Прогулки по Каэнглум. Книга вторая. Два лева для Дори

– О, Александер, милый, ты от Крата? Не заметил, он сидит за столом в уличных сапогах? Ах, ты не заглядывал под стол… Не язви – «не имею такой привычки!» Куда ты вообще смотришь? У него же затекают ноги! Ну я ему… Как поживает Олга, как детки? Галица гостит у вас или у Хеле? Передай ей, нет, не Галице, Олге… куда ты смотришь? Лору[5 - Лору – ратмус. Если есть енотовидные собаки, то можно сказать, что есть и собаковидный енот. Но ратмус ни то, ни другое. Самые крупные достигают в холке середины бедра взрослого человека, мелкие – карликовые ратмусы, не выше щиколотки. Ратмус один из наиболее обиженных на человека зверей. Однажды ратмус Куддлед, убежденный, как и все ратмусы, что забота человека о «братьях меньших» заключается в основном, в неукоснительном разделе добычи с последними, утащил у Дори половину лицейского завтрака. Она кричала ему вслед: «такса длинноногая!». На что проходящий мимо дакел с неудовольствием пролаял «Какая это такса? Грызун собаковидный!» Началась свалка, Дори бросилась разнимать, и в итоге все трое оказались в лицейском лазарете. С незначительными, но многочисленными повреждениями. Ратмус из всех животных предпочитает дружить с паворимагом, что являтся предметом изучения. Например крупные нападения (которые ратмусы называют «Праздником дележа добычи») на кухни ресторанов, столовых или коптилен Гадрау, обычно происходит при участии паворимагов.], замри! Не отвлекай Александера, сиди и слушай, тебя тоже касается. Что она… Ол-га! Олга, не Галица!… в том платье, которое прислала супруга Старшего Тюпкина, вчера произвела потрясающее впечатление на твою бабушку. Ах, конечно, ты всегда ничего не знаешь. И, конечно же, на меня и Княгиню.

Как ей идет! Будто сшито для неё. Какая умная и красивая супруга у Старшего Тюпкина! Нет, никогда её не видала, ты не понимаешь ничего в женской интуиции. О чем я? Да. На завтраке, который ты взял за правило игнорировать… Ах привилегия?

Привилегии на то и даны, чтобы ими пренебрегать… Иначе зачем их получать? Бабушка объявила вслух и довольно громко, что она поражена. Ты потрясен? Ты потрясен, как и бабушка, иначе она не высказала бы своего одобрения. Так идет оно твоей Олге. Бабушка просила передать тебе, чтобы ты убедил Олгу носить это платье всегда! Она украсит Коэнглум, Двор, свою гимназию, свой дом наконец! Тебя, витязь! Перестав ходить в своих декольтированных свитерах без белья… Не краснеть! Без-бель-я! В синих вытертых брюках и пальто нараспашку без шарфов… и вечерних шелках с золотом, серебром и камнями, которые, как ты знаешь, сказала Бабушка, ей совершенно не идут. Носить не снимая. Тебе ещё влетит от бабушки. Перестань твердить своё вечное «не знаю», она знает. Новые учебники, наборы конфет, котлетки и пирожные, ты помнишь, которые готовит тетушка Мима? Я послала в гимназию через господина Клауса с Велло. Передай им обоим… Перестань брать пример со Стивена! Я имею в виду Олгу и бабушку! Лору! Подай, пожалуйста, книгу. Не «которуюгде», а эту вот! Именно рукопись, переплетенную… Ты догадлив и унюхлив, не то что…

Что Княгиня собирает компанию в следующий четверг на девичник. Александер! Куда? Я не закончила разговор. Встань тут, подержи эту стопку, я приготовлю место на полке. Лору, подай рукопись… Посмотри мне в глаза. Лору, не ты, а Александер! Эта неприличная кутерьма с книгами не может стать традицией и превратиться в очередное городское природное явление – аттракцион! Лору и его еловая банд…, ладно, Лору, друзья, не могут уследить за всем. Лору! Не надо примеров, ты перевернешь все полки! И у меня только я и моя дочь, тем более она уже скоро не сможет мне помогать. Да, да. Уже скоро. Может быть раньше весны. А теперь иди по своим делам. Лору! На место!…Мы ещё не закончили разбирать. Итак, сектор переплетенных рукописей, … полка, естествоиспытатели – дилетанты и фенологи Коэнглума восемьнадцатого века… Александер! Вернись! Ты видишь? Ещё одна! Здесь только что недавно стояла книга, рукопись… Лору, где синопсискаталог? Поищи там… Вон там. Стой, я сама… Не может быть… Александер, что со мной? Дорогой, позови Крата, я помню всё… а теперь забыла, куда поставила каталог. Александер, ведь теперь надо найти ту, которую не знаю какую… и каталог не помню чего…

2

– Стивен, уже? Как ты быстро и так много, хватит до вечера на ужин. Положи дрова там. Молоко привезли? Хорошо, я возьму сама. Припозднился сегодня Иво. Сними сапоги и отогрей ноги, натри стопы скипидарной мазью и одень шерстяные носки.

Я связала из шерсти принесенной Аннике, она собрала с игл паворимага[6 - Паворимаги – животные внешне схожи с дикобразами. Отважны и бесстрашны. И простодушны. Например Паксупюхен попросила у Хеле: «Посмотреть в эти круглые штуки, что Стивен носит на носу» Хеле одела очки Паксу. Та топорщила иглы, пыхтела, очки ей не понравились: «Слишком много видно.» Тогда она спросила Хеле: «Они действуют только в твоем присутствии?» Хеле удивилась. Паксупюхен пояснила: «Когда тебя нет, Стивен их снимает, если убирается по дому или выпалывает сорняки на огороде». Многие паворимаги любят море и часто уходят в плавание на каэнглумских кораблях.], а тот шатался по овчарням Дальних Хуторов.

– Не могу, руки достают только до колен. Я же не обезьянка Фисетто!

– У Фисетто не обезьянка, а маленький сидящий человек…

– С длинными руками! А у меня руки короткие, я не достаю!

Ты же знаешь, как я снимаю носки? Наступаю на один, стягиваю его, поднимая ногу, потом второй…

– Не придумывай! Это от лени. Но ты можешь согнуться?

– Я не делал сегодня гимнастику. Завтра, если встану, сделаю и, быть может, к вечеру дотянусь. Похоже, что для меня смерть растянулась на всю жизнь…

– Стивен, не обольщайся!

– Я о проходящей жизни!

– И я о том же. Сиди смирно и не шевели пальцами. Кто это стучит?

– Это Велло, Хеле. Как он успевает работать в двух конторах? Крутится, как ратмус. Главное у двух совершенно разных Клауса и Деметра?

– Потому и успевает, что разные. А как же Кире? Работает и в магистрате, и в Кабинете Дворца, да ещё приносит каждый год из походов драконьи головы, да ещё гуляет со своей прекрасной Глендой круглые ночи напролет на дворцовых праздниках…

– Велло! Здравствуй. Заходи дорогой, садись, мы сейчас будем завтракать.

– С удовольствием. С утра ничего не ел. Молоко опоздало на нашу улицу, Иво задержался, и я не успел приготовить гренки… Стивен, тебя просит Мауриц, Александер вероятно уже спустился с Вышгорода, я видел его поднимающимся по Лангбейн…

3

Александер и Стивен сидели в Кабинете Мозаик, на втором этаже магистрата. В кабинеты можно было попасть с галереи, она была построена вокруг внутреннего двора, который собирались, но передумали перекрывать. «Дабы ярче сверкали на солнце прекрасные камни!», – говорил Тендель, член совета магистрата.

Дверь кабинета была открыта – самочувствие и настроение жителей Каэнглум меньше всего зависело от погоды и времени года.

Александер сидел за своим столом; в повседневной темно-синей форме, сидящей на нем парадно во всякое время. Даже серебряные пуговицы на тужурке казались золотыми. Сам он был похож на немного постаревшего принца из девичьих альбомов; было и удлиненное бледное лицо, и прямой нос, и большие глаза, приподнятые к вискам, острый подбородок; рыцарская седина некоротких волос.

Стивен, как всегда отвернув скатерть, сидел на краю стола и болтал ногами. Он выглядел моложе своих лет. Очки на нем сидели всегда криво, он сам не знал почему. Один грифон – барс говорил, что уши у Стивена разные. Разговаривая, он часто снимал очки и вертел в пальцах за дужку. Смотреть через очки в глаза собеседнику он иногда стеснялся, потому смотрел без очков, но старательно всматриваясь.

– Что нового Стивен? – без выражения спросил Александер.

– Не знаю… – передразнил Стивен александерово присловье. Стивен знал, что Мауриц уже нажаловался Александеру о происшествии, но, поддерживая собственную традицию, капризничал.

– Что-то случилось? – невозмутимо продолжил Александер.

– Иво опоздал на нашу улицу. Фонарщик забыл погасить и выключить ночное освещение.

– Стивен? – спокойно настоял Александер.

– Да? Подстрелили грифона. Грифона Рысь. Не это главное – был тяжело ранен Андерс, хуторянин. Грифону наверно чуть не оторвало крыло. Как видно по найденным перьям и шерсти… Андерс если выживет, может остаться инвалидом. Рука. Левая.

– А у грифона? Александер подумал о том, как легко Стивен придумывает историю. На лету. Грифона не нашли, Иво подобрал только Андерса, Калоян, как рассказал Мауриц, только перья и шерсть. А Стивен уже всё знает! Подумал, но не перечил. «Занятно, угадает или нет? Но откуда там взялся советник Калоян?»

– Наверно тоже левое. Крыло, не лапа. И не рука конечно.

– Катастрофа.

– Беда, если выяснится, что грифон ранен нарочно. Вот бы случайно или в связи с Андерсом. Только бы не было охотой, тогда худо.

– Можно подумать, что в других случаях это не беда? Странные пожелания, Стивен. А откуда перья? – Невозмутимо спросил Александер. Он не посмеивался над Стивеном, он знал, что фантазии, это – один из его способов постижения событий.

– Советник Калоян. Он первым побывал на месте происшествия. Шёл от Шайтрукса после «ночной вахты», встретил Иво, когда тот возвращался из лазарета. Калоян помчался к Оврагу, не заезжая в Магистрат, осмотрелся и тут же поехал обратно. Тут-то я его и встретил по дороге. Он мне передал клок шерсти и перья. Рассказывал, что у Шайтрукса было весело и полно народу. Большой праздник – «Темерарис»[7 - Темерарис – старейший парусник Каэнглумского флота. Трехмачтовый галеон. По одной легенде, часть трактира «Расколотая Ель» изготовлена из кормовой надстройки «Темерариса» в начале XVI века, когда галеон стоял в ремонте. Тогда же утраченную в одном из походов носовую фигуру изображающую женщину закрывающую лицо руками, заменили на фигуру грифона рыси – грифоны других пород не так легкомысленны.] вернулся! Говорили с ним о чудесах… Всегда думал, что чудеса полезны, как фон для созерцания. Когда чудеса утилизируешь, начинаются большие неприятности… Это не я, это из афоризмов отца Никласа.

– Скажи, человек, который обращает внимание на грифона, думаешь из Каэнглум?

Стивен ответил своеобразно, – …Наклекотался, нащёлкался. Я о грифоне. Неудивительно, что подобные истории происходят с рысями, со львами[8 - Грифон – болгарский лев, самый крупный из грифонов. Молчаливый, рассудительный, важный грифон. Если грифон – рысь спрашивает, заводясь: – «Есть ли вопросы, недоумения? Конечностей не многовато ли? Ноги ходить не мешают? Пальцев не переросло ли?» То грифон-лев просто утверждает. Хотя и редко.], например, такого быть не могло… Или с барсами[9 - Грифон – барс, белый грифон. Крылья схожи с крыльями лебедя. Меланхоличный, мечтательный грифон. Например на вопрос: – «Полетим?» Самка грифона – барса затянет фиолетовые глаза перламутром, положит голову на вытянутые лапы и ответит: – «В синь бездны грез и представлений? О… Нужны ли для этого крылья?»].

– Ты много знаешь таких историй? – терпеливо поддержал Александер.

– На моей памяти это первая, но, думаю, есть ещё. Рысь не такой грифон, чтоб не вляпаться всеми когтями в что-нибудь. Нахальные, задиристые.

– Сейчас-то они тебя не слышат.

– А при них я и не заикаюсь.

– Все равно они чувствуют.

– Да, всегда пристально смотрят. Какой там пристально! Подходят и в упор: – «Какие-то не заданные вопросы? Задачи неразрешимые?» Или ещё что-нибудь в этом роде. Ты спросил, кто замечает грифона? Подозревать всех каэнглумцев? Всех приезжих? Меня настолько не хватит! Я-то заметил грифона сразу, когда только поселился в Каэнглум. Ну… и он меня.

(Тогда произошел маленький спор, в результате которого Стивен и грифон оказались в цирковой лечебнице, где обычно лечили не только людей. Грифон ложиться отказался, наскандалил, шутка ли, грифон на стол ветеринара! Но Стивен сказал, что ляжет тоже. А цирк любили оба).

– Ты когда перестал бояться, – неожиданно спросил Александер. Он встал и подошел к окну. Светило солнце, с крыши текло, капли отзванивали на карнизе, Александер провел рукой, чуть подправив размер. Стивен прислушался – семь восьмых. – Ты подумал о Косте?

– Нет, о Калояне.

Стивен бросил болтать ногами, – перестал бояться на границе Каэнглум. Это был первый подарок. Потом подарили жизнь – твою сестру… Если вновь приехавший, то все усложняется. – Стивен соскользнул со стола и подошел к мозаике, она полосой отделяла окна второго света от нижних. В мозаике был выложен молодой князь и грифон – рысь, совершающих посадку на ратушной площади, – ещё не приземлился, а уже вглядывается: над чьим бы ухом щелкнуть… Щелкоклюв. Браконьер. Пора запретить этот способ рыболовства[10 - Грифоны ловят рыбу особым способом: один становится ниже по течению и расставляет крылья наподобие ловушки, другой становится выше. Громкий щелчок клювом-глушит рыбу. Глушить рыбу может и один грифон, но в этом случае щелчок производится громче. Щелчок клювом может оглушить человека или животное и привести к потере сознания. У грифона маленький зоб и он выбрасывает рыбу на берег. В этот момент тем кто дожидается на берегу, необходимо успеть схватить добычу и отбежать на безопасное расстояние до следующего щелчка. Лучше всего это удается ратмусам. Дети и паворимаги обычно дожидаются окончания ловли вдалеке.].

4