Господин Никто

Саша подавленно кивнул головой.

– Ладно, пошли, – поднялся Угрюмый. – Теперь ничего не поделаешь. Их никто мне не вернет и не заменит.

Саша шел, глядя себе под ноги, чтобы ненароком не залететь в лужу дырявыми ботинками. Как вдруг, словно кто-то толкнул его в грудь. Он удивленно вскинул голову и увидел прямо на него идущую Ирину. Если не считать того, что ее фигура немножко пополнела, то она выглядела по-прежнему эффектно. Забыв обо всем, он в порыве радостного чувства хотел броситься к Ирине, но наткнулся на ее равнодушный абсолютно ничего не выражающий взгляд. К его ногам словно привязали неподъемный груз. Он остановился и лишь нетерпеливо ждал: «Узнает или нет?».

Однако Ирина прошла мимо, гордо вскинув голову. Какой-то бомж посмел уставиться на нее, как на свою знакомую. От обиды у Саши потемнело в глазах. Возникло дикое желание – догнать эту стерву и ударить ее. Он рванулся за ней, но Угрюмый успел схватить его за руку.

– Ты, что ошалел? Красивой бабы ни разу не видел?

– Это моя жена, – сквозь зубы процедил Саша, продолжая трястись, словно в лихорадке.

– Да ну! – в изумлении воскликнул Угрюмый и посмотрел в ту сторону, где скрылась Ирина. – Красивая стерва! Она не узнала тебя?

– Не знаю, – немного успокаиваясь, ответил Саша. – Может, сделала вид, что не узнала. Я хотел догнать и дать по морде.

– Брось, – еще крепче сжал его руку Угрюмый. – Может, она действительно не узнала тебя в таком виде. Ты ее не спугни раньше времени. Сначала надо выследить, где она живет. Раз она приехала сюда, то мы с ней еще встретимся.

«Вполне возможно, что она еще ничего не знает обо мне. Что я жив, – подумал Саша. – Ну, что же, Угрюмый прав, спешить не нужно…. Она вполне может сейчас заявить в милицию, что какой-то самозванец выдает себя за ее умершего мужа и вымогает с нее деньги. Меня упрячут за решетку. А она, пока со мной будут разбираться, а это, „ежу понятно“, займет очень много времени, спокойно смоется куда-нибудь и ее потом не найдешь».

– Очнись! – толкнул его Угрюмый. А то чуть на столб не налетел.

– Слушай, а чем у тебя закончился разговор с заведующей? И кто она тебе на самом деле, если не секрет? – после недолгого молчания спросил Саша.

– Я тебе говорил, подруга жены. Они обе деревенские. Росли и учились вместе. Инна одинокая и любила возиться с нашей дочкой. Я после похорон всячески избегал встречи с ней. Чтобы не травить душу. А потом…. Короче, ты бы видел, какими глазами она смотрела на меня сегодня. Я тысячу раз пожалел, что пришел. Представляешь, с ходу предложила мне лечиться от алкоголизма у ее знакомого врача.

– А ты что? – с интересом посмотрел на него Саша.

– Что я? Зачем мне это надо. Если я брошу пить, то сойду с ума. Я лицо жены каждый день во сне вижу. Как живое. Иногда пытаюсь заговорить с ней, но она молчит и только улыбается. Я знаю, она меня к себе зовет.

– Ты бы в церковь сходил. Тебе бы там как-то помогли. А то так и будешь мучаться всю оставшуюся жизнь.

– Никто мне не поможет. Это, во-первых. Время над моими чувствами не властно, во-вторых. А в-третьих, что значит – всю оставшуюся жизнь? Кто знает, сколько времени мне жить осталось? – усмехнулся Угрюмый и добавил, как отрубил: – Все. Закончим разговор на эту тему. Завтра я, короче, иду к Инне оформляться на работу сторожем и дворником. Когда я не смогу – ты будешь ходить вместо меня. Об этом договорено. Я за тебя поручился. Нет возражений?

– Какие могут быть возражения? Хотя бы за квартиру расплатимся. Я готов хоть каждый день туда ходить, – сказал Саша, почему-то вспоминая о слепой девушке.

– Ну, и отлично, – скупо улыбнулся Угрюмый. К концу дня настроение у него заметно улучшилось. Проходя мимо газетного киоска, Саша порылся в карманах и, насобирав мелочи, купил почтовый конверт. На вопросительный взгляд напарника ответил:

– Хочу одной доброй женщине, медсестре, в больницу письмо послать. Она столько сделала для меня.

Неожиданно Угрюмый возбужденно заговорил:

– Сашка! Ты же умный порядочный человек. Зачем тебе гнить на дне вместе с нами? Ты хотел уйти – вот и уходи. Пробивайся наверх!

– Куда мне уходить? Кому я нужен? Ты забыл, что я без документов. Покойник. Господин Никто. Меня же на работу нигде не возьмут. Сесть на шею этой бедной женщине, которой я хочу написать письмо? Нет уж. Лучше я у вас останусь.

– Как хочешь, – пожал плечами Угрюмый. – Мне просто жаль тебя. Ты хороший малый….

– А мне, как никогда, выпить хочется, – мечтательно произнес Саша. – Только не на что….

– Есть на что, – живо откликнулся напарник. Ему тоже после всех событий сегодняшнего дня и всплеска горьких воспоминаний хотелось принять спасительную дозу спиртного.

– Мне Инна немного денег дала. Как аванс за будущую работу. Иначе бы я не взял. Так что пару пузырей можем взять.

– Отлично! – обрадовался Саша. – Правильно Вика говорит – с тобой не пропадешь.

Он уже свыкался с мыслью, что ему никогда не хватит силы духа переломить ход событий и, что он обречен остаться на дне жизни, откуда нет возврата. Судьба отвернулась от него навсегда.

Глава 8

Несмотря на слепоту, Женя не боялась далеко уходить от дома. Она часами могла ходить по берегу реки, чутко прислушиваясь к голосам природы и с удовольствием вдыхая ни с чем не сравнимые запахи водного простора. И всегда рядом с ней чинно бежал верный пес Рыжик, беспородная дворовая собака с обвислыми ушами и доброй мордой, но готовая самоотверженно защищать свою хозяйку до последнего вздоха. Однако сегодня Женя гуляла недолго. Скучно. Поздняя осень – исчезло разнообразие звуков и запахов. Тем более начинался дождь. Первые его капли уже упали на лицо. Усилился сырой холодный ветер.

– Рыжик! Ко мне! – приказала Женя и, нащупав шею собаки, пристегнула к ошейнику короткий поводок. Умный пес все понял и послушно повел хозяйку к своему поселку, стоящему на высоком берегу Волги.

Входя в дом, Женя с радостью услышала громкий голос тети Зины, шумной и неунывающей, их маленький дом оживал как природа с приходом весны. Невозможно было поверить, что эта женщина серьезно больна. Именно благодаря тете Зине Женя научилась стойко переносить свою слепоту.

– Пришла милая? Вот и хорошо, – ласково сказала бабушка. – А к тебе Николай тут приходил. Сказал, что еще зайдет.

Женя села рядом с бабушкой и, тесно прижавшись к ней, положила голову на ее плечо. Она очень любила свою бабушку – добрую, ласковую и мудрую. Самую, самую лучшую бабушку на свете. А уж как бабушка любила свою внучку, трудно выразить словами.

– Поглядите-ка на нее: выросла давно, а все как цыпленок, – засмеялась тетя Зина. – Чуть что, так под бабушкино крыло. Пора тебе Женечка и о взрослой жизни подумать. Смотри, какой хороший молодой человек к тебе приходит. Серьезный, самостоятельный. Небось, жениться хочет на тебе. Так выходи за него. Кто еще тебя возьмет. Думаешь, принц, какой объявится?

– А если она его не любит? – возразила бабушка. – Лучше одной остаться, чем всю жизнь с нелюбимым мужем маяться.

– Ну, и ну, – насмешливо произнесла тетя Зина. – Ты о чем говоришь то, старая? Одной ногой в могиле, а туда же – про любовь разговор завела. А про то не подумала, что будет с внучкой, если с тобой, не дай бог, что случится? Я тоже, вон, еле двигаюсь. Ничего, стерпится – слюбится.

– Да, я ничего, – начала оправдываться бабушка. – Разве я что плохого сказала. Пусть сама решает.

– А тут и решать нечего, – категорично заявила тетя Зина. – Радоваться нужно, что такой подходящий человек нашелся. Ты что молчишь-то? – обратилась она к Жене.

– Я радуюсь, – улыбнулась Женя.

– А ну вас! – рассердилась тетя Зина. – Собрались с бабкой – два сапога пара. Обе непутевые. Вот была бы жива твоя мать, она бы тебе то же самое сказала, что и я. Царство ей небесное!

– Ну, что ты сегодня, как с цепи сорвалась. Пристала к ребенку, точно репей, куда ей торопиться? Я помирать не собираюсь, а она еще молоденькая, – погладила бабушка внучку по голове.

– Ничего себе – ребенок! Девке под тридцать скоро, а она у тебя все маленькая.

– Знаете, как говорят, сначала генерала ждешь, а потом простого солдата не найдешь. Раз вы обе такие шибко умные, то делайте, что хотите. Я ведь только добра желаю…, – сказала тетя Зина.

– Ой, бабушка! – воскликнула Женя, желая прервать этот разговор. – Я так проголодалась.

После обеда бабушка и тетя ушли в другую комнату, а Женя села за фортепиано. В задумчивости откинула его крышку и пробежалась тонкими пальцами по упругим клавишам. Пространство комнаты наполнилось живыми звуками. В соседней комнате обе женщины прислушались к доносившейся до них музыке и вздохнули. Окрашенная грустью мелодия донесла до них эмоциональные переживания девушки. А перед мысленным взором Жени одна за другой вначале возникали картинки далекого детства, потом, словно на белом холсте, появилось лицо мамы с лучистыми глазами и ласковой улыбкой. Девушка была готова расплакаться. Она пыталась удержать подступающие к глазам слезы, но не смогла. Они крупными, горячими каплями покатились по щекам. Чтобы успокоить себя, Женя сменила медленную и лиричную мелодию Чайковского, на яркую и живую Моцарта. Теперь перед ее закрытыми глазами возникла картина бала. Красивые дамы в бальных платьях и элегантные кавалеры в строгих фраках. И постепенно девушка успокоилась. Такова волшебная сила музыки. Музыка способна выразить все человеческие чувства, вызвать любые ассоциации и создать любое настроение. Неожиданно чьи-то легкие руки легли Жене на плечи. Девушка прекратила играть и замерла в радостном ожидании, пытаясь угадать, какая из подруг пришла к ней.

– Женька! Ты безумно талантлива. Так играешь классно! – услышала она голос своей лучшей подруги Наташи. Девушки крепко обнялись, как обнимаются близкие люди после долгой разлуки.

– Расскажи, как ты съездила в Москву? Что там видела? Где успела побывать? – с нетерпением забросала вопросами подругу Женя. – Я так мечтала поехать в Москву….

– Ой, знаешь, как от нее устаешь? Везде полно народа. Ужас! Люди какие-то хмурые, неприветливые. Мы походили по Красной площади, потом поехали в Третьяковскую галерею, а вечером удалось взять билеты в театр оперы, на «Летучую мышь». Но самое главное, на другой день мне посчастливилось попасть на концерт симфонического оркестра в концертном зале имени Чайковского. Вместе с оркестром выступал один американский пианист. Ты знаешь, в его исполнении концерт для фортепиано с оркестром до минор моего любимого Рахманинова – это просто чудо! Непередаваемо!