Я – будто прирос к постели,
на сердце – скребутся кошки…
Мне видится: «Верещагин.
Апофеоз войны».
<04.03.19>
Ломка
На языке – косые речи,
и на носу – отбитый час,
и на полу – цветы и вещи,
и на стене – звериный пляс,
и на двери? – «не беспокоить»,
и на груди – «не кантовать»:
пусть говорят «ломать – не строить»,
я – буду строить и – ломать.
Я собираю снова, снова
свой искалеченный скелет,
свой облик – с и?скры – до покро?ва,
но – не воро?тится портрет.
Он – окончательно разо?бран,
дета?ли – сги?нули в щеля?х
в полу – остался полуо?браз,
застрявший в каменных нуля?х.
Мне нужно время – без агоний,
без самоедства и – тоски…
Держу, чужой и посторонний,
что – были рядом и близки…
Весна – раста?пливает льдины,
потоки чувств – бурля?т в крови?:
герой – живой и невредимый,
но автор – до?хнет без любви.
На полосе – от марта – к маю —
от обострённой маяты? —
я не?рвно стро?ю и ломаю
определение мечты.
<04.03.19>
Мята
Чистое, чума?зое
счастье голубо?кое —
лихо одноглазое,
бла?го многоокое…
Мне большо?е – ве?домо,
ра?дует и ма?лое,
лю?бится победа, но —
чувство запоздалое.
Сердцем ощутимое,
Пресвятая Троица,
неисповеди?мое —
в лабиринтах кроется.
Вот – четверости?шие —
пя?тое, не лучшее…
Не чура?йтесь, при?шлые,
отмета?йтесь, у?шлые…
Мя?та в озагла?вии —
дело не-в-расте?нии:
спра?вочка о здра?вии —
в сме?те и смятении…
На ресни?чке – капелька:
процеду?ры во?дные…
Ма?менька и па?пенька,
не волнуйтесь, ро?дные.
<15.07.19>
Мой лес – горит
Мой лес – горит,
и трудно не понять —
по треску
и размазанному гриму
на поллица —
и сажа – первый цвет.
Какая же бессовестная *лядь…
Я стал гадать
по зареву и дыму —
какая тварь
нарушила запрет
и разожгла старательный костёр
под ветками спокойствия и тени,
и понял я,
что с этим дураком
давно знаком —
и он – не бузотёр,