А почему бы и нет

– Вот, ты, большой, – обратился он к Юре (как он увидел его в темноте?), – руки за спину и… за мной.

Юра встал и медленным шагом последовал за милиционером. Мы с Геной остались вдвоём, ожидая дальнейших событий.

Время шло, а обстановка в темнушке не менялась. Голодные и дрожащие от холода, мы сидели на скамейке, как можно, теснее прижавшись, друг к другу.

Без света, без свежего воздуха и без ощущения времени мы продолжали пребывать в неизвестности. Ни с улицы, ни из коридора не доносилось ни звука.

Снова обращаясь к своим мыслям, я вспоминаю любимого мною Александра Дюма и его героя Эдмона Дантеса. Темница у него и наша темнушка, чем-то схожи между собой. Единственное, что мне хотелось бы, чтобы, по времени пребывания, наши сроки у него и у нас были разными. Сделав мысленно такое сравнение и аналогию, я немного повеселел, принимая это недоразумение за первое, но не последнее, ожидающее меня в будущем удовольствие геологической жизни. Гена сидел рядом со мной и что-то говорил мне тихим голосом, видимо, думая, что нас могут услышать и разговор этот обратить против нас. Я не очень понимал его слов, наводя порядок в своих мыслях.

Прошло некоторое время, может быть час, а может быть, и целый день. Опять заскрежетал ключ, дверь открылась, осветив нас лучом от, единственной, только что включённой в коридоре лампочки, висящей прямо перед нашей дверью. Я сказал глупость, назвав дверь «нашей», как будто теперь сырая темнушка и её дверь уже стали надолго нашими.

В приоткрытую дверь втолкнули Веткина. Молоденький милиционер, который привёз майора, громко крикнул:

– Вот ты, который с краю, выходи, – обратился он к нам с Геной. Мы не знали, к кому он обращается, так как мы оба были с краю.

– Ну, чего ты сидишь? Выходи, – ткнул он рукой в мою сторону.

Я поднялся, шепнув Юре два слова:

– Что там?

Ответа получить я не успел. Или Юра не услышал меня, или был удручён, обескуражен встречей один на один с майором.

Через два шага от нашей каморки открылась металлическая дверь и меня ввели в, как мне показалось, в очень светлую, чистую и тёплую комнату. Передо мной сидел майор, расставив широко и положив руки на старенький, но большой стол. В углу стоял лейтенант и ехидно улыбался, глядя на меня.

– Рассказывай, – наконец, после минутного молчания и пристального рассматривания «злостного преступника», обратился ко мне майор.

– О чём? – искренне удивился я, хотя по прочитанным книгам знал о методах работы органов дознания.

– Он ещё спрашивает! – вступил в разговор лейтенант.

– Рассказывай всё подробно. Фамилия, имя, отчество. Кто ты? Откуда? Адрес места проживания. Что ты тут делаешь?

– Я студент геологоразведочного техникума. Третий курс, – я подробно рассказал всё, что требовал от меня майор. – А здесь мы все по делу, по несчастному случаю.

– Да, уж куда более счастливым может быть случай, – снова лейтенант вставил своё веское слово, – сейчас он наплетёт нам!

– Помолчи, лейтенант, – остановил его майор Гуренко, – пусть рассказывает, а ты, лейтенант внимательно слушай и запоминай.

– Мы втроём – я, Гена и Юра – прибыли к вам за помощью. Наша группа геологов пришла вчера на озеро Тургояк. Девочки, мальчики, всего, кажется, двадцать четыре человека. Мы нашли подходящее место для отдыха и для ночёвки в палатках.

– А ещё накануне этого, вы втроём приходили на разведку, встретили в лесу хорошенькую девочку, познакомились… и…

– Лейтенант Курушин, я тебя прошу помолчать. Итак, вы прибыли вчера вместе со всей группой?

– Да. Я уже сказал, двадцать четыре человека. Перед выходом сюда на озеро, нас всех переписал руководитель группы.

– И на разведку вы сюда не приходили? Никакую девочку в лесу не встречали? И никого не насиловали? – не мог успокоиться лейтенант.

От неожиданной информации я чуть не поперхнулся. Я начал понимать причину нашего задержания.

– Я же сказал, мы всей группой выходили из техникума. Это можно проверить по списку у нашего руководителя.

– Проверим, проверим. А сюда вы зачем пришли?

Я подробно рассказал о ночном плавании нашей троицы, об аварии на резиновой лодке, о нашем трагическом рейде на бревне и о спасении Саши Казакова.

Майор слушал внимательно, не перебивая и что-то записывая у себя в блокноте.

– Сюда мы пришли, чтобы сообщить милиции, то есть вам, о несчастном случае и просить об организации поиска пропавших.

– Так, так. А где все остальные?

– На том же месте, на озере, где мы в палатках ночевали.

– Почему вы не пришли к нам вчера?

– Было уже поздно, темно, и мы не знали, куда идти.

– А сегодня вы, вдруг, узнали и сразу нашли нас! – не мог успокоиться лейтенант. – Складно у вас получается. А вот предыдущий рассказчик говорил по-другому.

– Этого не может быть, – удивился я, – мы вместе с ним плавали на бревне, чтобы спасти ребят.

– Где же вы взяли бревно? Неужто, с собой привезли? Что-то не складывается ваша история.

– Да там же на берегу взяли, – начал я терять терпение, выслушивая каверзные вопросы лейтенанта.

– Предыдущий ваш соучастник сказал, что вы его срубили.

– Да, конечно, срубили. У нас был, то есть, есть топор.

– Был, есть. Хватит уж врать, – майор последние минуты молчал и слушал вопросы лейтенанта и мои ответы.

– Что у вас был топор, мы знаем. Мы нашли его там, недалеко от того места, где…

– Лейтенант, остановись, – наконец, майор сказал своё слово, – уведи его и давай сюда третьего.

Меня грубо втолкнули в темноту, где ребята ожидали моего возвращения.

– Следующий, на выход, – вызвал лейтенант Геннадия.

– Ну, что там? – успел Гена спросить меня перед выходом.

– Ничего не ясно, – ответил я, но он уже не услышал ответа. Дверь захлопнулась, и мы с Юрой остались вдвоём.

Глаза мои понемногу привыкали к темноте. Юра сидел на скамейке, ожидая моего появления. То ли нервный тик, то ли полное равнодушие Юрия к происходящему, заставляли его ногам выбивать чечётку.

– Я тоже ничего не понял, – Юра прекратил пританцовывать и обратился ко мне. – Кажется, они нас с кем-то перепутали. Видно, у них произошло нечто вон из рук выходящее, что они готовы любой ценой раскрыть это «нечто».