Инквизитор. Божьим промыслом. Стремена и шпоры

– А я и не знал, что вы сегодня нагрянете, – оправдывался он, доставая свой ключ от входной двери. Открыл её и вошёл вовнутрь дома. – Теперь давайте тише, а то разбудим хозяев.

– Я уже их разбудил, – заметил генерал, слезая с лошади. Но, чтобы не устраивать лишнего шума, произнёс: – Хенрик, подождите меня здесь. Я недолго.

Сыч зажёг лампу, гремел посудой, пытаясь найти что-то, видно, думал угостить своего господина, но ничего не находил, а заодно и причитал:

– Ох и цены тут, ох и цены… Думал жене чего-нибудь прикупить этакого, чего у нас в Малене нет, – он машет рукой. – Чёрта с два тут что купишь. В Ланне и то дешевле будет.

– Сядь ты уже, – говорит ему барон.

– Хоть вина на стол поставить нужно, – отвечает Фриц Ламме.

– Сядь, говорю, не нужно мне ничего, – настаивает Волков.

Сыч садится.

– Ну ладно, раз так.

Барон смотрит на него… Побрился, но одежду не постирал, а ещё… Волков принюхивается:

– Винищем от тебя несёт.

– Так сами же велели связи в городе искать, а как лучше заводить связи, если не с вином? Вино – оно сильно тому способствует…

– Ты не очень-то увлекайся…

– Вы не волнуйтесь, экселенц, я меру в этом деле знаю, – заверил его Фриц Ламме.

– А почему одежду не постирал? Я же тебе деньги дал.

Тут Сыч встаёт и с постели берёт небольшой, туго свёрнутый тюк, показывает его Волкову:

– Вот, экселенц, исподнее купил, чулки…, – он даже трясёт головой. – Дорогущее всё – ужас. А своё завтра прачке отнесу и в купальню и к цирюльнику прямо с утра пойду.

– Обязательно побрейся. Ты теперь купец средней руки, не богатей, конечно, но не нищий, и смотри на них: как они выглядят – таким и ты должен быть.

– Да понял я, понял, – Сыч кидает на кровать тюк с одеждой и садится за стол к господину. – Записи Топперта как вам пришлись?

– Дельные, – отвечает Волков. – Молодец этот Топперт.

– Ух, как он зол на них, – говорит Фриц Ламме. – От души старается, ему и денег не нужно.

– Да, не любит он еретиков, всей душой, – соглашается барон.

А тут Сыч начинает смеяться:

– Сдаётся мне, что он не только еретиков не любит.

– В каком смысле? – не понимает Волков.

– Сдаётся мне, он всех не любит, кто побогаче да половчее него будет, – продолжает смеяться Ламме.

Эта мысль не приходила барону в голову, но теперь, когда помощник озвучил её, генерал с удивлением начинает понимать, что Сыч, возможно, прав. Топперт и вправду, может быть, из тех людей, которые есть в любом городе. То есть человек, недовольный складывающейся ситуацией и считающий, что он достоин большего. Или просто озлобленный на своих земляков. Такие люди, случись им ещё и храбрость иметь, могли и ворота осаждённого города открыть, чтобы впустить врага, если им это принесёт выгоду или даже просто накажет соседей. Впрочем, это сути, как и важности Филиппа Топперта не меняло. Лишь бы приносил пользу.

– Ты будь с ним поласковее, – после некоторого раздумья произносит генерал.

– Буду, буду, – обещает Сыч. И опять смеётся. – Но только вас он больше ценит, про вас он с придыханием говорит.

– Да?

– Ага, – продолжает Ламме. – Очень вас уважает. Старался, бумаги писал, ночь не спал, наверное.

– Это хорошо, но ты всё равно мальчишку с такими бумагами ко мне не посылай, это ж плохо кончиться может.

– Мальчишечка тот хороший, из бедноты, старательный, – объясняет генералу помощник.

– Всё равно… Не дай Бог, эти записи в руки еретиков попадут или в руки бургомистра с местными военными … Я-то, может, ещё отобьюсь и из города уйду, а ты считай, что уже на виселице. Причём с Топпертом вместе. Имей в виду, что за мной, куда ни пойду, какая-то сволочь обязательно тащится. Твоего мальчонку могут возле меня и заприметить, обыскать, а если нет ничего, то через него на тебя выйти. Так что…

– Может и так, может и так, – задумчиво соглашается Ламме, он всё прекрасно понимает, человек бывалый. Уже сидел в тюрьме у горцев, общался с палачами. Второй раз оно такое ему ни к чему. – Тогда мальца буду просто с весточкой к вам посылать, передать на словах, что надобно, мол, встретиться.

– И только так, – настаивает барон. Закончив с текущими делами, он снял с пояса кошель и положил его на стол. – Это тебе, тут двести монет.

– Зачем это? – спрашивает Сыч, но его рука уже лежит на кошельке. – Что за дело?

– Я тебе сказал одеться получше, но теперь думаю, что тебе новая шуба не помешает. Твоя-то уже на рвань похожа.

– О, вот это дело, – сначала радуется Фриц Ламме, а потом вдруг становится серьёзным. – так что, решились вы, значит? Ну, на то дело, что я предлагал вам?

– Пока не знаю – уж больно оно опасно, да и сложно, – Волков всё ещё не мог решиться. Он ждал писем из Вильбурга от герцога и барона Виттернауфа, которые могли развернуть всё в любую сторону. И пока он тех вестей не получит, принимать решение генерал не хотел. – Но шубу и новый колет, берет бархатный и перчатки ты всё равно купи себе. Сходишь в купальню, разоденься и продолжай ходить по городу, цены спрашивай, ищи дешёвые склады. Ищи компаньонов среди местных. В общем, будь купцом.

– Хорошо, экселенц, так и сделаю, – соглашался Фриц Ламме, тем более что такая работёнка была для него весьма необременительна и даже приятна. И тут, убирая деньги со стола, он вспоминает:

– Ах, вот ещё что.

– Что?

– Топперт рассказал; говорит, может, вам это интересно будет. Это про порох.

– Про порох? – эта тема для генерала всегда была интересна. – И что там про порох?

– Да ежели честно, то он и не знает наверняка, про порох ли, просто рассказал, что пришёл к нему знакомый купчишка, что торгует хмелем, и спросил, нет ли у него, у Топперта, складов. Говорит, на пару месяцев; до тепла, говорит, я свой товар сбуду. А Топперт-то знает, что у того купчишки в селе каком-то, в пяти верстах от города, на той стороне, за рекой, отличные сухие склады, и Топперт у него и спрашивает: на кой, мол, тебе мои склады дорогие в городе, если у тебя у самого сухие склады есть? Вози пивоварам товарец потихоньку и не печалься ни о чём. А тот и говорит, дескать, пришли крепкие мужи и сказали, что хотят арендовать его склад, и предложили хорошие деньги. А Топперт говорит, что, видно, и вправду хорошо предложили, иначе он суетиться не стал бы.

– И где же тут про порох? – спросил у Сыча барон, когда тот, казалось, закончил рассказ.

– Ах да. Тот купчишка Топперту сказал, что те люди искали именно сухой склад, и он сказал, что у других людей они склады уже сняли и хранили там упряжь и всякое другое, и очень крепкие бочки; многие из местных говорили, что в бочках-то порох, не иначе. Так как они не винные, не пивные и не под дёготь.

Волков подумал и спросил:

– А не сказал тот купчишка Топперту, давно ли там эти мужи склады снимают?