Прогулки по Каэнглум. Книга вторая. Два лева для Дори

– Я в пол-глаза. Мне нравятся чудеса.

– Ничего чудесного нет.

– Впечатляет, – удивился человек происшедшей перемене, – никогда раньше не видел такого изящного «переодевания». Немного тебе завидую. Живешь вероятно долго?

– Разочарую. Повторяю, ничего чудесного, иногда противно.

– А здесь, – человек дотронулся до лба, – что-то меняется?

Не морду – подобие лица исказила боль.

2

Александер остался в кабинете, Коста пошел домой. А Стивен решил прогуляться по городу. Тем временем ратмусы продолжали свою охоту. В день происшествия Лору увязался за Александером, сбежав от Овит, узнал о нападении на грифона. Потом прибежал к Оврагу, где перенюхался с Пусти и в первую же ночь они вдвоем вернулись в город со стороны Голхи. Когда они поняли, что ищут неизвестно что, опять прибежали к Оврагу, послушать паворимагов. Поужинав с Велетом и медведем, распросив сороку, узнали о некоем сверкающем переплете, поскакали в город.

План башни Паксарг напоминал руки сцепленные в борцовский замок – крюк, таким образом на площади сходились две стены, со стороны башни Омега и улицы Линнея. Между стенами располагался известный трактир и рассыльная контора Клауса. Вечером было много народа, горожане отдыхали после дневных забот и хождения по магазинам шумой улицы Паксарг, преподаватели университета и студенты, которым не надоело общение в аудиториях… Здесь Стивен и перехватил одного ратмуса, тот с видом потерянной собаки, осторожно обнюхивал прохожих. Ткнувшись носом в щиколотку Стивена, ратмус не поднимая головы, утробно заурчал. Задрав морду, он уставился в увеличенные очками глаза. Сел и по-собачьи склонил голову на бок.

– Лору, это не я. Это вековая пыль с книжных полок дворцовой библиотеки, – проговорил Стивен, быстро достал из кармана и развернул белоснежный платок. – Найди того, от кого пахнет поплотнее. Так, чтобы нос заложило. Только не зови Пусти рвать сразу. Может быть, ты удивишься так же, как и сейчас.

Ратмусы петляли весь вечер и ночью неизбежно допетлялись до Ветус Туррис, где засели в самом древнем книгохранилище Каэнглума, и пропали бы там надолго, если бы один из ларв, Эратус, не подсказал им, как пронюхать более тоньше. При этом Эратус рассказал обоим о их особенностях и способностях. Длине ушей и хвостов, строении лап и густоте шерсти. Ратмусы согласно кивали, поддакивали и перебивали друг друга вопросами, как добраться до сверкающего ливера некоторых полупрозрачных существ, если у тебя нет крыльев и длинных конечностей, которые так не достают острым клыкам и цепким лапам. Кончилось тем, что Эратус перепугал их до щенячьего визга, к их неописуемой радости[21 - Это не страх в обычном понимании. Эратус внезапно создает особое настроение, как сказала бы Дори:– «веселое до ужаса». Похоже, если бы вас на жаре окатило холодным, но долгожданным ливнем. Или с мороза бросили в парилку.], и выпроводил наружу, на дворцовую площадь.

После этого, они сменили тактику и затаились у дворцовой библиотеки. Перебегая от одного посетителя к другому, обмениваясь сигналами, они сужали поиск, пока не определили нескольких, потом трех, потом двух, потом разбежались в стороны, собрались и наконец определились с одним. И тут они очень удивились….

3

Рано утром, все собрались в кабинете. Матиас возился с кофейником, Стивен болтал ногами на краю стола.

– А вы знаете, Серж в Городе, – обрадовал Александера и Косту Стивен. Матиас хмыкнул.

– Серж, это который… – Коста не подобрал слово и просто спросил, – злодеи и всякое другое?

– Он. Всегда там, где надо предотвратить худшее, максимально лучшим способом. – Пояснил Стивен.

– И ты думаешь, что Серж предотвращал что-то с Андерсом и грифоном? – поинтересовался Александер. Коста молча слушал друзей, сидя возле камина, положив ноги на решетку.

– Почему нет? Мы не знаем все о Андерсе, не знаем этого грифона. Вдруг они плохие? – по-детски спросил Стивен.

– Ты много знаешь свихнувшихся грифонов? Только такие становятся опасными на самом деле. Туры… хотя они и так дурные, простите, «не совсем недурные» (так о турах принято говорить в Каэнглум), даже о них сказки – по пальцам пересчитать. А уж грифон.

– Серж не стал бы стрелять в грифона, в человека мог, а в грифона…

– Даже если это было необходимо?

– Он все же не очень послушлив.

– Зато его известная штуковина подходит под такой выстрел.

– Серж, – это вступил Александер, – не стал бы взлетать на Ель на грифоне, которого собирается подстрелить. Тем более он же Серж! На Ель он взобрался бы без посторонней помощи. Не подходит ему это событие. Представь его там, нет там Сержа. Как бы он это сделал?

– Да, ты прав. Даже если он друг, который промахнулся. Нет, он не промахивается никогда. Он бы встретил их на дороге и… ах да, нет следов Сержа. А применять всякие штуки, он не станет. Мне бывает не очень уютно рядом с ним. Так же как и с Седым Мальчишкой.

– А с Кире, а с его высочеством Владом? Тебе уютно?

– Это другое дело, там всякие ляги, сквары[22 - Сквара – трехголовый дракон. Как и все драконы, сквары любят заключать договоры, позволяющие им в любом случае выигрывать. Сквара – угрюмый трёхголовый гад. В одной из голов, в глазах волшебные хрустали, позволяющие видеть предметы очень далеко, в темноте, из-под воды, с разных сторон. Обладают и другими свойствами.], наврапы[23 - Наврап – летающий дракон. Наврап – симпатичней многих, поэтому более опасный. Парко рассказывал, что однажды на вопрос, почему наврапы не нападают на корабли и самолеты других держав, один наврап ответил просто: – «Ты что, дурак?». Парко еле увернулся.] и прочее. А здесь люди… может быть и грифоны, подобным занимаются только такие как Серж или Седой Мальчишка.

– Прости, Стивен. Кто такой Андерс? – перебил Стивена Коста.

– Андерс? Никто не знает толком, он живет на хуторе «Антса» по меркам Каэнглум недавно, то есть не хуторянин. Знаю только, что он был мастером чего-то там в городе, но точно не знаю, – ответил Стивен.

Коста подумал: – «Не знает.., поэтому буду не споря, принимать то, что надует каэнглумский ветер». Коста улыбнулся, посмотрел на Стивена, на Александера и машинально перевел взгляд по стенам к входу…

…В дверях, удобно прислонившись к косяку, стоял Серж.

Коста никогда не видел, чтобы человек так уютно стоял: – «Он, как складной метр. Идеальный контрапост». Серж так наудобнился, словно хотел и заснуть на этом месте.

Стивен оглянулся. Серж улыбался длинными глазами, почесывал под длинным носом согнутым указательным пальцем:

– Здравствуйте. Здравствуй, Александер, здравствуй, Стивен, здравствуй, Коста. Не осталось ли баницы? Мати, здравствуй, кофе ещё есть? Я выпил бы кружку. Кире предложил только чай. А в Магистрате пьют в это время коньяк.

Серж был одет в короткое кожаное пальто, вправленные в сапоги синие хлопчатые брюки, длинный рыжий свитер, опоясанный ремнем, кепку он держал в руке, другую руку держал в кармане, откинув полу пальто. Как-то оттолкнув себя от стены и сразу став очень высоким, он подошел к собравшимся у камина. Было видно, что под пальто висит необычное оружие с широким стволом…

4

Пресвитер шел по улице Олехро вдоль крутого обрыва. За каменным парапетом, сквозь ветви и из-за крыш домов, построенных внизу, виднелась не замерзшая местами река.

Плиты по улице были положены так, чтобы те, которые более полировались от бесчисленных шагов, при свете ночных фонарей проявлялись узором. Посредине выкладывали каменный желоб для стока дождевой воды. В трещинах и щелях между камней росла невытаптываемая травка, летом в ней мелькали маленькие медяницы. Входы и витрины магазинов, лавок, и трактиров так были уютно расположены, что отцу Николасу всегда представлялось, будто идет он по большой квартире среди домашней мебели. Кадки с деревцами, цветами, кустами; столы, кресла у дверей, стол на котором стояли большие сапоги с запиской «сапоги, почти новые»… В арочках подпорных стен стояли и цветы, и просто маленькие статуэтки, игрушки, красивые, не первой необходимости вещи, например шлем 16 века, в котором жила соня. Двери, у которых стояла разнообразная обувь. Двери домов, резные, деревянные, новые и древние, с литыми или коваными ручками. Такие же, как и во всем Каэнглуме. Приятно было открыть дверь, которую до тебя открывали не одну сотню лет. До позднего вечера и прихватывая ночь, у домов или во двориках сидели люди; обедали или вечеряли в любую погоду. Дети, взрослые… «Отец Никлас! Если дойдете до Подъемного Моста, передайте Евтимче, он там играет, что его ждут не дождутся к ужину. Всё стынет. Как у вас дела? Не поужинаете ли с нами? Тогда не ходите, я сбегаю за Евтимом сама, а вы располагайтесь. Покажу маленькому разбойнику! Отца Никласа заставляет ждать!»

…Выходили и входили; разносили, привозили и увозили. На выступающих из скалы и стен камнях, как на полках, тоже стояли горшки с цветами и сидели кошки. Через улицу, словно мосты для котов, перекинули дощатые решетки с лозами. Вечнозеленые ползучие растения по стенам везде… И зимой эта часть города была привлекательной…

Отец Никлас дошел до обычного для улицы перекрестка. Сверху к улице Олехро сходились с противопожных сторон переулок – лестница и просто крутая улица. «Этот перекресток напоминает букву икс, – подумал отец Никлас, – клин клином… Как там дальше? Переулок встреч».

Дома действительно встречались, узкая грань одного дома была украшена балконом, с которого спускалась лесенка. Перед торцом другого устроена площадка, мимо которой под балконом соседа сходил перулок – лестница.

…«А ведь перекресток – место катастрофическое. Но это место приятное, хотя действительно опасное, по крайней мере зимой, наледь не сбивают с камней, хотя многие разбивают деревянными молотками.

…Место встреч… Вот один спускается сверху по лестнице – переулку, другой выходит из дома на балкон, например, в лавку за хлебом, третий стоит себе на площадке и покуривает, смотрит на реку и на противоположный берег. Река отсюда виднеется там, внизу. О, на прибережном бульваре зажглись фонари. И окна засветились, откуда-то слышится детский голос… А я сяду тут, под окном». Строитель решил заострить если не дом, но площадку перед домом и заточив её до острейшего конца, все же смиренно закончил литой бронзовой колонной, шар на вершине которой был отполирован до фонарного сияния. Стряхнув со стула снег (в этом городе не мерзнут зимой даже дети), пресвитер присел, достал из сумки подсвечник со свечой и первую попавшуюся книгу. Он удивленно вертел её в руках, вспоминая, «от кого он её забыл?» Как странно, это было мне и нужно!»