другого в округе. Деревья стояли не очень плотно друг к другу, но всё же создавали атмосферу уединения.

Оглядевшись, Макензи перевела внимание на собравшихся здесь людей. Они спорили между собой: некоторые выглядели взволновано, один или два казались взбешёнными. Одежда последних двух мужчин никак не указывала на род их занятий.

«Кто эти без формы?» – спросила Макензи.

«Не знаю», – ответил Брайерс.

Клементс обернулся и посмотрел на них с ухмылкой. «Это егеря, – сказал он. – Джо Эндрюс и Чарли Холт. Когда случается подобное дерьмо, они думаю, что тоже имеют право участвовать в расследовании».

Один из егерей поднял на них глаза. Во взгляде читалась злоба. Макензи показалось, что шериф махнул головой в его сторону, когда назвал имя Джо Эндрюс. «Следи за языком, Клементс. Это территория национального парка, – сказал Эндрюс. – У тебя здесь столько же власти, сколько у гнуса».

«Возможно, – ответил шериф. – Но ты знаешь не хуже моего, что стоит мне сделать один единственный звонок в участок, и всё изменится. Я могу сделать так, что уже через час тебя здесь не будет, поэтому делай свою работу и убирайся».

«Ах ты, самонадеянный уб…»

«Хватит, – вступил в разговор третий мужчина. Это был один из полицейских штата. Он был огромный, как гора и благодаря солнцезащитным очкам походил на злодея из боевиков восьмидесятых. – У меня хватит полномочий, чтобы вышвырнуть отсюда вас обоих. Прекратите вести себя, как дети, и займитесь делом».

Только сейчас полицейский заметил присутствие Макензи и Брайерса. Он подошёл к ним и покачал головой, словно извиняясь.