Крылья напрокат

На столбах сидели чайки (не кричат, не просят рыбок),
и враскачку, по-матросски, лебедь шлепает на слип.
На верхушке колокольни (глянешь, не сдержать улыбок)
рыба вертится по ветру – флюгер к облакам прилип.

Кадр был выстроен отлично, мачты двигались нагие,
только главные герои (лодки тронул первый вал),
видно, главные герои жизни выбрали другие,
и без главного героя фильм никто не начинал.

Я пришёл взглянуть на море, ни о чём не беспокоясь
(из-за крон каштанов красных долетал церковный хор),
рядом с чайкой отразился от воды – портрет по пояс,
и теперь уже не скажешь: «Чур, не я!». Мотор! Мотор!

«Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог…»

Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог.
Птицы по небу летают, на земле под небом пусто.
Хорошо бы – осень, свадьбы, а весной опять сурок –
Разглядеть молодожёнов в танце от вина до чувства.

Платья белые рассадой кто-то высыпал с небес.
Детвора в дверях толпится, снова плачут старики.
Путь, начавшийся от ЗАГСа, завершается в собес.
С каждой свадьбой крепче осень, и шаги её легки.

Да какая нынче осень, льёт всё время дождь на слякоть.
Не февраль, но всё темнее стынет небо по утрам.
Глянет солнце, день сверкает, словно вымазанный локоть,
А тоска посередине воздвигает новый храм.

Стынет кожа от мороза, будто в спину целит снайпер,
Из тату упала роза, украшавшая плечо,
И невесту потеряли, запил кто-то или запер.
Значит, снайпер, ЗАГС и осень были вовсе ни при чём

«Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки…»

Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки,
Свадьба там у Вари или у Верки,
И полосочки цвета добегают до берега,
Недалеко ведь, чай, не Америка.
Холодно, сыро, глухо и серо.
Несколько детей родились когда-то,
Один умер, другой – офицером.
Тоже умер потом, но сперва стал солдатом.
Так можно размотать всё, что было, обратно
До того берега и последнего лета.
Народу мало, многие братья,
Да кто уже помнит про это.
Жить некогда, дрова, вода, пыль, холод,
Дороги забыты, провода рвутся.
Всё интересно, пока молод,
Потом день, вечер, утро в сутках толкутся,
Места себе не находят, куда-то уходят.
Куда ни глянешь, те же люди и птицы.
Самое живое в доме ходики, вроде,
Стрелки движутся и меняют лица.

А жизнь та же, что была до этого.
Вечер. Красиво. Всё фиолетово

«Мы все одинаково молоды…»

Мы все одинаково молоды,
И всё, что мы помним, так схоже.
И вся наша жизнь – как по городу
Идущий весёлый прохожий.
Он рад и камням постаревшим,
И новым рекламным огням.
Он полон забот об успешном
Сего завершении дня.
Кружит он от завтра до прошлого
За край годового кольца.
Кто помнит плохое? Хорошего
Должно нам хватить до конца!
Долж… Но в завершение круга
На самый последний на крик
Нам вздоха не хватит и друга,
И друга хотя бы на миг

Пароход «Ворошилов»

А жизнь ещё не миновала.
Как теплоход, ушла с причала,
Взяв на борт местных и чужих
И свиток замыслов благих.
И всё на видео снимала,
И всё на видео снимала,
И дольше, чем я был в живых.
Свои чего-то мастерили,
Храпели ночью, утром пили.
Потом туристам объяснили,
Где Разин уронил княжну.
Сменяли ночи дни вначале,
Сменяли радости печали,
И слёзы лили на причале,
Где провожали и встречали,
А волны теплоход качали,