Море на двоих. Записки подводника

Больше всех не повезло Тане. Мишка Гришьян попал в экипаж к Полякову. Его с первого дня посадили без схода. За полгода пару раз отпросился в гидрографию, чтобы заскочить по дороге к жене. Его там прессуют конкретно. В сравнении с его началом службы, мне следует только прыгать от радости, хлопая в ладоши.

К тому же лодка Полякова до автономки из морей не вылезала. Теперь Тане недолго осталось ждать, уже скоро вернутся и сдадут корабль. В отпуск собираются в Ленинград, хотя могут и остаться. У Тани тяжело проходит беременность. Я как-то раз пришёл домой, а у неё температура под сорок. Она была очень напугана, еле уговорил отвести в больницу. Оказалось, почки застудила, пиелонефрит. У нас же кроватей нет, спят на матрасах, прямо на полу. Меня в больнице приняли за потенциального отца и обругали за то, что поставил под угрозу жизнь ребёнка, надо было скорую вызывать, а я и не знал, что она существует в посёлке. Теперь мне известно, что главный человеческий орган – это почки, как у женщин, так и у мужчин. За ними нужно следить всегда.

Сначала две недели Таня пролежала с почками, потом её положили на сохранение. Оказывается, и роддом есть в посёлке. Мы по очереди её навещаем. Бедная, ждёт не дождётся своего Мишку.

Таня с Катей у нас под опекой свободных от вахты лейтенантов. Посёлок Тихоокеанский похож на огромный детский сад. Идешь, а круго?м рассыпаны маленькие дети, со всех сторон бегут к тебе разноцветные шарики и кричат: «Папа, папа». Мы же все одинаково выглядим в форме. Смешно, а у матерей слёзы наворачиваются.

Особенно весело под Новый год. Поскольку у каждого экипажа свой Дед Мороз и Снегурочка, в предновогодней суматохе наш маленький посёлок просто кишит слегка подвыпившими сказочными персонажами, спешащими навстречу друг другу – успеть до наступления ночи передать подарки детворе. Это же целая детская трагедия, если кому долгожданный подарок не достанется. В Тихасе дети ещё верят в Деда Мороза.

С отпуском мне не повезло. Экипаж Шалимова только принял корабль, поэтому впереди опять полный круг. Сначала отработки задач в море, а затем – боевая служба. Получится две автономки подряд. Завидую чёрной завистью Петрову. Ему сначала грозило двадцать суток профотдыха старшим в санатории с матросами, но потом вспомнили о провинившемся КГСе (ракетчик, командир группы старта) Серёге. Теперь у штурмана впереди девяносто суток отпуска с семьёй. Лучший период в жизни офицера, не считая переподготовки в учебном центре.

Пока все новости.

Береги себя. Люблю. Целую. Твой сын».

В очередном выходе в море у Андрея неожиданно развилась непонятно откуда появившаяся пневмония, вызвавшая отёк лёгких. Корабельный доктор спасти жизнь молодому офицеру не смог. Светлая память Андрею Иванову, штурману из ВВМУ им. Фрунзе, навсегда оставшегося лейтенантом.

Все лейтенанты пережили трудный период становления как офицеры. У каждого на корабле был свой Маркель, которому останемся благодарными на всю жизнь. Ну а главным нашим учителем было Море.

ПОЛЯРНЫЙ

У Борисова началась рутина с частыми выходами в Баренцево море. Неожиданно ввели ГЭУ (главную энергетическую установку, проще говоря, реактор), НКСО-72 (навигационный комплекс), пошли прибрежным маршрутом в город Полярный в Пала губу для докового осмотра перед автономкой. Лейтенант Борисов выходил из штурманской рубки только поесть и пописать. Пары часов сна на лежанке с ватниками, укрывшись штурманской канадкой, более чем достаточно для молодого организма.

Доковый осмотр состоялся быстро. А тут незадача – дан приказ размагничиваться. Молодой лейтенант знал, что это полный ад. На стажировке, вместе с будущим командиром его крейсера Юрием Петровичем, когда тот был ещё старпомом в экипаже Ржанова, постиг сие затейливое ремесло в полной мере. Заедались плюшками от повара киргиза, очень вкусно, до тошноты.

В первый день после докования в Полярном встали на бочки в Пала губе, привязались накрепко. Привычка – в Гремихе постоянно задувает. А здесь погода потрясающая, полный штиль, полярная ночь, зима и морозно. Небесная твердь усеяна сине-белыми звёздами, Луна озаряет акваторию и подводный крейсер. Запорошивший ракетную палубу снег хрустит под тапочками, как в деревне у бабушки. Звёзды может лицезреть только штурманёнок, другие геройские члены… экипажа «К-279» заняты битвой. Под команду: «И, ррррраз!» – тащат со всем усердием кабель! Для чего? Чтобы размагнитить корабль. Обычными человеческими ручками тянут жилу толщиной с детородный орган жеребца. Необходимо весь стальной огурец, аккуратно покрытый резиновыми матами, обвить кабелями поперёк.

Проще задачи не бывает. Всё как на флоте: одна толпа любителей морских будней «выбирает» – самоотверженно тянет на себя, другая «травит» – отпускает за борт. Практический нюанс заключается в первом витке, который надо сделать тросом, накинув его на нос крейсера. Сделать сей трюк не так просто – осадка подводного чёлна больше восьми метров. Дальше – проще, к тросу привязывается кабель. И всё повторяется. Важно больше травить, иначе кабель зацепит разные подводные выдвижные приборы.

Засим приедут пьяные специалисты на судне размагничивания, дадут электрический ток и размагнитят прочную железяку. Задача весьма недурственная – под водой лодку не узрят магнитометры супостата, и можно будет безболезненно усыпать территорию врага ядерными бомбами, если что.

Экипаж тужится, старается, вообще не получается. Тут на буксире, воодушевлённый после посещения штаба флота, приплыл командир парохода Виктор Алексеевич Журавлёв.

Сходу благословил старпома:

– Павел Михайлович, что вы тут возбуждаете кобыле хвост?

Посмотрел на измотанный экипаж, продолжил, смягчившись:

– Такая у нас задача, завтра судно размагничивания подойдёт, надо успеть. Какие есть предложения?

Тут лейтенант Борисов бодро докладывает:

– У меня есть предложение, знаю, как правильно обмотаться.

Журавлёв выслушал и распорядился:

– Старпом, делать, как лейтенант скажет.

И спокойно ушёл, был уверен: приказ будет выполнен.

Виктор Алексеевич Журавлёв начинал карьеру с дизельных подводных лодок, сам из штурманов, но это Борисову не давало повода расслабиться, так как командир знал штурманскую службу изнутри. Командиром на «К-279» назначен в 1976 году. В период с 1978 г. по 1981 г. лодка находилась на «Звёздочке» в любимом городе подводников Северодвинске для производства среднего ремонта. Командир – капитан 1 ранга Голенков (командир сменного экипажа «К-279»). Журавлёв с боевым экипажем обкатывал другие резвые мустанги проекта 667Б, базировавшиеся в Гремихе, полторы автономки в год. В 1982 году экипаж подводной лодки выступил инициатором социалистического соревнования в ВМФ под девизом: «Мирному труду советского народа – надёжную защиту!». В ноябре 1982 года экипаж занесён на Доску Почёта передовых частей и кораблей Министерства обороны СССР. В 1982 году с подводной лодки «К-279», лежавшей на грунте, была произведена ракетная стрельба, командир – капитан 1 ранга Голенков. Да, атомоходы могут лежать на грунте и стрелять! В 1982 – 1983 годах «К-279» под командованием капитана 1-го ранга Журавлёва и капитана 1-го ранга Голенкова была направлена в Белое море для несения боевой службы подо льдами, в течение всей зимы. В замкнутом пространстве, откуда выхода практически не было, лодка находилась на боевой службе 164 суток, до начала таяния льдов. Смена экипажей была проведена в Белом море с ледокола «Пересвет» при участии ледокола «Капитан Николаев», на котором сменный экипаж был доставлен из базы дислокации к месту всплытия подводной лодки, а также счастливый и невредимый сменившийся экипаж убыл на базу.

С очередной сменой тягать кабеля толщиной в обхват руки на свежий морозный воздух вышел Андрей Терещенко КЭТГ (командир электротехнической группы), такой же лейтенант, как штуманёнок. Стоит в фуфайке, переминается с ноги на ногу, холодно, однако. Наблюдает картину: Боря в одной канадке, капюшон накинут, зато в ватных штанах и валенках, ему, гаду такому, точно не холодно. Одна рука в кармане, другой даёт ценные указания. Андрею подумалось: «Прыткий лейтенант, уже всем экипажем командует, походя, с рукой в кармане. С таким задатком командиром будет!»

К утру работы выполнены, Борисова взрослые механики с ракетной палубы прогнали, как поняли, что надо делать, обмотались кабелями, подошло судно размагничивания. На удивление команда оказалась трезвой. Выполнили свою работу, подмахнули акты. Ура, размагнитились!

Поспали пару часов после нелёгкой работы, и появилась возможность отдыха для души с посещением музеев и театров города Полярный. Гремиханцы впоследствии часто заходили на доковый ремонт, находили друзей по училищу, крутых на всю голову дизелистов. Однокашники Борисова Андрей, сын Вали, Олег Бондарь, Костя Лашин – базировались именно там. Непременно посещали с друзьями местные рестораны с колоритными названиями: «Бар Сук» (Барсук) и «Половая щель» (Пала губа) – великая честь для обычной столовой называться интимно, поэтому эстеты её прозвали «Сугробом» (Снежинка), чуть позже – «Ягодицей» (Ягодка). Военно-морской юмор безграничен. У дизелистов служба жесть, поэтому и названия соответственные у абсолютно в этом не повинных заведений.

В общепите спиртного не подавали. Происки это политотдела или Горбачёва, сейчас не важно, важен факт его отсутствия. Поэтому разливали в стаканы сок из графина, ровно до его половины, и под столом добавляли в графин шило. Сок становился намного вкуснее. Дизелисты были гурманами, попробовали яблочного графинчик, затем аналогичные порции сливового и томатного вкусного сока. Души раскрывались, делились лейтенантскими впечатлениями.

Потом неизменно следовали возгласы:

– Третий тост за тех, кто в море!

Жизнь лейтенантов отличалась от курсантской. Даже несмотря на сравнительно небольшой разрыв между датой выпуска и датой встречи на службе, получаешь удовольствие от созерцания родных лиц, с которыми учился целых пять лет, с отдельными экземплярами, питонами, аж семь лет. Засим, усугубив, двигали на корабль.

Один раз на КПП турбиниста, отметившего встречу с друзьями-дизелистами и пребывавшего в лёгкой степени человеческого состояния, что выражалось в неуверенном держании тела в меридиане, задержали вохрушки.

Женщина, человек с ружьём, преградила дорогу:

– Нельзя в таком виде на корабль!

Андрей Борисович – человек образованный, в культурной столице учился пять лет, даже смог избавиться от донецкого акцента.

Тем не менее поинтересовался:

– Сколько шагов до корабля, бортовой номер 815?

– Метров триста.

– Неужели вы думаете, что офицер-подводник, элита ВМФ, не сможет проползти триста метров до своего ракетного подводного крейсера?!

Вохрушки – как правило, женщины с трудной судьбой, наделённые правом пропускать или не пропускать на закрытую территорию лиц мужского пола, по установленным правилам. Но в правилах всегда есть счастливые исключения, и человеческий фактор всегда играет решающую роль.

Подмигнёшь, бывало, спросишь:

– Вас как зовут, леди? Вы такая загадочная! – пропустит точно.

Андрея пропускали.

Заходили в Полярный часто, служили на втором поколении атомоходов, в то время как моря уже вовсю бороздили лодки третьего поколения. Крейсер лейтенанта Борисова был хороший, ничего серьёзного не ломалось, но непрерывная боевая подготовка, моря, задачи и автономки требовали частого осмотра корпуса в доке ПД-65 или 63, ну и так, по мелочам механическим ремонтировались. Схема схода на берег была отработана. Программа отдыха системна. Но один раз система дала сбой, и очень серьёзный.

Дизелисты быстро выводили из строя атомоходчиков, а сами крепко держались на ногах. Борисову стыдно по сей день за один из эпизодов его начала службы.

На второй день после размагничивания ползёт по снегу после дегустации целительных нектаров в компании дизелистов. Неожиданно приходит осознание, что патруль может подобрать пресмыкающегося офицерика. Проходную мирно не пересечь в состоянии ползком. Через забор надо быстро перелезать, потом бежать на лодку, чтобы вохрушки не смогли подстрелить. А какая скорость у рептилий хладнокровных? Рождённый ползать летать не сможет. Остатками здравого смысла принял решение замаскироваться в подъезде жилого дома. В тепле развезло окончательно, вырубился. Очнулся под утро в подвале. Темнота. Сначала думал, кирдык, шило неправильное вкушал – ослеп. В конце туннеля увидел полоску света и стал на ощупь выбираться. Как оказался в подвале? Не помнил. Испачкался, как бомж. Снял шинель, почистил снегом и пошёл нетвёрдым шагом на подъём флага. Историю эту никому не рассказывал, не хотел разочаровать сослуживцев, они радовались за лейтенанта, думали, с дамой ночь провёл.

Какая житейская мелочь, но офицеру важно в строю стоять на подъёме Военно-морского флага. На следующий день произошла поучительная история с командиром БЧ-5.