Рюкзак, наполненный стихами

в тети-Раиных глазах!

Вертолетчик

Я вторгаюсь в его столицу.
Я лечу на исходе дня.
Я убью моего убийцу,
Чтобы он не убил меня.

Я ему говорил, бывало:
– Откажись от своих затей!
Разве солнца и неба мало
Для твоих и моих детей?

Ешь да пей, да живи в охоту,
Обихаживая семью.
Да работай свою работу.
Он заладил одно: «Убью!»

Сколько раз меня убивали!
Миллионы и больше раз.
И свинцом меня поливали,
И пускали в легкие газ.

Чтобы не был я шахматистом,
Пианистом и скрипачом,
Чтобы не был я футболистом,
Архитектором или врачом.

Но я выжил. На этом месте
Я добротный построил дом.
Я забыл помышлять о мести.
Утоляю себя трудом.

Только с ним не идет беседа.
Истребляет он мой народ.
Нынче – друга. Вчера – соседа.
Завтра выпадет мой черед.

Ну уж нет! Его песня спета.
И его не спасет ничто.
Отделилась моя ракета
И находит его авто.

Покидаю его столицу.
Позади языки огня.
Я убил моего убийцу,
Чтобы он не убил меня.

2

Соленый ветер

Глобус

Когда я только родился
и начал пробовать голос,
(На всю отцовскую комнату
по глупости голосил,
Меня, человека нового,
приветствовал старый глобус,
Приветствовал добрый глобус
наклоном земной оси.
Потом я увидел глобус
одетым в морскую форму.
Я ползал по синим пятнам,
разбросанным по бокам.
Было смешно и здорово:
жизнь мне давала фору,
Я плыл по синему глобусу
к заманчивым берегам.
Но жизнь не всегда баюкала.
Бывало сплошное крошево,
Бывало, качнет, проклятая,
хоть голосом голоси!
Что там небо с овчинку!
Мне шарик казался с горошину,
И я на оси балансировал,
и чуть не слетел с оси.
Но за любою ночью
грядет волшебство рассвета.
На море в последнюю пену
садится последний туман.
Я верю в тебя, мой глобус,
игрушечная планета,
Я верю в тебя, как в добрый,
наследственный талисман!

Прибой

Я был один у самой кромки,
Когда над морем тлел закат.
И чьей-то гибели обломки
К моим ногам принес накат.

И кроме ящиков и тряпок
И перемолотых досок
Крест-накрест пару детских тапок
Сложило море на песок.