Ловец эмоций

– Да, тут без репетиции не обойтись, – лукаво согласился Денис.

– Видно, совсем пропащая у тебя голова, – старик махнул рукой. – Варит чего-то не то. Ты вообще, парень, не потерял ее?

– Вы мою голову не тревожьте. Пекитесь о своей.

– Что ж ты за своей не доглядел? Он, как всю располосовали.

– Всяка быват, – с далеким от Москвы акцентом ответил Денис. – А жена у вас есть?

– Э-э, ты, смотрю, одной рукой апельсин чистишь, а другой под юбку лезешь, – старичок прищурился, разглядывая собеседника.

– Кому под юбку? – не понял Денис.

– В душу, то бишь.

– А-а, можете не говорить. Вот ваш апельсин, держите.

Старик кивнул в знак благодарности.

– Отчего ж не сказать, – вдруг передумал старик. – Этот фрукт, можно сказать, сроднил нас. Жена тут рядом лежит.

– Как это? – удивился Денис.

Старику стало плохо с сердцем, жена вызвала «скорую». В состоянии тяжелого приступа его госпитализировали. Он и представления не имел, что через полчаса у жены самой прихватило сердце. Когда же через день ему в реанимации сообщили, что жена поступила в то же самое отделение, на него накатил какой-то неудержимый тик смеха. Да так накатил, что понадобилось врачебное вмешательство для возвращения его в прежнее, стабильное состояние. Это известие настолько вывело его жену из себя, что до сих пор отказывается общаться с мужем. И слушать не желала те единодушные советы «бросьте вы», которыми ее забросали соседки по палате. Сталкиваясь с супругом в больничном коридоре, она ухитрялась проходить мимо, не удостаивая его взглядом.

Поначалу старик прикладывал немало усилий, чтобы вернуть вспять их отношения, но все тщетно. Всякий раз, как он пытался дотронуться до нее, она ловко увертывалась. На всех его попытках лежал запрет – «не смей подходить ко мне!» Вот он и смирился со своим статусом изгоя. Уже неделю не касается супруги ни рукой, ни словом.

– Вон она сидит на диване, – старик кивнул куда-то в конец коридора.

– Интересная женщина, – Денис прищурился, рассматривая седую старушку, читающую книгу в мягкой обложке. – Изящная, хрупкая. Как скрипка.

– Да уж, на этом инструменте я сыграл немало гамм, – закашлялся смехом старик. – Жаль таблеток тут много дают, а они не добавляют упругости в штанах, – он хитро подмигнул молодому собеседнику.

– Ну-ну, постучите по дереву, – Денис постучал себе по голове. – Желание ваше звучит весьма оптимистично и многообещающе. На вид ей около семидесяти. Не так ли? Прошу прощения за бестактный вопрос, – он торопливо дослал извинение.

– А-ф, этот возраст она приписывает себе последние десять лет.

– Слушайте, бросьте вашу гордыню. Подойдите и попробуйте еще раз поговорить с ней. Она же наверняка переживает.

– Кто бы сомневался, – ухмыльнулся старик. – И гадать не надо. Пережива-а-ет. Но я скорее язык себе отрежу, чем заговорю с ней.

Почувствовав некоторое колебание в области виска, Денис сделал вывод, что испытываемые стариком эмоции не соответствуют его словам. «Ага, переживает, и не хочет в этом признаться», – добродушно про себя ухмыльнулся Денис. Какие соображения толкали его на благотворительный поступок, примиряющий явно нуждающихся друг в друге глубоко пожилых, но очень милых трогательных супругов, он не сознавал, но тут же предложил свою посредническую миссию в установлении связи между ними.

– Давайте я передам ей от вас теплое послание, – прошептал Денис.

Старик не только не пожелал воспользоваться заманчивым предложением, но и вопреки здравому смыслу послал молодого человека по жутко неуютному адресу.

– Вы еще не успели понять, что отвязаться от меня не так-то просто, – все тем же шепотом продолжал Денис. – Так что же вы хотите сказать жене?

– Нечего мне сказать ей. Надоела. Видеть ее не желаю, – загорячился старик.

Отрицание стариком помощи сопровождалось преувеличенной эмоциональной реакцией, только усиливающей неискренность его слов. При этих словах Денис почувствовал, будто лимонадные пузырьки пробежали вдоль височной артерии, отчего он замер, вслушиваясь в себя, потер указательным пальцем висок.

– Давайте попробуем, – не отставал Денис. – Она все поймет.

–– Не поймет, – резво мотнул головой старик.

– Почему не поймет? Не человек она, что ли?

– Не человек. Черт в юбке. Строит из себя. И с кем? Со мной! Я в войну взводом командовал.

– Но командование женой, вижу, получается у вас несколько хлопот ней. Все же я наведаюсь к вашей жене и передам ей несколько слов от вас, идет?

– Не-не-не, – застрочил старик, – я – против. Нет моего согласия на то.

– Держу пари, что вы не против, – искусительно-змеиным тоном тянул на себя канат Денис. – Неужели вы хотите разорить ваше гнездо? Не поверю, что вы – кукушка, точнее, кукуш, или как его там, самца то бишь, называют.

Старик наотрез отказывался вновь предпринять попытку заговорить с женой, совершенно не считаясь с логикой, видимо, уверовав, что она была последней в его списке знакомых женщин, самой последней, с которой можно иметь дело. Но вдруг он засветился хитрой улыбкой, точно кто-то надавил внутри него на кнопку выключателя.

– Хорошо, согласен. Передай ей вот что: пошли ее куда подальше.

– Это куда? – уточнял Денис.

–Туда, куда уж ей не добраться.

– Понятно, кивнул Денис. – Передам.

«Откуда все это в людях: необоснованная злоба, упрямое непримирение? – думалось ему, пока шел в другой конец коридора. – Какая необходимость в них, тем более у этой слабой, увядающей пары, большую часть жизни прошедших рука об руку?» Надо освободить их сердца от глупой ссоры, раскрыть им глаза на всю эту нелепость, – вот чего сейчас хотелось ему. Роль у Дениса была настолько щекотливая и деликатная, что ему надлежало вызвать доверительное к себе отношение пожилой женщины. Он зашел в туалет, выбросил очистки от апельсина, сполоснул руки, осмотрел себя в зеркале, вернулся в коридор.

– Здравствуйте, можно присесть рядом? – спросил он у старушки.

Она пронзила Дениса острым взглядом, но при виде забинтованной головы молодого человека тут же смягчилась, расправила нахмуренные брови.

– Садитесь. Не в ресторане: места не заказаны.

Денис устроился поудобнее, принял заговорщический вид, тихо произнес:

– А я к вам с посланием.

Старушка невольно отклонилась от него, – ее насторожило неожиданное появление непонятного ей человека, развернулась вполоборота, прикрыла книгу, оставив указательный палец между страницами в качестве временной закладки. Похоже, она поняла, что значили эти слова, но все же поинтересовалась:

– Каким посланием?

– От вашего супруга. Он просил передать вам: «Так долго продолжаться не может». Он очень переживает и просит перемирия.

Думать над ответом старушка не стала, надо отдать ей должное.

– А-а, черт, запрыгал на сковороде. Так ему и надо. Пусть помучится. Я очень рада этому. Ваше послание – как нельзя кстати.