такую светлую
«В дом мой осенний вошла…»
В дом мой осенний вошла
быстро, внезапно,
взбежала по деревянным
ступеням,
двери открыла,
найдя ржавый ключ на стене
на ощупь
нежными пальцами
тронула веки и губы мои,
задрожала,
узнав о любви,
о бездонности наших сердец,
засмеялась и тихо уснула,
незаметно уснула
в багровых отблесках
нового дня
«Еще горчит молоко…»
Еще горчит молоко
в любимой и нежной груди
Гибкий тростник на ветру
В городе – белые сны
спокойные словно смерть
ясные словно первая боль
Безудержные и удивительные
В теплой ладони – соль
Живая вода
Приют
от хвори и скользких бед
Пусть ищет меня вода
пусть ищет во мне ответ.
Кровав и просторен сон —
дорога меж трех дождей
Влажные стены
диким плющом
обласканы
Горькая тень
на хрупких ветвях тополей
на молитвах из трав и вина
Благодарение Богу —
сердце мое из стекла
Руки – созревший хлеб
стройный, открытый, живой
Благодарное лето у ног
тихонько играет со мной
«Мы вышли из скорбных мест…»
Мы вышли из скорбных мест
Путь наш по острым камням
Мы вышли из топких болот
Вернувшись к священным корням
Блаженные словно иней
ранним утром в святом феврале
простые и бесконечные
Мы пришли к затонувшей ладье
«Погляди…»
Погляди,
вся земля источает
запах дождей и печали
запах огня и солнца
запах вина и стали
Чтобы ты спал спокойно,
уставший от состязаний
чтобы ты стал мудрее —
белым в цветной эмали
«Семь долгих лет у моря…»
Семь долгих лет у моря
в травах соленых и горьких
в каменном жернове мельниц
тихонько сидели,
молчали
лишь изредка говорили
о чудесах повседневных
о ветре – холсте непрочном,
забрызганном краской и вербой
«Может быть, я заблудился…»
Может быть, я заблудился
Корень с лозою слился
По полу церкви бродят
предков живые тени.
Венок из крапивы свился
Лег на чело бесстрастно
В сердце моем – спокойно
В пальцах моих – ненастно.
Может быть, я оступился