По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Предчувствие беды. Книга 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Предчувствие беды. Книга 1
Борис Акимов
О времена!
Как выглядел бы наш сегодняшний мир, если бы история ХХ века пошла по другому пути? В какой мере наша жизнь, наши убеждения, наши идеологии зависят от реальных исторических событий? Как выглядел бы победивший – постаревший – одряхлевший и обрюзгший национал-социализм, доживи он до наших дней? Что в этом случае стало бы с Россией? Граница между реальным историческим фоном и вымышленным проходит в романе по 1935 году: до этого придуманные автором герои живут и действуют в знакомой нам истории, после этого – история начинает двигаться совсем иначе. Говорят, что история не имеет сослагательного наклонения – давайте проверим?
Борис Акимов
Предчувствие беды. Роман-фантазия
Памяти Полины
Придумать ведь вообще ничего нельзя.
Александр Генис
Все упомянутые в этой книге лица, идеологии, города и страны совершенно реальны: они либо существовали, либо могли существовать, если бы история повернулась иначе. Этого нельзя сказать об описанных в этой книге событиях: все они, как и биографии и поступки героев, вымышлены от начала до конца.
© Б. Акимов, 2024
© «Время», 2024
Часть первая
Глава 1
– Господа, просыпайтесь – граница. – Голос проводницы из небольшого динамика над дверью купе звучал мягко, сквозь тихую музыку. Андрей открыл глаза. Музыка становилась все громче и ритмичнее, сон быстро рассеивался, несмотря на темноту за окном.
«Типичные штучки психологов, – подумал весело Андрей, – получили, небось, немалые деньги за разработку методики приятного пробуждения в поездах».
Несмотря на выпитое накануне, голова была совершенно ясная: выспался он прекрасно. Двухместное купе было просторным, над дверью медленно наливался светом плафон, и Андрей увидел, что его попутчик, с которым он вчера вечером успел только поздороваться, уже проснулся, и не только проснулся, но и сидит полностью одетый на аккуратно застеленной полке. Он был в темно-сером костюме и при галстуке, но почему-то сразу было понятно, что попутчик – военный. Что-то в стрижке? В сдержанности движений?
– Доброе утро, сударь, – поздоровался попутчик. – Как спали?
– Спасибо, полковник, отлично, – ответил Андрей, спуская ноги с полки и протягивая руку к висевшим на вешалке брюкам.
– Я не мешаю вам? – спросил попутчик, пропуская «полковника» мимо ушей и вставая. – Вы одевайтесь, я пока выйду.
– Благодарю вас, – искренне сказал Андрей, который терпеть не мог одеваться при посторонних, и улыбнулся: кажется, с полковником он угадал.
Одевшись, пошел умываться и вернулся, как раз когда проводница зажигала в купе верхний свет и опускала глухие шторы из черного пластика – пассажирам поезда Петербург – Москва не положено было глазеть по сторонам в приграничной зоне. Андрей знал, что эта приграничная зона продлится почти до самой Москвы. Кто-то из знакомых рассказывал ему, что однажды ехал в «западном» поезде (восточники ездили на них неохотно: дешевле, конечно, но грязновато), и у него в купе эта шторка слегка прорвалась («ну ты знаешь, у них же там вообще ничего не работает толком, даже служба безопасности»), и он, выглянув в щелочку, сумел рассмотреть бетонные заборы с колючей проволокой, а за ними – бесконечные ряды танков, тысячи и тысячи танков, и еще какие-то низкие строения, бараки, или, как их там, пакгаузы. В общем, ужас. Знакомый говорил, что на рассвете это производит особо сильное впечатление, но Андрей всегда ездил в «восточных» поездах, у него в купе шторка не ломалась и закрывалась наглухо.
Потом они с попутчиком пили вполне приличный кофе, принесенный проводником, и слушали, как поезд сначала замедлил ход, потом остановился, потом в коридоре раздались мужские голоса, и в купе заглянул пограничник в темно-зеленой форме.
– Документы, пожалуйста, – сказал он, оглядев обоих сидящих.
Андрей протянул ему свой бордовый паспорт гражданина Российской Демократической Республики, попутчик – зеленый, с орлом, паспорт гражданина Российской Народной Республики. На Андреев паспорт пограничник едва взглянул, а зеленый взял, пролистал очень внимательно, сверил мгновенным взглядом фотографию с оригиналом, что-то сложил в уме, вернул паспорт и, козырнув, вышел из купе.
Потянулись минуты, заполнить которые было совершенно нечем. Андрей взял со столика купленную накануне книгу, открыл, прочел первую фразу: «Официальная дата начала Второй мировой войны – 30 мая 1936 года, однако в действительности, как известно, война началась раньше…», поднял глаза, поймал пристальный взгляд попутчика, почувствовал неловкость – нехорошо, надо поговорить. Попутчик тоже молчал, но, кажется, никакой неловкости не испытывал. Андрей закрыл книгу и сунул под подушку.
Поезд дернулся, прошел метров триста и снова остановился.
– Сейчас колеса начнут менять, – вспомнил Андрей, который, хотя и ездил в Москву довольно часто, почему-то всегда забывал об этой процедуре. – Под вашу колею.
– Да, – усмехнулся попутчик. – Все из-за нелепого упрямства вашего правительства. И зачем вы перешли на стандартную европейскую…
– Кто-то говорил мне, – вежливо улыбнулся в ответ Андрей, – что это как раз ваше правительство не хочет менять рельсы под евростандарт. Что будто бы ваших это вполне устраивает.
– Ерунда, – отрезал попутчик. – С чего бы это?
Помолчали. Каждый понимал с чего, но развивать эту тему ни тому, ни другому не хотелось.
За занавешенным окном послышался приглушенный рев мощных двигателей, вагон качнулся и явственно стал приподниматься. Еще какие-то звуки, голоса, металлическое звяканье – покатили колеса, снова толчок. Поезд медленно тронулся и прополз метров пятьсот, потом снова остановился, и снаружи раздались громкие мужские голоса, залаяла собака, по крыше вагона пробежали ноги в тяжелых сапогах, в коридоре тоже послышался топот.
– А вот и ваши, – сказал Андрей и взял лежавший на столе паспорт.
В раскрытой двери появился пограничник, на этот раз в серой форме, и, оглядев сидящих, сказал:
– Ваши документы!
Теперь все было ровно наоборот: на зеленый паспорт пограничник едва взглянул, зато бордовый изучил придирчиво, рассматривал визы, сверял фотографию с оригиналом, щурясь на свет на водяные знаки. За его плечом уже маячил таможенник.
– Запрещенные к провозу предметы? – спросил таможенник. – Иностранная валюта, иные ценности, алкоголь, печатные издания?
– Я всего на несколько дней, – сказал Андрей, – у меня только вот эта сумка.
Попутчик молчал.
– Откройте! – приказал таможенник.
Андрей, чертыхнувшись про себя, вытащил сумку из-под койки, поставил на одеяло, расстегнул молнию.
– Выньте верхний ряд предметов!
На свет появился блок сигарет, рубашка, джинсы, пара носков…
– Достаточно! – сказал таможенник. – Всем выйти из купе.
Андрей с попутчиком вышли в коридор, а таможенник ловко осмотрел купе, заглянул, подпрыгнув, на багажную полку, присев, глянул под койки, приподнял обе постели и, закончив осмотр и козырнув, пошел в следующее купе.
– И что они всё ищут? – Андрей, возвращаясь в купе, постарался, чтобы это прозвучало как шутка, но совсем скрыть раздражение не сумел, и попутчик это его раздражение почувствовал.
– Да мало ли, – лениво протянул он, – мало ли от вас к нам всякой дряни возят? Вот у вас, например. Вы ведь с собой какую-то книгу везете?
– Историю Второй мировой войны, – сказал Андрей, – вполне невинное сочинение.
– Ну невинное или не очень – это вопрос точки зрения, – сказал попутчик. – Издана-то, небось, в Петербурге? И потом, если невинное – что же вы ее под подушку спрятали?
Андрей смутился, сунул руку под подушку, достал книгу, протянул попутчику:
Борис Акимов
О времена!
Как выглядел бы наш сегодняшний мир, если бы история ХХ века пошла по другому пути? В какой мере наша жизнь, наши убеждения, наши идеологии зависят от реальных исторических событий? Как выглядел бы победивший – постаревший – одряхлевший и обрюзгший национал-социализм, доживи он до наших дней? Что в этом случае стало бы с Россией? Граница между реальным историческим фоном и вымышленным проходит в романе по 1935 году: до этого придуманные автором герои живут и действуют в знакомой нам истории, после этого – история начинает двигаться совсем иначе. Говорят, что история не имеет сослагательного наклонения – давайте проверим?
Борис Акимов
Предчувствие беды. Роман-фантазия
Памяти Полины
Придумать ведь вообще ничего нельзя.
Александр Генис
Все упомянутые в этой книге лица, идеологии, города и страны совершенно реальны: они либо существовали, либо могли существовать, если бы история повернулась иначе. Этого нельзя сказать об описанных в этой книге событиях: все они, как и биографии и поступки героев, вымышлены от начала до конца.
© Б. Акимов, 2024
© «Время», 2024
Часть первая
Глава 1
– Господа, просыпайтесь – граница. – Голос проводницы из небольшого динамика над дверью купе звучал мягко, сквозь тихую музыку. Андрей открыл глаза. Музыка становилась все громче и ритмичнее, сон быстро рассеивался, несмотря на темноту за окном.
«Типичные штучки психологов, – подумал весело Андрей, – получили, небось, немалые деньги за разработку методики приятного пробуждения в поездах».
Несмотря на выпитое накануне, голова была совершенно ясная: выспался он прекрасно. Двухместное купе было просторным, над дверью медленно наливался светом плафон, и Андрей увидел, что его попутчик, с которым он вчера вечером успел только поздороваться, уже проснулся, и не только проснулся, но и сидит полностью одетый на аккуратно застеленной полке. Он был в темно-сером костюме и при галстуке, но почему-то сразу было понятно, что попутчик – военный. Что-то в стрижке? В сдержанности движений?
– Доброе утро, сударь, – поздоровался попутчик. – Как спали?
– Спасибо, полковник, отлично, – ответил Андрей, спуская ноги с полки и протягивая руку к висевшим на вешалке брюкам.
– Я не мешаю вам? – спросил попутчик, пропуская «полковника» мимо ушей и вставая. – Вы одевайтесь, я пока выйду.
– Благодарю вас, – искренне сказал Андрей, который терпеть не мог одеваться при посторонних, и улыбнулся: кажется, с полковником он угадал.
Одевшись, пошел умываться и вернулся, как раз когда проводница зажигала в купе верхний свет и опускала глухие шторы из черного пластика – пассажирам поезда Петербург – Москва не положено было глазеть по сторонам в приграничной зоне. Андрей знал, что эта приграничная зона продлится почти до самой Москвы. Кто-то из знакомых рассказывал ему, что однажды ехал в «западном» поезде (восточники ездили на них неохотно: дешевле, конечно, но грязновато), и у него в купе эта шторка слегка прорвалась («ну ты знаешь, у них же там вообще ничего не работает толком, даже служба безопасности»), и он, выглянув в щелочку, сумел рассмотреть бетонные заборы с колючей проволокой, а за ними – бесконечные ряды танков, тысячи и тысячи танков, и еще какие-то низкие строения, бараки, или, как их там, пакгаузы. В общем, ужас. Знакомый говорил, что на рассвете это производит особо сильное впечатление, но Андрей всегда ездил в «восточных» поездах, у него в купе шторка не ломалась и закрывалась наглухо.
Потом они с попутчиком пили вполне приличный кофе, принесенный проводником, и слушали, как поезд сначала замедлил ход, потом остановился, потом в коридоре раздались мужские голоса, и в купе заглянул пограничник в темно-зеленой форме.
– Документы, пожалуйста, – сказал он, оглядев обоих сидящих.
Андрей протянул ему свой бордовый паспорт гражданина Российской Демократической Республики, попутчик – зеленый, с орлом, паспорт гражданина Российской Народной Республики. На Андреев паспорт пограничник едва взглянул, а зеленый взял, пролистал очень внимательно, сверил мгновенным взглядом фотографию с оригиналом, что-то сложил в уме, вернул паспорт и, козырнув, вышел из купе.
Потянулись минуты, заполнить которые было совершенно нечем. Андрей взял со столика купленную накануне книгу, открыл, прочел первую фразу: «Официальная дата начала Второй мировой войны – 30 мая 1936 года, однако в действительности, как известно, война началась раньше…», поднял глаза, поймал пристальный взгляд попутчика, почувствовал неловкость – нехорошо, надо поговорить. Попутчик тоже молчал, но, кажется, никакой неловкости не испытывал. Андрей закрыл книгу и сунул под подушку.
Поезд дернулся, прошел метров триста и снова остановился.
– Сейчас колеса начнут менять, – вспомнил Андрей, который, хотя и ездил в Москву довольно часто, почему-то всегда забывал об этой процедуре. – Под вашу колею.
– Да, – усмехнулся попутчик. – Все из-за нелепого упрямства вашего правительства. И зачем вы перешли на стандартную европейскую…
– Кто-то говорил мне, – вежливо улыбнулся в ответ Андрей, – что это как раз ваше правительство не хочет менять рельсы под евростандарт. Что будто бы ваших это вполне устраивает.
– Ерунда, – отрезал попутчик. – С чего бы это?
Помолчали. Каждый понимал с чего, но развивать эту тему ни тому, ни другому не хотелось.
За занавешенным окном послышался приглушенный рев мощных двигателей, вагон качнулся и явственно стал приподниматься. Еще какие-то звуки, голоса, металлическое звяканье – покатили колеса, снова толчок. Поезд медленно тронулся и прополз метров пятьсот, потом снова остановился, и снаружи раздались громкие мужские голоса, залаяла собака, по крыше вагона пробежали ноги в тяжелых сапогах, в коридоре тоже послышался топот.
– А вот и ваши, – сказал Андрей и взял лежавший на столе паспорт.
В раскрытой двери появился пограничник, на этот раз в серой форме, и, оглядев сидящих, сказал:
– Ваши документы!
Теперь все было ровно наоборот: на зеленый паспорт пограничник едва взглянул, зато бордовый изучил придирчиво, рассматривал визы, сверял фотографию с оригиналом, щурясь на свет на водяные знаки. За его плечом уже маячил таможенник.
– Запрещенные к провозу предметы? – спросил таможенник. – Иностранная валюта, иные ценности, алкоголь, печатные издания?
– Я всего на несколько дней, – сказал Андрей, – у меня только вот эта сумка.
Попутчик молчал.
– Откройте! – приказал таможенник.
Андрей, чертыхнувшись про себя, вытащил сумку из-под койки, поставил на одеяло, расстегнул молнию.
– Выньте верхний ряд предметов!
На свет появился блок сигарет, рубашка, джинсы, пара носков…
– Достаточно! – сказал таможенник. – Всем выйти из купе.
Андрей с попутчиком вышли в коридор, а таможенник ловко осмотрел купе, заглянул, подпрыгнув, на багажную полку, присев, глянул под койки, приподнял обе постели и, закончив осмотр и козырнув, пошел в следующее купе.
– И что они всё ищут? – Андрей, возвращаясь в купе, постарался, чтобы это прозвучало как шутка, но совсем скрыть раздражение не сумел, и попутчик это его раздражение почувствовал.
– Да мало ли, – лениво протянул он, – мало ли от вас к нам всякой дряни возят? Вот у вас, например. Вы ведь с собой какую-то книгу везете?
– Историю Второй мировой войны, – сказал Андрей, – вполне невинное сочинение.
– Ну невинное или не очень – это вопрос точки зрения, – сказал попутчик. – Издана-то, небось, в Петербурге? И потом, если невинное – что же вы ее под подушку спрятали?
Андрей смутился, сунул руку под подушку, достал книгу, протянул попутчику:
Последний отзыв
книга нужная