Инварианты Яна

– Что?! К нему заходили?

– Да нет, Андрюша. И энергопотребление выросло. «Аристо» загружен процентов на девяносто, я боюсь, как бы не случилось беды.

Ярчайшая вспышка осветила пляж, из тьмы выпрыгнули три человеческие фигурки возле павильона, похожего на спичечный коробок.

Володя на миг явственно увидел белый овал лица индианки, раздутые порывом ветра прямые волосы и круглые от испуга глаза. Свет померк, в барабанные перепонки больно толкнулся воздух, словно фонарь над тиром разорвало прямым попаданием артиллерийского снаряда. По пластиковой крыше павильона глухо застучали первые тяжёлые капли дождя.

Высвободившись, Сухарев тотчас исчез за ливневой завесой. То ли сообщение подчинённой так его впечатлило, то ли само её появление помешало рассказу, а может, заместитель директора попросту отчаялся убедить тугодума-инспектора в необходимости беречь память Горина, – не понятно. В любом случае не годилось оставлять его без присмотра. Володя сделал движение – догнать, но его потянули обратно под короткий навес тира.

«Ага, и она тоже хочет с глазу на глаз?» – сообразил он. Не ожидал от мисс Гладких подобной настойчивости, не просто удержала и потянула за собой – бесцеремонно толкнула. Впрочем, под таким ливнем одно из двух оставалось сделать, чтоб не промокнуть до нитки, – либо под навес сбежать, либо в тоннель.

– Два слова! – шум дождевых потоков принудил Инну кричать, куртку инспектора она не выпустила, словно боялась, что тот сбежит.

– Мы не успеем. Смоет в море. Давайте-ка мы с вами лучше смоемся в тоннель.

– Я должна предупредить!

Под деревянными мостками, что у стойки тира, бурлила вода, но не перехлёстывала ещё. Матросский костюм индианки промок насквозь и лип к телу, промокли и волосы, вода текла по лицу.

– Вы отсыреете.

– Я должна предупредить, – упрямо повторила она тише, но твёрже. – Не верьте Берсеньевой. Она сегодня закатила Яну Алексеевичу сцену. Я слышала. Я была при этом. Она называла его предателем. Кричала, что никогда не простит. Угрожала. Это не он, это она сделала.

«Кажется, говорит искренне. Хотя… Чёрт их разберёт, когда они искренни, а когда нет», – подумал Володя, и наигранно равнодушным тоном спросил:

– Почему вы так печётесь о делах Светланы Васильевны? Пытаетесь выгородить своего… начальника?

– Ничего вы не понимаете! – Мисс Гладких гневно сверкнула очами. – Андрей спасает работу Яна, а я… не выгородить хочу, а добиться справедливости. Вот. Ян вёл себя по-свински, а отвечать Андрю… Андрею Николаевичу. Если кто и виноват во всём, так это я.

– В чём же виноваты вы?

Индианка смутилась, занавесила глаза ресницами. Чтобы расслышать её лепет пришлось наклониться ближе.

– Не то чтобы виновата, просто Ян ко мне… Нет, вы не подумайте, ничего такого не было, я не дала бы ему… Фу, что я говорю?.. Он и я, мы только один раз… говорили об этом. А тут явилась Света, и она…

«Вот и ещё у одной мотив обнаружился. Ревность».

– Потому вы и пытаетесь утопить Берсеньеву?

– Утопить? Ничего вы не понимаете! Ну и… ладно! Я вас предупредила, а вы!.. А вы сами теперь хоть утопитесь в этой дряни вместе с Берсеньевой!

Выкрикнув, она крутнулась на пятке (Володя заметил, что была босиком) и мгновенно исчезла за мутным пологом водяных струй.

– Постой! – позвал инспектор. Голос завяз в ливне. Инспектор прислушался, но не дождался ответа, различил, как прошлёпали по воде босые ноги и чмокнула дверь тоннеля Гамильтона. В небе сверкнуло. Копьё маяка вонзилось в муаровый бок тучи. И-раз-и-два-и-три-и-четыре, громыхнул гром, но не оглушительно, грозовой фронт отнесло к западу.

«Надо вернуться туда, – думал Володя, – выяснить, что с Яном. И эту стоило бы догнать, расспросить о сцене, которую Берсеньева закатила. Когда, где, кто был при этом, с чего началось? Ну, повод известен, она узнала о связи Яна с бывшей его аспиранткой, но почему сцена? Значит, у самой Берсеньевой есть какие-то виды на Горина? Неизвестно. Мутно».

Прежде чем снова окунуться в склоку, нужно было привести мысли в порядок. Инспектор повернулся к стойке тира и нашарил ружьё. Шейка приклада удобно легла в руку. «Что удалось выяснить? Сухарев имел мотив лишить Горина памяти, теперь препятствует восстановлению личности шефа и заботится о расшифровке воспоминаний. Кроме того, всё время даёт понять, что действует бескорыстно и во имя науки. Гм-м. Не знаю, не знаю».

Инспектор поднял ружьё, нашёл пуговку замка; щелчок, и перед ним открылся тыльный срез ствола, похожий на лунный диск.

«Что я узнал? Берсеньева могла лишить Горина памяти из ревности или чтобы заставить его забыть о привязанности к Инне, но как-то это…» – мотив не показался инспектору убедительным, он рассеянно оглядел стойку и заметил по левую руку (очень удобно) спичечную коробку и в ней горстку серых зёрен. Пульки.

Он аккуратно взял одну и вложил в ствол – в центре блестящего лунного диска образовалась аккуратная серая лунка.