Владимир: – Понятия не имею. Вроде бы общались. Редко, конечно. Мне 10 лет было, когда они развелись. А что было между ними последние два года? Думаю, что ничего.
И зачем он приезжал?
Ирина: – Вечером узнаешь….Ты не обиделся на меня?
Владимир: – За что?
Ирина: – Ну…как сказать.
Владимир: – Нет. Мне показалось, что обидеться должна ты. Разве нет?
Ирина: – Нет.
Владимир: – Я болен, Ирина. Я не могу быть мужем. И отцом.
Ирина: – Так все серьезно?
Владимир: – Не знаю. Мне уже все равно.
Ирина подходит и обнимает Владимира. Владимир тоже обнимает Ирину.
Владимир: – Не обижайся. Если ты на что-то надеялась, то я не тот человек.
Ирина: – Мне кажется, что ты не прав. Дело в психике. Разве нет? Ведь если захотеть, то можно исцелиться. Неужели тебе не хочется?
Владимир: – Я уже не знаю, что мне хочется. Иногда мне хочется исчезнуть. Раствориться в воздухе как дым. Растаять как сахар в воде. У тебя есть музыка? Поставь музыку…
Ирина: – Да, есть. Что хочешь?
Владимир: – Поставь что-нибудь классическое. Негромко.
Ирина перебирает пластинки.
Владимир: – Удивительно, ты до сих пор слушаешь пластинки?
Ирина: – Там звук другой. Настоящий.
Ирина вытаскивает конверт, ставит Баха «Agnus Dei».
Владимир закуривает:
– Agnus Dei? Последний раз был в филармонии 8 лет назад. Исполняли Малера Шестую Симфонию. С женой ходили.
Ирина: – В детстве я была на всех премьерах отца. Представляешь? Начиная с 7 лет. И до окончания школы.
Владимир: – Я и не знал. Нравится опера?
Ирина: – Ну, кое-что мне не очень нравилось, скажем, честно (улыбается). Нравилась атмосфера. Даже не могу объяснить. Это не передать словами. Волшебство какое-то. Костюмы солистов. Музыка. Голоса. Завораживало. Особенно, когда мне было всего семь лет. Многие дети даже не представляли, что такая жизнь существует. Артистические гримерки. Костюмерные. Длинные, замысловатые коридоры, в которых можно было заблудиться, словно в средневековом замке. Оркестр – нечто грандиозное. Музыка окутывала меня. До головокружения. И еще меня все очень любили. Актеры угощали меня конфетами (улыбается) (пауза). Я любила Аиду. Отец исполнял партию отца Аиды….Очень вдохновенно. Правда, я с тех пор ни разу не была в опере. Почти 20 лет. Перекормили меня.
Владимир: – Конфетами? (смеется).
Ирина: – И конфетами тоже.
Владимир: – Поеду я, Ира. Вот докурю и поеду. До Черного Плёса больше часа добираться. А вечером к маме надо заехать. Надо выдвигаться, чтобы успеть.
Ирина: – Ночевать ты все-таки не приедешь? Тебя не ждать?
Владимир: – Не жди. Поеду налегке. Ничего мне не надо. Пусть все вещи у тебя так и лежат. Ты же не против? (тушит сигарету в пепельнице)
Ирина: – Нет.
Владимир: – Тогда, до завтра?
Ирина: – До завтра.
Ирина ждет, что Владимир обнимет ее, но он уходит, погруженный в себя.
Действие второе
Картина первая
Дом бабушки Владимира. Владимир подходит к дому. На лавочке у окна сидит старик с палочкой в руках.
Владимир: – Добрый день!
Старик: – Здравствуйте, Владимир! Вы меня не помните?
Владимир: – Нет, не припоминаю. Вы наш родственник?
Старик: – Я двоюродный брат вашего покойного дедушки. Позвольте представиться (привстает со скамейки) – Георгий Владимирович. А я вас отлично помню.
Владимир: – Очень приятно…Отлично выглядите. И давно вы здесь? Неужели один тут живете?
Старик: – Нет, что вы. Ваш папа любезно предложил мне перебраться сюда из города на лето. А за мной тут ухаживает сиделка. Настя. Она в город сегодня уехала до вечера.
Владимир: – Понимаю. А дом, я смотрю, не ремонтировали…
Старик: – Некому и некогда. Папа ваш тут бывает, но крайне редко. И мне кажется, ему не хочется придавать дому какой-то современный вид.
Владимир: – Зачем современный. Покрасить, внутри поменять обои, пол перестелить.
Старик: – Может быть, и этого было бы достаточно. Вот вы бы и взялись, Владимир (улыбается).
Владимир: – Когда-нибудь, Бог даст, возьмусь.
Старик: – Давно не были здесь?
Владимир: – Давно. Несколько лет. Хочу на могилку к Ольге Михайловне сходить. Попросить прощения за столь долгое отсутствие. Она, конечно, этого не увидит. Не узнает…