Я+Я. Жизнь карикатуриста. Прелюдия

Я+Я. Жизнь карикатуриста. Прелюдия
Борис Эренбург

Начато в больнице Рамбам, в изоляторе онкологического отделения, во время обработки радиоактивным йодом. Будет окончено, надеюсь, не скоро…

Я+Я. Жизнь карикатуриста

Прелюдия

Борис Эренбург

Начато 29.06.02 в больнице Рамбам,

в изоляторе онкологического отделения,

во время обработки радиоактивным йодом.

Сокращенный вариант издан в октябре 2017.

    Борис Эренбург
    Хайфа, Израиль – 2017

© Борис Эренбург, 2018

ISBN 978-5-4490-0059-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Посвящается мне самому

каким я был, каким я стал и каким я буду

когда (если) окончу эту книгу

а также моим родителям, моей жене

и моим доченькам

а кроме того всем тем, кого я упомянул

и о ком забыл упомянуть

да простится мне это

Моя фамилия – Эренбург. Не «Люди, годы, жизнь», разумеется: и люди иные, и годы не те, и жизнь другая. И вообще, с покойным Ильей Эренбургом я не встречался никогда. Впрочем, «с покойниками не встречаются»…

Должен предупредить: в этом повествовании (назову его пока поэмой в прозе, стихах и карикатурах) будет немало реминисценций из моих любимых авторов. Ведь к месту процитировать – одна из основ творческого процесса!

Так вот, я, Борис Эренбург, карикатурист серебряно – бронзового ряда, вдруг задумался. Видно, пришло время перетряхнуть, освежить свои воспоминания, перетасовать их, как колоду карт и сдать самому себе. И попытаться понять, что же получилось…

Кроме того, есть еще одна причина. Меня всегда до боли будоражит ощущение безымянности, неузнанности, одиночества. Какие массы наших братьев остаются непохороненными, а если похороненными – неопознанными, а если опознанными – никем не вспоминаемыми. А ведь каждый заключал в себе вселенную чувств, мыслей, обещаний…

Так и в нашей памяти. Мы встречаем множество людей, оставляющих в нас короткую вспышку полувзглядом, полусловом, полуделом… Две души соприкоснулись и вновь разошлись по своим орбитам, продолжая существовать в параллельных измерениях, полузабыв о том, что в каждой из них отныне заключена частичка сияния – тления – тьмы другой.

Как здорово сказал И. Бродский:

«…из забывших меня
можно составить город…»

Кстати, нечто подобное я испытываю и по отношению к вещам. Они для меня – как живые существа, и многие из них вполне заслуженно упомянуты здесь…

Иногда, когда я опускаюсь в прохладные нижние ярусы моей памяти, я встречаю тех, о ком не вспоминал долгие годы, а то и десятилетия. Они терпеливо и покорно ждут моего зова, и я вдруг с ощущением тяжкой вины понимаю, что вот о нем я не думал с тех пор, как покинул Россию, а вот о ней – и того больше.

А ведь с ним я четыре года сидел за одной партой, и однажды я ел у него дома жареных плотвичек, пойманных в речке Самарке его старшим братом…

А ведь ее лицо на черно-белой фотографии нашего класса я целовал тайком долгими детскими вечерами…

Вот поэтому то, что я пишу сейчас, лишь робкая попытка создать пантеон всех тех, кто зажег хотя бы малую звездочку на небосклоне моей души-вселенной, являющейся продолжением нашего общего макрокосма. Все эти малые и большие звезды разгораются, мигают, гаснут, образуют созвездия, галактики, системы.

Я понимаю, что это – Сизифов труд: попытка пересчитать звезды и дать им имена.

Однако в своем частном небе я сам себе хозяин и удостою внимания лишь то, что захочу, будь то черная дыра или белый карлик, крошечный осколок астероида или шумная комета, то ли прорезавшая темноту, то ли затмившая сияние моих небес.

Написать все это я решил давно. И вот сейчас, наконец, решился. Это поможет мне навести порядок в моих беспорядочных записях, записках, разобрать все, что лежит в коробках и коробочках, а уж потом… А уж потом я увижу, можно ли сделать из всего этого что-то интересное для других. Думаю, что можно…

Моя жизнь хоть и не Одиссея или Робинзонада, все же были в ней события исключительные, выделявшие меня из фона и даже делавшие известным не только ближайшему окружению. А тщеславие никогда не было мне чуждо. Что мне было чуждо всегда, так это чванство! Может быть, именно поэтому и отношения у меня с людьми обычно хорошие. Меня любят, да и я себя люблю…

Здесь уместно вспомнить фабулу одного рассказа, некогда читанного мною. Изобретен компьютер, записывающий, фильтрующий и складирующий в памяти человеческие жизни. Каждый может быть выслушан, но лишь то, что найдено необычного, оригинального и поучительного, заслуживает хранения в памяти машины.

К крайнему разочарованию героя рассказа, ни один из сюжетов его биографии не получает права на жизнь в памяти компьютера, настолько эта жизнь была банальна.

Так вот, надеюсь не оказаться в положении этого незадачливого старика – думаю, что мой рассказ заслуживает… впрочем, старик тоже так думал…

А если честно – вот уже около года я прохожу всякие процедуры и обследования:

Ты выбираешь позу так и сяк,
Чтоб чашу жизни дохлебать со смаком,
Вот тут-то жизнь тебя поставит раком,
И в теле заворочается рак…

Именно это на самом деле и подвигло меня взяться за перо.

Болезнь вроде и не угрожает уже унести меня раньше срока, но все же она – первый звоночек к длинному перечню всего, что может со мною случиться. Нечего далеко ходить – на днях я неожиданно умер. Умер ненадолго, не успев даже испугаться. Просто почувствовал вдруг, что нахожусь внутри собственного тела, не имея ни малейшей возможности управлять им: ни шевельнуть пальцем, ни издать членораздельный звук…

Будучи в кристально ясном сознании, я метался-крутился внутри черепа-саркофага.

Так мечется абсолютно целый танкист в подбитом, недвижимом, наглухо задраенном танке. Окружающее мелькало в амбразурах глаз и лючке полуоткрытого рта.

Через несколько секунд связь с телом начала восстанавливаться: вначале пальцы правой руки, затем сама рука, губы, голос…