Разведка Космофлота

– Это не меня надо благодарить, а командира первого отделения сержанта Гришина. Он оставался за меня.

– И его тоже поблагодарим.

Вот вторая, космическая часть вооружения, заняла времени практически до обеда. Тут огнестрела не было, а всё лазерное. Оно тоже подгонялась под привычные автоматы, но было не очень удобное из-за больших аккумуляторных батарей. Как наши учёные не старались, но вот АКБ были большие, тяжёлые и плохо вписывались в эргономику оружия. Одна АКБ тоже соответствовала ста лазерным импульсам. И тут выручало только то, что в космосе вес не чувствовался, но закон массы оставался неизменным и нужно быть в этом плане осторожным. А так лазерные импульсы мгновенно прожигали приличные дырки. И не дай бог, получить эту дырку там. Если в этот момент не успел выдохнуть воздух, то твой скафандр равномерно окрашивался изнутри в красный цвет. Если успел выдохнуть, то у тебя есть двадцать секунд, за которые ты либо стреляешься, либо предпринимаешь любое безумное действо чтобы заткнуть дырку и сохранить свою жизнь. Скафандры и всё остальное, что сопутствовало космосу, тоже было в порядке. Прошлись по расположению, где осмотрел, так сказать, бытовые условия проживания подчинённых. Вооружённые силы у нас были на контрактной основе и бытовые условия соответствовали – просторные и светлые кубрики на два человека со всем необходимым набором. Даже небольшие кухоньки были, для самостоятельной готовки, что было постоянной головной болью для командиров и старшин. Не дай бог попался боец, а ещё хуже несколько бойцов, которые любили готовить, но не любили убирать, отчего в кубрике наблюдался срачь, как ты его не убирай. Конечно, с этим делом изо всех сил боролись дисциплинарные методами. Но самое лучше было организовать отличное питание в столовой и тогда даже большой любитель готовки просто не захочет ничего делать у себя в кубрике.

Естественно, замкомвзвод и командиры отделений жили по одному человеку в кубрике. Но это была епархия Куприянова и я только ознакомился с бытом подчинённых и был удовлетворён порядком.

После обеда «подбил все бабки», ознакомился с личным составом и отослал свой рапорт о приёме взвода. Больше делать было нечего и последний вечер я оставил для своего отдыха и дал последний вечер отдохнуть личному составу. А вот завтра…. Завтра начнёммммсссс…..

Завтра и последующая неделя слились в одну яркую полосу. Яркую…, потому ночь я не помнил. Приходил в свою комнату и без сил падал на кровать, мгновенно засыпая. Даже не понятно – Я засыпал, когда начинал падать на кровать или спал, уже стоя у кровати…? Смешно! Но мне было не до смеха, а личному составу тем более. Но они даже ненавидеть меня не могли, так как я всё делал вместе с ними и нёс такие же физические нагрузки, как и они. Совершал бесконечные марш-броски. С грузом и без груза. В полной экипировки и в экзоскелетах. Стреляли. И если кто-то думал, что на стрельбище мы в спокойной обстановке стреляли. Тот ошибался. Мы врывались туда как бешенные мустанги, после очередного безумного марш-броска и с ходу включались в мишенную обстановку. Каждый раз в иную. И опять падали, перекатывались, перемещались, ныряли в тёмные ходы, выскакивали, залазили на высокие конструкции… И стреляли, стреляли и стреляли. И если стреляли плохо, то уходили на второй круг и снова заполошно врывались в стрелковое пространство и опять стреляли.

Как такового обеда и не было. Нет – он был. Всего десять минут и то, только перекус, так как разведчики уже знали. После вот этого обеда будет следующий этап – только уже бесконечная рукопашка, спаринги и изучение новых приёмов и уже по моей, более активной методе.

И здесь я ставил перед собой две задачи. Во-первых, самому прийти в форму после длительного отпуска. Во-вторых, показать подчинённым, что даже при их прекрасной подготовке нет предела для совершенствования.

Через неделю я дал им выходной день. Чёрт, долго колебался и опасался – сорвутся ведь. Пойдут и с устатку и злости выпьют и опять будет знатная махаловка… А с другой стороны перегибать палку тоже нельзя. Что ж посмотрим. Но опасался зря. Разведчики решили никуда не ходить, а просто отдохнуть в горизонтальном положении. Я же отдохнул более активно. Пивка попил в офицерском кафе и там же познакомился с таким же старшим лейтенантом, но медиком с центрального госпиталя Базы Серёгой. Хороший парень.

Следующая неделя прошла в том же русле и без изменений. Бойцы втянулись, я тоже обрёл необходимую форму и решил в третью неделю несколько изменить планы – марш-бросков меньше, а больше времени посвятить изучению новых приёмов рукопашного боя.

Да и отношение взвода ко мне в целом изменилось. Даже Куприянов с Козловым и Андреевым уже не хмурились, получая от меня приказы. Но холодок присутствовал. Они признали меня как командира взвода, но «своим» я ещё не был. Ничего и это придёт.

Но вот во второй выходной день произошло ЧП. Взвод решил всё-таки активно отдохнуть и разбрёлся компаниями по гарнизонным кафешкам. Да…, отдохнули и в целом нормально. Но вот старший разведчик Колесников… Он решил отдохнуть не с товарищами, а попёрся один и в город. Там прошерстил несколько кафе в поисках подружки на ночь, но нашёл приключений на свою задницу. Очень не повезло танкистам, оказавшимся в одно и тоже время, в одном кафе с моим парнем. А ещё больше не повезло – когда они запали на одну и ту же мадам, которая совсем не желала тесного знакомства с крепко выпившими вояками. О чём она прямо и твёрдо заявила претендентам на интим, на что мужики совсем не обиделись. Но обиделись друг на друга, считая противную сторону виновной в том, что им отказали в приятном времяпровождении. Драка была шикарная, быстрая, очень зрелищная и результативная. За то короткое время, пока мой боец применял, в том числе, и новые приёмы рукопашного боя, кафе было разгромлено напрочь, а танкисты, к сожалению, сильно покалеченные. Слава богу, медицина у нас была тоже высоко эффективная и результативная.

В понедельник утром, на разводе, Куприянов доложил, что за выходные дни происшествий не случилось и всё в порядке.

Я внимательно осмотрел замерший строй и коротко кивнул головой: – А это что? Колесников, только не говори, что ты упал и ударился….

– Так точно, товарищ старший лейтенант – упал и ударился…, – жизнерадостно доложил старший разведчик и строй сдержанно и знающе загудел.

– И, конечно, никто не видел. Куприянов, ты что скажешь?

Замкомвзвод сдержанно хмыкнул: – Вышел из казармы…, говорит, на спортгородок пошёл. Через полчаса зашёл… и вот. Говорит, с перекладины неудачно соскочил…

– Могу понять и поверить…, про синяк на лице. Но вот что интересно, костяшки рук сбиты. Такое впечатление, что в падении ещё и зубы выбил. А самое интересное, его зубы на месте…. – Я ещё немного постебался, к удовольствию взвода и, наблюдая, как некая настороженность таилась в глубине глаз Колесникова.

– Ладно, повеселились и хорош. Сегодня план следующий. Сейчас марш-бросок, а потом я научу вас одному приёмчику. Простенький, но очень эффектный и… очень болезненный, – строй оживился, за переглядывался, предвкушая интересное занятие по рукопашному бою. Но в это время из окна казармы высунулся дежурный.

– Товарищ старший лейтенант, вас полковник Семёнов вызывает.

– Чёрт…, – я хотел пробежаться со взводом и размяться, а вызов к полковнику…, наверняка надолго. Повернулся к сержанту и с сожалением в голосе приказал, – Куприянов, сам проведёшь марш-бросок. И разминайтесь. Если долго не приду, отработать все приёмы, которым вас обучил, до автоматизма.

– Садись…, садись…, Осипов, – тон начальника был до того приторно приветливым, что в душе шевельнулось беспокойство.

– Эх блин…, Значит, не так хорошо упал Колесников с перекладины, – мелькнула обжигающая мысль, но сумел изобразить на лице заинтересованность. А полковник засопел, еле сдерживая ярость.

– А…, вижу.., знаешь, зачем я тебя пригласил. Урою, старлей…, – и полковник наконец-то с удовольствием стукнул кулаком по столу. – Осипов…, трое.., трое танкистов в госпитале. Как твой их не поубивал – я не знаю…. Но это ладно, хоть сумел смотаться и его не повязали. Блин…, вот опять всё на мою голову… Блин… А если узнают?

Полковник, затосковав, ушёл в себя, даже на какое-то забыв про меня, прокручивая в голове красочные картины разноса «на ковре» у начальника базы, который слово разведка за последние два месяца на нюх не переносил. Потом очнулся от горестных мыслей и продолжил экспрессивно.

– Ладно…, танкистов врачи подштопают и через две недели будут как новенькие. Слава богу, медицина у нас на высоте, не то что некоторые особи…, – полковник опять вызверился на меня.

– Да…, в городе полиция прямо рогом роет землю. Им на танкистов наплевать. Этим, кстати, наша военная полиция занимается… Тоже рогом землю роют… И нароют. Потому что им хвосты накрутил сам начальник базы, – и так… многозначительно мне пальцем покачал. – Как бы, чёрт, не сняли…, – уже озабоченно закончил полковник, опять уйдя в себя.

– Товарищ полковник, так если не взяли и никаких зацепок – Так с чего все взяли, что это мои?

Полковник огненно зыркнул на меня, хотел рявкнуть, но сдулся: – Да были зацепки. Дрался он очень профессионально. Не как пехота. А городская полиция так роет, потому что и кафе разгромлено и убытков дополна.

Семёнов хихикнул: – Он этими танкистами переломал всю мебель, я уж не говорю про посуду и зеркала. Короче так, Осипов моли бога, чтобы это был не твой… Иди.., занимайся. Через две недели я смотрю взвод и выношу по тебе своё суждение.

Взвод уже закончил марш-бросок и с энтузиазмом готовился к рукопашке.

– Так внимание. Встали в круг…, – и плавными движениями рук очертил в воздухе круг, а дождавшись, коротко скомандовал, – Колесников – Сюда!

Колесников с досадой сгримасничал лицом и обречённо встал на указанное место.

– Ты кафе разгромил и танкистов покалечил?

Разведчик снова перекривился, чмыкнул левым уголком рта, тяжело вздохнул и признался: – Я, товарищ старший лейтенант…

– Что ж… Тебе плюс, что признался. Второй плюс, что отлупил превосходящего противника и третий плюс, что не попался… Но на этом плюсы кончаются и есть один Большой МИНУС, перечёркивающий все плюсы. Я же предупреждал вас, что на целый месяц, а может быть и больше, вы должны стать… Чёрт побери, почему немцы могут выполнять приказ? Почему для них bevel ist bevel…? А мы этого не можем. Вот нужно пойти и вместо того, чтобы спокойно выпить и посидеть, обязательно…, хоть одному, но необходимо найти приключение…. Я ведь не ханжа и тоже иной раз люблю поддать, но почему у меня эти поиски приключений всегда заканчиваются только одним – отсутствием оных….

Взвод стоял, повесив головы, слушая и понимая, что и их тоже коснутся репрессии и жизнь будет чересчур весёлой, но сейчас они ожидали – Как поступит командир взвода? Куприянов вроде бы кинулся уговаривать меня, типа – Не надо сгоряча принимать никаких решений… Никто и ничего не узнает, а его пока, не сойдёт синяк, давайте отправим на дальний конец полигона. Там как раз участок территории, за которую мы отвечаем. И типа он там был всю неделю…

– Это хорошо, что вы защищаете своего подчинённого. Но, товарищ Куприянов, я знаю более щекотливые обстоятельства всего этого дела. Вам-то ничего не будет, когда его вычислят. А вычислят его уже сегодня, либо завтра. И нам с тобой совсем немного достанется, а вот нашему начальству. Из-за меня и моей самоуспокоенности, из-за вас, замкомвзвода и из-за всего взвода, который прекрасно знал, что Колесникова нельзя было отпускать гулять одного, пострадает полковник Семёнов. Заметьте…, уважаемый полковник, который всю свою службу пахал, чтобы стать полковником и сейчас его карьера, его доброе имя пострадает вот из-за этой деревни… Вот от этого дуба.

– Ты хоть вот это понимаешь, балбес? – Раздавленный моими словами, а ещё больше последствиями, старший разведчик удручённо кивнул головой.

– Понимаешь… Хорошо. Тогда, что будем делать? Я ведь тоже не привык слова на ветер бросать.

– Я не знаю…, – Колесников уже сломался и смирился с любой карой. И тут был очень небольшой выбор. Вернее, его вообще не было. Его найдут, это даже сомнению не подлежит, и впаяют полгода военной тюрьмы, после чего переведут в какую-нибудь космическую дыру, где он ещё пару лет будет видеть только стальные стены станции, на мрачном пограничном астероиде обыкновенным рядовым пехотинцем. Правда и платить там будут очень хорошо, но воспользоваться этими деньгами он сумеет только через два года. А потом, на новом месте службы, ему придётся снова нарабатывать свой авторитет. Это для него. А полковник Семёнов и остальной взвод, который на протяжении долгого времени будут шпынять, гонять и он будет затычкой для каждой вонючей дырки в этом гарнизоне.

Я тяжело вздохнул, представив такую грустную перспективу, вздохнул и взвод, сочувствуя товарищу и самим себе.

– Ладно, Колесников, тебе повезло. Но это только ради того, чтобы из-за тебя не страдал взвод, я, полковник Семёнов и все остальные, кого это может коснуться. Будем тебя прятать, – Колесников чуть повернул голову и исподлобья, с надеждой посмотрел на меня, взвод тоже заинтересованно поднял головы, почуяв некую интригу.

Выдержав небольшую паузу, усмехнулся и интригующе добавил: – Прятать будем больно… Другого выхода просто не вижу.

Повернулся к провинившемуся: – Колесников, сейчас работаем в спарринге. Полный контакт. Дерёшься со мной в полную силу… Только без обид и заодно прочувствуешь, как больно было твоим несчастным танкистам. А я посмотрю, на что ты способен – Поехали…

Колесников, мгновенно поняв мою задумку, которая позволяла ему избежать всех неприятностей и остаться во взводе. Поэтому ринулся в бой, как будто это его последний бой в жизни. Через две минуты это был кусок мяса. Я мог бы вырубить его в первые тридцать секунд, но надо было хорошо его отделать. Во-первых: дать урок остальным. Чтобы знали – командира злить не надо. Во-вторых: нужно было правдоподобие. А остальное сделает наша медицина. В-третьих: надо было замаскировать его синяки. Хотя, конечно, я несколько перестарался.

– Ну что застыли? Куприянов, вы что – Никогда не дрались? Носилки сюда.

Пока бегали за носилками, пока на них перекладывали бессознательное тело, я довёл до взвода: – Спарринг был в субботу. Со мной. И вот так, случайно, получилось… Понятно?

– Так точно…

– Ну, тогда тащите его быстрей в госпиталь. Только так чтобы этого никто не видел…