Багряное затмение

Драки в замкнутом пространстве жестоки и скоротечны. Особенно когда численное превосходство одной из сторон очевидно. Клава Петровна, благоразумно не пытавшаяся разнять дерущихся, нажала «тревожную кнопку», но до приезда экипажа милиции пройдет несколько минут. Оставалось только надеяться, что в этот раз обойдется без поножовщины. Ей очень не хотелось отмывать паркет от запекшейся крови.

– Дави их! – перекрывая какофонию потасовки, совершенно по-людоедски прорычал один из завсегдатаев, заставив барменшу вновь судорожно вдавить кнопку вызова милиции. «Ну где же менты?! Тут же, мать их растак, сейчас все разнесут!»

Между тем на экране телекоммуникатора шли завершающие секунды матча. Хозяева, проявив чудеса владения клюшкой, на последнем дыхании смогли сравнять счет. Стадион стоя скандировал победные кричалки. А из прокуренного бара «Восток» одного за другим выбрасывали на улицу избитых и растрепанных поклонников команды-соперника.

Один из победителей, здоровенный патлатый парень, опьяненный употребленным алкоголем и благополучно закончившейся схваткой, поискал взглядом бокал с пивом, отставленный им в сторону незадолго перед дракой. Помещение бара представляло собой неплохую зарисовку на тему мамаева побоища, и только дальний столик каким-то образом смог уцелеть в этой буре. За ним, неторопливо складывая газету, сидел пыльного вида мужчина, по-видимому, не принимавший участия в недавней заварушке.

– А вот и мое пиво! Ты че, гад, по столам шакалишь?! – заявил любитель хоккея, нависая над ним, как атомный гриб над пустыней Невада. Он был не против продолжить потасовку, тем более что объект наезда совсем не выглядел крутым бойцом.

– Берите, – «бич», не глядя, подвинул так и нетронутую кружку на край стола и встал, чтобы уйти. Поднявшись, он оказался ростом на полголовы ниже своего оппонента. Этот факт еще больше укрепил патлатого в желании проучить странного мужчину.

– Не, ну ты борзый ва-аще! – возмущенно пробулькал он. – Хлебал из моей кружки и думаешь, что я после тебя пить буду?! Давай, выставляй мне новое пиво. И ребятам тоже. Тогда уйдешь спокойно. А иначе…

Мужчина хладнокровно выслушал, что с ним сделают, если он не оплатит выпивку, затем, не поднимая глаз выше плеч противника, сказал:

– Вы ошиблись, молодой человек, я не брал ваше пиво. Мне жаль, что вы заподозрили меня в этом. А теперь позвольте мне просто уйти. Всего вам хорошего.

Многие грубые и ограниченные люди принимают вежливость за признак слабости. Им не дано понять слов великого Сунь Цзы, говорившего, что учтивость может быть таким же оружием, как и готовый к удару меч. Патлатый расслабился. По его мнению, выбранная жертва оказалась не способна на какое-либо сопротивление. Уверенный в своей безнаказанности, он сделал движение, чтобы схватить мужчину за длинные волосы, собранные на затылке в хвост. Но рука поймала лишь воздух, и одновременно в голове взорвался сноп острой боли, заставив померкнуть сознание. Опускаясь, словно в замедленной съемке, на грязный пол бара, он в последний момент поймал устремленный прямо ему в лицо взгляд незнакомца, и если бы мог, то завопил бы от мгновенно охватившего все его существо первобытного ужаса.

Не дожидаясь, пока тело противника завершит падение, мужчина плавно развернулся на каблуках и уверенно направился к выходу. В это время недалеко от бара раздались завывания милицейских сирен, и вся толпа посетителей, опомнившись, рванула в том же направлении, реализуя известный принцип «каждый за себя, один Бог за всех».

***

В абсолютной тьме огромной комнаты длинные пальцы нервно развязали тесемку, стягивающую горловину кожаного мешочка, и высыпали на стол семь маленьких камешков. Миниатюрный камнепад отозвался хрустальным звоном под высоким потолком. И сразу же в комнате стало светлее. Рядом с оранжевой звездочкой уверенно мерцал голубым льдом еще один камень.

– Я был прав! Синий цвет – предназначение! – прошептал по-прежнему скрывающийся во тьме мужчина и резко, словно скупец, сгреб кристаллы узкой ладонью.

Ярослав, спавший на широкой постели рядом с пригревшейся в его объятиях женой, вздрогнул.

Глава 3. Понедельник

Все знают, что за день понедельник, вот только от этого знания никому не легче.

Десять тридцать по местному времени. Архаичный телефон разразился резкими звуками, напоминающими пулеметную очередь. Значит, закончилось совещание руководящего состава и Князь Игорь начал вызывать к себе подчиненных индивидуально.

– Рязанцев слушает.

– Ярослав Владимирович, зайдите ко мне. – В трубке голос Шефа, и он, как всегда, не представился. Смысла отвечать не было, полковник Жук уже положил трубку.

Кабинет начальника второго Отдела подавлял размерами. Длинный стол для совещаний с придвинутыми высокими стульями напоминал взлетно-посадочную полосу. Четыре матовочерных, выполненных в стиле хай-тек сейфа размещались по углам кабинета. В одном из них, как знал Ярослав, находился бар с богатым выбором всевозможных напитков. Противоположную окнам стену занимал экран электронной рабочей карты, в настоящее время неактивный. Неприметная дверь за рабочим местом начальника второго Отдела вела в его личную комнату отдыха. В ней, по слухам, он иногда ночевал. Семья – жена и взрослый сын – не возражали. Они проживали в самовлюбленной и пафосной Москве, не так давно утратившей статус столицы государства.

Князь Игорь восседал в кожаном офисном кресле за отдельно стоящим рабочим столом, на котором лежали несколько бумаг, дело оперучета «Архары» и стоял непременный стакан с уже остывшим чаем. Стену за спиной Шефа украшал выполненный маслом в стиле «неокубизма» портрет основателя ВЧК – подарок модного столичного художника. На отдельном приставном столике располагалась батарея телефонов и два видеофона, один из них обеспечивал прямое соединение с начальником Управления. Сотрудники давно бросили робкие попытки убедить начальника рассматривать электронные копии подготовленных ими аналитических документов. Шеф, начавший карьеру оперативника еще во времена, когда Директором федеральной контрразведки являлся будущий второй Президент России, не утруждая себя объяснениями, правил только тексты, выполненные на бумаге. Возможно, ему просто нравилось писать антикварного вида чернильной ручкой с золотым пером, а может, это был один из элементов раз и навсегда принятой поведенческой модели управленца старой закалки.

– Разрешите войти, господин полковник? – после короткого стука в дверь возник на пороге Ярослав.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласил подчиненного полковник Жук. Ярослав отметил, что глаз от бумаг он не оторвал. Это было плохим знаком, значит, направленец где-то недоработал. При этом присесть ему все-таки предложили, значит, ругать будут не сильно, по-отечески. Ярослав опустился на приставной стул с высокой спинкой и, привычно отзеркалив позу начальника, изобразил внимание.

– Посмотрел я вашу справку, заодно материалы дела пролистал еще раз, – Шеф сразу взял «быка за рога». – Кое-какие правки внес, вы их увидите по тексту документа. С выработанными рекомендациями в целом согласен.

«Какой же я молодец!» – мысленно похвалил себя Ярослав.

– Тем не менее в данной ситуации, – продолжил Шеф после едва заметной паузы, – мы не будем реализовывать предложенный вами замысел комбинации по изоляции лидера группы и его последующей внутрикамерной разработке. В одном из выводов вы совершенно правильно заметили, что коллеги недостаточно тщательно проработали морально-психологические портреты членов группы. Это значит, что мы не можем смоделировать их действия в случае форс-мажорных обстоятельств. Плюс к этому, по моему мнению, несколько разнящемуся с вашим, в рамках ДОУ собрано недостаточно доказательств преступных намерений фигурантов. Если спугнем негодяев, они затаятся. Не потащим же мы агентуру в зал суда в качестве свидетелей, сами понимаете.

Начальник второго Отдела ненадолго прервался, позволив подчиненному произвести несколько пометок в пронумерованном блокноте для рабочих записей, затем продолжил:

– Есть и второй, худший, вариант. Мы можем своими действиями спровоцировать их на спонтанную активность. В обоих случаях мы в проигрыше. В первом – распишемся в своем непрофессионализме, во втором – подтолкнем сомневающихся подонков к совершению преступления. Необходимо собрать столько материалов, чтобы, если статья по терроризму развалится, мы смогли упрятать всю эту веселую компанию в места не столь отдаленные по другим, не менее законным, основаниям. И чтобы ни один адвокат, а их отыщется достаточно, поверьте мне, не смог зацепиться за наши якобы неправомерные действия и обвинить в провокации. С этим вопросом закончили. Перейдем непосредственно к тому, что вы, Ярослав Владимирович, упустили, изучая материалы.

«Начинается, – подумал Ярослав. – Учеба по-жуковски: сплошные кнуты и ни одного пряника!»

Полковник Жук откинулся на спинку кресла и доброжелательно посмотрел на Ярослава сквозь стекла стильных очков.

– Ну-с, ничего добавить к справке не хотите, господин майор? Нет?.. Тогда записывайте. Первое. Почему уроженец северокавказской республики служит по контракту вдали от дома? Вас это не удивляет? Или вы плохо усвоили материалы методических разработок по особенностям менталитета жителей этого региона России.

– Проведенная по оперативным учетам спецпроверка не выявила наличия компроматериалов, – негромко напомнил начальнику Рязанцев.

– Проверка проведена формально, – отрезал Шеф. – Базы данных содержат сведения на лиц, попадавших в поле зрения правоохранительных органов России и проходивших либо по делам оперучета, либо по уголовным делам. В моей практике, при всем том, бывали случаи, когда под установочными данными одного человека скрывалось совсем другое лицо. Необходимо отправить на родину Казбека мотивированный запрос в территориальный орган безопасности. Приложить фотографии, образцы почерка, сведения об особых приметах. Помимо этого, пробить его по международной информационно-поисковой системе «Террор» и тоже не ограничиваться только Ф. И. О. и местом рождения. Успеваете записывать? Далее. Послать запрос в орган ВКР, обслуживающий военкомат, призвавший основного фигуранта ДОУ на контрактную службу. Пусть коллеги соберут дополнительные сведения о побуждающих мотивах и обстоятельствах. Староват он для контрактника. Может быть, конечно, от кровников скрывается. У них в горах до сих пор глотки друг другу по пустякам режут. Если мое предположение верно, мы выясним, что это за пустяк. О том, что в капкан, возможно, угодил эмиссар радикальной псевдоисламской организации, говорить и думать пока не будем – чтобы удачу не спугнуть. Кстати, не все активные члены таких сообществ известны правоохранительным органам и состоят на учете, иначе давно бы всю шайку пересажали. Там тоже парни головастые трудятся, не зря радужки регулярно получают.

Ярослав, стиснув зубы, набрасывал перечень дополнительных мероприятий. Шеф излагал свои доводы неторопливым голосом, лишенным эмоциональной окраски, но майор чувствовал скрытую усмешку, прячущуюся в уголках тонкогубого рта начальника.

– Второе, – продолжал между тем Шеф. – Вы слишком зациклились, как и наши коллеги, ведущие дело, на громкой статье «террористический акт». Вся агентура брошена на контроль за поведением объектов разработки и сбор доказательств состава преступления именно по этой статье. Конечно, в случае успеха победителей судить не будут. Но пока что доказательная база слаба. Вы правильно указали в своих выводах на необходимость закрепления информации о преступных намерениях Казбека и членов его группы с помощью аудиовидеосредств. Однако забыли вписать это в рекомендации. Сделаем скидку на субботний день и спешку. Впредь будьте внимательнее. Дополните документ соответствующим мероприятием. Пусть начальник отдела наконец-то отправит заявку на технарей, оснований для их подключения к делу на этом этапе более чем достаточно.

«Вот черт! – подумал Ярослав, заполняя уже второй лист блокнота. – И вправду мероприятие прошляпил, а ведь читал документ дважды, прежде чем Шефу передать! Это залет».

– Третье, плавно вытекающее из второго. Что можно инкриминировать Казбеку и подельникам помимо подготовки теракта? Вижу по глазам, что вы уже догадались. Конечно, оружие! А точнее, его хищение, хранение и т. д. и т. п. С этим вообще просто. Группа лиц, предварительный сговор. Осталось только доказательства закрепить. Логику начальника отдела я понимаю: все подготовленное для теракта оружие и боеприпасы он собирался изъять, после того как члены группы окажутся в кутузке. Вот только каналы хищения необходимо уже до этого момента выявить и проработать, потом в дивизии такое начнется – небо с овчинку покажется. О том, как Казбеку еще и организацию преступного сообщества пришить и вовлечение в террористическую деятельность, следователи сами позаботятся, на это можно силы не тратить.

– Четвертое, едва ли не самое главное. Необходимо обеспечить вывод из-под возможного удара конфиденциальных сотрудников, работающих по «Архарам». Процедуры и методы стандартные и начальнику отдела по дивизии известны. Но на всякий случай напомнить о них в справке стоит. Все.

Ярослав поднял глаза от страницы блокнота и встретился со спокойным, изучающим взглядом Шефа. Тот, не скрывая, рассматривал подчиненного, пытаясь прочесть эмоциональный фон по его мимике, и Рязанцев подавил в себе поднявшуюся ранее волну досады. Работать простым оперативником не в пример проще. Контакты, вербовки, явки, налаженный механизм контрразведывательного процесса. Получил оперативно значимую информацию, доложил многомудрому начальнику перечень планируемых мероприятий, выслушал решение и помчался его исполнять. У оперативника есть право на ошибки. Опер – чернорабочий, пахарь, ему о высоких материях думать некогда. Другое дело аналитики, «белые воротнички». Исследуют чужой опыт, обобщают предложения, сочиняют умные методички, готовят обзоры и глобальные аналитические документы по уже завершенным ДОУ и реализованным уголовным делам. В общем, делают много умственной работы. Иногда такая деятельность меняет их кардинально. И не только внутренне – именно среди аналитиков самый большой процент сотрудников со временем обзаводится бородой и неуставными прическами. Часто их коллеги, видя, как мыслители вдруг начинают печально копошиться в густой поросли на подбородке, тихонько выходят из кабинета, чтобы не мешать. Ведь именно в это время, возможно, идет напряженный интеллектуальный процесс. И только потом его результаты исследуют в рамках диссертаций еще более мозговитые ребята, составляющие проекты новых ведомственных приказов и указаний. А ведь еще есть достаточно замкнутые касты «разработчиков», инспекторов, штабистов и разномастных технарей. И над всем этим огромная надстройка руководящего аппарата, также делящегося на свои уровни и фракции.

Но ключевым элементом всей этой гигантской оперативно-розыскной машины всегда останется опер, без коего, как армию без солдата, систему Министерства Федеральной Безопасности России представить невозможно. Так что оперу ошибки простительны, всегда имеется начальник, чтобы его поправить в случае чего. Лишь бы работал родной. Полковник Жук считал, что направленец – сотрудник второго Отдела Управления – тоже может иногда ошибаться, главное, чтобы он старался этого не допускать и умел извлекать из промахов соответствующие выводы. Поэтому, оценив степень покраснения кончиков ушей подчиненного, он сделал заключение о достаточном воспитательно-учебном эффекте, произведенном на майора в этот раз.

«Парень неглупый, амбициозный, – подумалось ему при виде безуспешных попыток Ярослава скрыть чувства под маской добросовестного служаки. – Подучим еще немного, потом снимем стружку, доработаем напильником, и через год-другой из бывшего опера может вырасти зубастый волчище-направленец. Надо бы давать ему задания посложнее. Чем тяжелее работа, тем быстрее втянется в процесс. Или покажет, что он не годен, и пойдет обратно на землю. Это называется методом полного погружения, меня самого так в свое время учили».

В это время в голове Ярослава роились схожие мысли. По крайней мере, сдаваться он точно не собирался. Вспомнилось некстати, как год тому назад на проставе по случаю вступления в новую должность Классик сказал ему с улыбкой:

– А знаете, Ярослав Владимирович, кто такой направленец? Это сотрудник аппарата Управления, направляющий член начальника в заднепроходное отверстие нижестоящих подчиненных. По сути грубо, но по смыслу – в самую точку. Привыкайте, коллега, и не забывайте перед этим процессом надевать чистые перчатки, а после – мыть руки с мылом.

В качестве участка работы ему нарезали линию антитеррора, ставшую в XXI веке второй по важности для органов МФБ России после внесенных изменений в федеральные законы и ведомственные нормативные документы. В территориальных органах безопасности оперативные подразделения, отвечающие за борьбу с терроризмом и защиту конституционного строя, были значительно расширены. В войсках борьбой с терроризмом занималась четверка – обособленные подразделения Службы ВКР МФБ России и подчиненных ей управлений, решавшие помимо этих задач массу других – от пресечения коррупции в органах военного управления до профилактики хищений оружия в войсковых частях. В свете новых ведомственных приказов направленцы, выделенные в органах ВКР по линии антитеррора, так же как и сотрудники, отвечающие за проведение острых контрразведывательных мероприятий, замыкались лично на руководителей управлений или на начальников вторых Отделов. При этом, даже в случае работы на одном и том же направлении нескольких сотрудников, они представляли собой автономные оперативные единицы. Этим достигалось максимальное сокращение круга лиц, осведомленных об их деятельности. Старый чекистский закон: «Каждый должен знать ровно столько, сколько доверено ему для решения поставленной задачи». Ярослав осознавал, что, пока он не наберется опыта, все самые серьезные материалы по его линии будет тянуть сам Шеф. И только тогда, когда полковник Жук сможет быть уверен в подчиненном, ему представится возможность показать себя в качестве «разработчика» – сотрудника, участвующего в работе по делам антитеррористических операций и курирующего деятельность особо ценных конфиденциальных сотрудников.

Метод «полного погружения», так любимый Князем Игорем, Ярослав испытал на своей шкуре сразу после перевода на новую должность. Эйфория от осознания открывшихся перспектив прошла быстро. Не за горами блазнилось присвоение майорского звания. Соответствующее представление кадровики отправили сразу после того, как Рязанцев принял на себя обязанности старшего офицера второго Отдела. Он ознакомился с несколькими новыми приказами, к которым ранее не имел допуска, и на «отлично» сдал зачет по знанию общей нормативной базы беспристрастному компьютеру.

Примерно через месяц его уже отправили в первую служебную поездку в качестве направленца. За две последующие недели Ярослав в составе рабочей группы осуществил инспекторскую проверку нескольких подчиненных Управлению отделов ВКР. Пятеро сотрудников аппарата перемещались между городами и городками на скоростных экспрессах по бессмертной Байкало-Амурской магистрали. По пути между остановками играли в преферанс, самую офицерскую из всех карточных игр, пили пиво. Ярослав слушал байки более опытных товарищей, вникал в сложные перипетии управленческих ритуалов и взаимоотношений.

Вот и очередная промежуточная остановка. Встреча на перроне с коллегами, погрузка в служебные авто. Простая схема: приехали, переночевали в гостинице, с утра – за работу. Если прибыли утром, сразу за дело. Инспектора проверяют общее соответствие оперативно-служебной деятельности требованиям Центра, ориентируясь при этом строго на действующие нормативные документы. Знатоки приказов, указаний, а также различного рода дополнений и инструкций, они наводят ужас на оперсостав своей непрошибаемой принципиальностью. Простой, казалось бы, вопрос: «Почему у вас не закрыта резолюция начальника в справке номер такой-то от такого-то числа?» – способен вогнать в ступор даже бывалого оперативника. Обычно старые опытные начальники заблаговременно узнавали о грядущих проверках и устраивали «авралы». Наутро вся воинская часть ломала голову – отчего у особистов всю ночь горел свет. Не иначе распутывали клубок какого-то сложного шпионского дела. Между тем все было гораздо прозаичнее – сотрудники шлифовали имеющиеся в производстве материалы, закрывали мероприятия в позабытых планах и справках. Но от инспекторов спасения не находили – спустя короткое время после проверки из Управления приходила грозная бумага с неприятными выводами и перечнем санкций и указаний.

В ходе той памятной поездки Ярослав, по образному выражению подполковника Некрасова, тренировался на кошках. Оценивал работоспособность и информационную отдачу агентуры, проводил одну-две контрольные явки в каждом отделе, изучал перспективные первичные материалы, наработанные по его линии деятельности. В общем, знакомился с ситуацией на местах. К рассмотрению дел оперучета с окраской «терроризм», ведущихся в отделах, Шеф его тогда не подпустил, хотя в бытность свою опером Рязанцев участвовал в работе по нескольким ДОУ и даже получал за это поощрения руководства. То, как уважительно общались с ним начальники проверяемых отделов, вначале вызывало у Ярослава чувство легкой паники, как будто он присвоил себе чужой титул или заслуги и скоро его, как Хлестакова, раскроют. Но вскоре он понял, что прежде всего в нем видят не Рязанцева Ярослава Владимировича, а «руку второго Отдела». По всеобщему мнению, Князь Игорь просто не мог направить на проверку некомпетентного специалиста. Приходилось соответствовать. Скрупулезно разбирать порученные вопросы и, чтобы сохранить ясную голову, отказываться от обязательных вечерних банных посиделок. К концу поездки слух о следующем в составе группы инспекторов серьезном молодом направленце, отвергающем прелести русской бани, уже шел перед ним.

На подготовку отчетов по итогам выезда Шеф отвел ему три дня. Ярослав справился. Впоследствии он понял, что одно дело – выполнить план проверки, содержащий четкие указания, что, как и для чего необходимо изучить. И совсем другие качества потребуются при рассмотрении отдельно взятых оперативных материалов. Все равно что сравнивать работу маляра и художника. Как говорил Князь Игорь: «Больше творчества, ребята. Не ограничивайте себя узкими рамками действующих приказов и инструкций. Опер может позволить себе векторный стиль мышления. А направленец должен мыслить объемно!»