Долгая дорога к дому

– Это ещё зачем мне прицеп отвязывать?

– Вашу машину перегонят на штрафстоянку, а рыба будет конфискована, – объяснял ему гаишник.

До Никитина только теперь дошел смысл его слов.

– Как это конфискована? Зачем конфискована? Командиры, Христом-богом прошу, не забирайте рыбу!

– Закон есть закон, уважаемый, без всякого снисхождения… Освобождайте багажник, отвязывайте прицеп и идите в машину. Паспорт с собой есть? – поинтересовался он.

– Зачем вам паспорт?

– Повторяю, вы будете задержаны до утра, а завтра вас с утра отвезут в суд.

– В суд? Зачем ещё в суд?

– Вы что, гражданин, простых законов не знаете? Или прикидываетесь тут дурачком?.. Вы будете задержаны за управление автомобилем в нетрезвом состоянии и до утра отправлены в спецприемник. А утром вас отвезут в суд. Суд решит, какое назначить вам наказание, – штраф или суток десять-пятнадцать ареста. Понятно? Отвязывайте прицеп и идите в мою машину!

Всё было предельно ясно. Но Никитин ещё пробовал спасти рыбу.

– Командиры, не забирайте рыбу, у меня семья, дети, их кормить надо! – умолял он служителей порядка. – Штрафуйте, отправляйте в спецприемник, но оставьте мне рыбу!

– Вот все вы такие: натворите дел, а потом на жалость давите, будто мы злодеи какие-то, – вставил свое слово омоновец.

Гаишный офицер отправился к «Ладе» оформлять протокол. Никитин загородил ему дорогу.

– Командир, ну имейте снисхождение! Оформите задержание с алкоголем, оставьте мне рыбу! Семью год кормить надо, у меня двое детей-школьников! Христом-богом умоляю! Возьмите рыбы, сколько душа желает! Вы же тоже люди и у вас семьи! На колени перед вами встану!

– Не надо перед нами на колени вставать. Проштрафились, отвечайте по закону. Чего дурака-то валять? Выгружайте рыбу из багажника и отвязывайте прицеп, – ответил на эту тираду Никитина гаишник.

И, обойдя Никитина, он направился к своей «Ладе».

Никитин попробовал уговорить омоновца.

– Командир, – подсунулся он к нему, – ну вы же люди, – пробовал он ещё раз надавить на жалость. – Не отнимайте последнее! Ей-богу, без ножа зарежете, если отнимете рыбу! Ну, что вам стоит?

Но тот уже связывался по невидимой связи со своими. Он говорил куда-то внутрь себя, вероятно, под плащом у него было пристроено средство связи и микрофон…

– Первый, первый, я пятый…Как слышишь меня?

– Первый на связи… Что у тебя? – сквозь хрип донеслось в ответ.

– Задержан автомобиль «Жигули», очень большой конфискат, нужны понятые и транспорт отбуксировать прицеп с конфискатом.

– Где находишься пятый?

– На посту, дорога в сторону поселка Менделеевский. Тут стоим на трассе, увидят нас…Понятых негде взять, шоссе пустое, ни прохожих, ни автомобилей.

У Никитина потемнело в глазах.

«Надо было свернуть в поселок, по кочкам и болотам, но добрался бы, миновал бы этот пост, а теперь…Господи, милосердный! За что же мне так не повезло? Всё…всё ведь рухнет!» – проносилось в его голове.

– Отвязывайте прицеп и перегружайте рыбу, – напомнил омоновец о себе, закончив говорить по связи с неведомым «пятым».

Ничего не оставалось делать, как выгружать из багажника рыбу в прицеп. Он был переполнен до крайности, но Никитина это уже не волновало – это была уже не его, а чужая рыба, «конфискат», за которым сейчас приедут чужие люди и куда-то рыбу увезут, «конфискуют», а они, Никитин и его семья, будут «сосать лапу» и сейчас, и зимой, и весной. Никитин перебрасывал рыбу из багажника в прицеп… Один «хвост», второй, третий, десятый…И с каждым «хвостом» словно бы уходила из Никитина надежда на жизнь, на дальнейшее выживание, на деньги, которые одолжили, чтобы собрать Полю в школу, на другие, более давние долги, на сытую жизнь детей… «И опять, опять побирушничать, просить в долг…Все заберут, всё, оставят меня ни с чем, со штрафом со многими нулями, я сяду в задницу до конца дней своих», – думал он с отчаянием и в тоже время со злой решимостью и тем самым ожесточением, которое охватило его в стычке с толстопузом на стоянке.

Омоновский офицер тем временем возился с прицепом, отвязывал буксировочный трос, стоя спиной к Никитину. На дне пустого багажника лежала пешня для зимней рыбалки – острый на конце тяжелый лом для долбежки льда, – и решение налетело внезапно, как вихрь, затмив остатки разума.

Он вытащил пешню из багажника, секунду-другую раздумывал, глядя на «Ладу»: видит ли их другой офицер? И, убедившись в том, что второй офицер ничего не видит, размахнулся и ударил омоновца по голове. Тот медленно стал оседать и заваливаться, а затем упал на станину прицепа, свесив голову вниз. Откинулся капюшон его плаща, слетела с головы фуражка, распахнулся плащ и обнажился автомат. Никитин отстегнул застежку на плаще и снял с его шеи автомат и, держа автомат и пешню за спиной, поспешил к «Ладе», – там, внутри, включив свет в салоне, гаишный офицер, писал протокол. Свет в салоне не позволял ему видеть то, что происходило на дороге. Никитин, бросив пешню, подскочил к дверке автомобиля, открыл ее и, наставив автомат внутрь салона, скомандовал:

– Вылезай из машины!

– Ты что, мужик, с ума сошел? – оторопело спросил гаишник. – Ты что задумал?

– Вылезай, говорю!

Гаишный офицер выбрался из «Лады».

– Достал пистоль – и сразу его на землю! – командовал Никитин.

– Глупость делаешь, мужик, – пытался отрезвить Никитина гаишник. – Подумай, сколько тебе светит за нападение на пост сотрудников правопорядка при исполнении?

– Быстро оружие на землю!

Офицер отвел рукой назад плащ и стал нашаривать на боку кобуру.

– Лишнее движение – и я тебя прошью! – предупредил его Никитин.

Офицер не стал искушать судьбу, – слышно было, как позади него пистолет упал на землю.

– А теперь отошел подальше! – снова скомандовал Никитин.

Офицер отступил шагов на пять, на дорогу.

Никитин поднял тяжеленький пистолет и забросил его далеко в темноту, в сторону заводского забора.

– А теперь сел в машину! – скомандовал он.

– Глупость делаешь, мужик! – Гаишник покачал головой. – Из-за какой-то рыбы до конца жизни сядешь.

– Вот именно, из-за какой-то рыбы! – зло процедил Никитин. – Жить нам тут не даёте, паразиты! Это наша земля, наша река-кормилица, наша рыба, наше выживание, чтобы вы по указке жирных, сытых котов тут поперек дороги нам стояли! Лиман, с-суки, в устье перегородили, чтобы губернаторский сынок ее всю выловил и икрой обожрался. Два сейнера подогнал, с охраной, краном сетки вытягивают, две ходки дошли до нас пустые! А мы без рыбы тут сидели! Мы на эту рыбу молимся, ждем-не дождемся, когда она пойдет, а вы, с-суки, нас трясете, чтобы мы голодали!

– Эти дела нас не касаются! – ответил гаишник.

– Зато нас касаются! Залезай в машину быстро! – зло скомандовал Никитин.

Офицер снова забрался в автомобиль.

– Приспусти чуть стекло и через щелку верни мне документы!