Море на двоих. Записки подводника

Клешнёй в гипсе особо не поприветствуешь, кивал и вяло оправдывался:

– Не женился, так как руку сломал.

Через пять месяцев история повторилась:

– Товарищ командир! Так, мол, и так, надо позарез. Отпустите на свадьбу!

Кэп сдвинул брови так, что на выступающих скулах заиграли желваки. Но отпустил. У командира был свой расчёт. Считал, что Начхим остепенится, появись законная боевая подруга. Холостяки, понятно, в море пашут, не вынимая, как все, но находятся в группе повышенного риска исключительно на берегу. Игорёк пять лет учился в южном городе Баку, харизма и кипучая энергия зашкаливали. Что говорить об остальном, если на лейтенантском представлении танцевал лезгинку на столе!

Игорь возвращается. Докладывает о прибытии из отпуска, а лицо – в синяках и ссадинах.

Не лелея надежды, командир, сурово интересуется:

– Ты в этот раз хоть женился?

– Никак нет! Подрался перед свадьбой. Куда я с такой рожей под венец?

Виталий Михайлович сатрапом не слыл, несмотря на то что был громогласным.

Пошутил беззлобно:

– Ну да. С такой рожей можно только Родине служить! – и с отчаянием махнул рукой.

Начхим, как и весь экипаж, из морей не вылезает. На берегу редкие холостяцкие будни проводит по штатной схеме, попутно наставляя неопытных лейтенантов. Проходит ещё три месяца.

Лодка часто выходит на задачи, а Игорь в третий раз отпрашивается жениться. Удивительно, как, но уговорил командира. Цели, видать, совпадали – скорее отдать Игорька в надёжные женские руки.

У экипажа настало время выхода на боевую службу. Начхим должен быть в прочном корпусе в статусе молодожёна, а его нет как нет. Командир уже мечет икру, плюётся и жалеет, что отпустил. В моря идти надо в срок! Что делать, прикомандировывают химика с соседнего борта. Лодка штатно отходит от 20-го причала. Швартовые команды работу выполнили и стоят, красивые, в жёлтых спасательных жилетах на верхней палубе подводного крейсера.

Вдруг видят, буксир несётся на всех парах к отходящей лодке. Игорь Гудилин, родной начальник химической службы, машет руками и орёт на весь залив:

– Стойте! Стойте! Это я!

Буксир подошёл вплотную.

Игорёк громко вещает:

– Товарищ командир, прошу разрешения на борт!

Без видимых повреждений организма спрыгнул с буксира на родной РПКСН.

Командир с рубки кричит:

– Игорёк! Ну что, женился?!

А тот в ответ громко, чтобы командир услышал:

– Нет! Передумал! Готов понести заслуженное наказание!

Командир, расстроенный, с большим сожалением произнёс:

– Видно, не судьба…

ТИТАНИК

Судьбы кораблей, судьбы людей. Какой интересный пласт истины и смысла откопаешь, если судьбы кораблей и людей наложить друг на друга. Вот и Борисов своей неповторимой судьбиной целую жизнь связал с РПКСН «К-279». На протяжении тридцати лет, с 1971 по 2001 год, корабль предоставлял прибежище и место престижной доблестной работы: позволял обеспечивать ядерный щит, защищать Отечество от вероятного противника, собирал коллекцию судеб в свой прочный вещмешок, неповторимые драгоценные камни. В 1972 году РПКСН, головной проекта 667 Б, вошёл в состав Северного флота. Борисов тогда стал первоклассником.

Ровно через пятнадцать лет (кто мог ведать?) и его участь будет связана с «К-279». К этому времени экипаж лодки добился успехов в боевой и политической подготовке, был удостоен вымпела МО СССР за мужество и воинскую доблесть при выполнении заданий правительства. Дружный коллектив имел свои традиции и самобытность. Первый командир Фролов Виктор Павлович, член Верховного Совета, награждён орденом Ленина и первым в истории Советского Флота удостоен звания адмирала в должности командира подводной лодки. Борисову тогда посчастливилось поступить в Нахимовское училище, где был сделан один-единственный для себя верный выбор – стать подводником. Окончательно принял это важное решение в 16 лет, попав на практике в Кронштадте на лодку 611 проекта. Там продемонстрировали фанерный шкаф с двумя горизонтальными полками. Как выяснилось, на верхней полке отдыхал замполит, на нижней – старпом.

– Да это то, что мне нужно! К тому же подводники строем не ходят – на корабле недостаточно места, – радостно восклицал юный нахимовец, не способный в силу возраста оценить всю сложность службы на подводных лодках.

Но решение принято и отступать желания нет.

Тем временем ещё одна страница открылась в жизни «К-279». Борисов свидетелем тех событий быть не мог, он был курсантом второго курса штурманского факультета училища подводного плавания. Но много слышал о столкновении его лодки с айсбергом в море Баффина примерно в тех местах, где погиб «Титаник». Значительно позже удалось сопоставить и связать воедино воспоминания всех участников, находившихся в центральном посту в тот момент.

И вот, закольцовывая временной круг, Борисов, уже будучи лейтенантом, месяц безвылазно на корабле, сам себя заточил, чтобы быстрее достичь цели – сдать на допуск к дежурству. Однажды был приглашён офицерами, где за чаепитием услышал странную историю. Из манерного заварного чайника разливали спирт в соответствующие чашечки, и каждый добавлял воды на свой вкус из штатного металлического чайника. Жора Дмитриев вообще не разбавлял. Распивали «чаёк» и тихо беседовали, не перебивая друг друга. Тогда Борисов мало что понимал в их разговоре, но запомнил два словосочетания: «пузырь в нос» и «Олег Самохвалов». Офицеры без тостов и лозунгов благодарили судьбу и этого парня.

Предпосылки к столкновению с айсбергом тем сентябрьским днём с малой долей вероятности, но всё же присутствовали. Рекомендованная штабом глубина патрулирования – 150 метров. В открытых для доступа лоциях говорится, что в этом районе ранней осенью могут встретиться айсберги и с большей глубиной в подводной части, в виде сосулек. Поэтому командир Виктор Алексеевич Журавлёв выбрал 200 метров, вразрез рекомендациям.