Дом Анны

Отец Василий: – Это было тягостно. Тяжело было его слушать, смотреть на снимки мертвого Ивана Сергеевича. Несмотря на то, что это всего лишь его работа, врач был крайне взволнован. Но то, что он сказал – было самым важным во всем этом разбирательстве. Он открыл нам глаза на многие неясности. Никаких следов на теле Ивана Сергеевича, кроме следов пыток и побоев обнаружено не было. Совершенно. Убивали его, скорее всего, трое. Двое держали, третий связывал. А вот удары, похоже, наносили все по очереди. Очень профессиональная работа. Понимаете, все действия были очень четкими. Удары правильные. Как ни чудовищно это звучит. Узлы – так может связывать лишь специалист. Я не знаю…Какой-нибудь спецназовец. Или «морской котик». Элита специальных подразделений. Не рядовой состав. Кого специально обучали такому – чтобы человек медленно мучился и умирал. Это знания, которыми обладают единицы.

Алов: – Неужели в номере не нашли никаких нормальных отпечатков пальцев?

Отец Василий: – Нашли один чужой. Ни администратору, ни горничной, ни Ивану Сергеевичу он не принадлежит. Но в базе данных полиции этих отпечатков нет. И вот, что странно. Номер был дорогой. Его редко заказывали и там редко убирали. Там было довольно пыльно. А отпечатков нет. Скорее всего, убийцы были в перчатках. Или, по крайней мере, двое из них. И это ни уголовники, ни румыны-нелегалы. Такое ощущение, что они хотели получить от Ивана Сергеевича какую-то важную информацию. Врач сказал, что впервые видел такие аккуратные узлы и такое сложное связывание. И ему показалось, что Иван знал кого-то из них в лицо. Как, почему – не может объяснить. Такое у него сложилось впечатление.

Алов: – Он сопротивлялся?

Отец Василий: – Врач считает, что нет. Он лежал привязанным поперек кровати. Следы пыток были по всему телу. Иван всё вытерпел. Пытали его около часа. Потом его оставили в таком состоянии, и скрылись через балкон. Умирал он несколько часов. В полном одиночестве.

Алов: – Разве не могло всё это случиться из-за иконы?

Отец Василий: – Конечно же, могло… Что-то этот Чара знал. Но что? Правда, на суде он нес какую-то околесицу. Говорил, что встречался с Иваном в Афинах в те дни, когда его не было там. Называл места, где Иван Сергеевич не был, и быть не мог.

Но мы прямо сказали Чаре: «Мы понимаем, почему вы лжете – вы боитесь за свою жизнь. И если вы скажете, хоть слово правды, вам не жить…»

Алов: – И что он?

Отец Василий: – А он кивнул нам. Так…Незаметно. Кивнул. Дескать – да, всё так. Да и потом…Если он совершил убийство, он бы скрылся из виду сразу же, и сделал всё возможное, чтобы его не нашли так быстро. Он же на следующий день вертелся возле гостиницы. Зачем? Не понятно. Есть и еще одна странность – Мирча звонил в номер Иван Сергеевича из телефона-автомата где-то около двенадцати утра. За три часа до того, как его нашла горничная. На суде он отрицал это. Хотя это точная информация. Полиция это установила. Может быть, Чара и привел Ивана к убийцам, не понимая, что это может закончиться так трагично…

Алов: – И что теперь? Что с этим румыном?

Отец Василий: – Его оправдали и депортировали на родину. Как свидетель он потерян.

Алов: – Есть новый подозреваемый?

Отец Василий: – Есть. Албанец. Тоже нелегал. Уголовник со стажем. Но… Думаю, что и он не убийца. Его отпечатки нашли на двери гостиничного номера.

Алов: – Думаете притянуто за уши?

Отец Василий: – Он сам сказал на суде, что это дело рук полиции. Что он подозревается уже в трех преступлениях, и это лишь повод подержать его в тюрьме на время следствия…И границу он пересекал нелегально девять раз….Чара – вот главный свидетель. Но где его теперь найти? По-моему, невозможно. На третий день в суде состоялась очная встреча Чары и албанца. Оба сказали, что впервые видят друг друга.

Показали албанцу и фотографии Ивана Сергеевича. Тот лишь удивленно усмехнулся. Мол, не видел никогда.

Алов: – Так дело закрыто или нет? И что это албанец? По-прежнему, подозреваемый?

Отец Василий: – По-прежнему… Бог правду видит, да не скоро скажет…Начато новое расследование. Но сколько оно продлится? Год, два. Десять? Бог знает.

Звонит телефон.

Отец Василий поднимает трубку: – Да. Спаси Господи. Что? Когда это произошло? Понятно…Обязательно приеду. Да. Постараюсь в течение недели. Да. До свидания.

Алов: – Опять что-то случилось? Что-то дурное?

Отец Василий: – Сегодня ночью сгорел дотла Кафедральный собор Святителя Николая Чудотворца…

Алов: – Это собор, где служит Владыка Мелетий?

Отец Василий: – Он самый…

Алов: – Никто не пострадал?

Отец Василий: – Нет. Никто. Просят приехать. Отец Иоанн просит. Он там тоже служил. А в молодости на Афоне подвизался. Всё хотел в монастыре служить, да Мелетий его не отпускал.

Алов: – Отче, а вы про отца Мелетия что-то знаете?

Отец Василий: – А что вас интересует?

Алов: – Перед смертью Иван Сергеевич рассказывал мне про него. Кое-что не хорошее.

Отец Василий: – Вот оно как…Наверное, правду он вам рассказывал. Знаете, кое-кто очень заинтересован иметь в разных церквях своих «постовых». Которые встречали бы людей, которые идут к Истине. Беззащитных, искренних, с чистыми и светлыми душами. И уводили бы их далеко в сторону. Но уверяя их, что идут они верной дорогой, именно к Православию. Под видом правды проповедовать ложь. В сладкое вино добавлять немного яда. Эти «постовые» не заблудшие овечки, это продуманная и добровольная миссия.

Алов: – Отче, но ведь мало, кто знает об этом.

Отец Василий: – Отчего же вы так думаете? Знаем. Говорим.

Алов: – Исказить, подмешать, разбавить…

Отец Василий: – И обязательно выдать это за широту взглядов. За прогресс. За благодатные изменения. Мы постоянно находимся на фронте, Николай. Все христиане на войне. Главный враг, безусловно, внутренний – это наши страсти, грехи, но есть враги внешние. Мы сразу на двух фронтах ведем боевые действия. Бывают победы, бывают и поражения. Это битва, где на кону стоит вечная жизнь. Спасение души. И как на всякой войне – бывает и предательство, и дезертирство, и вражеская дезинформация. Бывают и подвиги. И минуты затишья. Я думаю, что Вы и сами это прекрасно понимаете.

Алов: – Вы читали, что написал в своей книге Владыка Мелетий? Про Церковь.

Отец Василий: – Интересно, что же он там написал? Его книги сейчас широко издаются на русском языке. Патриарх благословил распространять их в приходских храмах нашей Церкви. Представляете?

Алов: – Зачем же?

Отец Василий разводит руками: – Что же он там написал?

Алов: – Он советует ориентироваться нам, православным христианам, ни на существующие Церкви, а на Единую Церковь Будущего. Где не будет ни православного, ни католика, ни протестанта.

Отец Василий: – И, вероятно, ни иудея, ни мусульманина.

Алов: – Шутите?

Отец Василий: – Отчего же? Недавно общался с одним раввином. Узнал удивительную вещь. В современном иудаизме есть множество сект, которые исповедуют религиозный синкретизм. Якобы Бог открывался и индуистам, и буддистам, и прочим, и прочим, в разнообразных формах. Что Божьи откровения проявляются в любой религии. Выходит, что искупительная жертва Христа Спасителя и не нужна вовсе… Понимаете, к чему они клонят?

Алов: – Это теософия чистой воды. Когда идешь за зрячим, нет нужды спрашивать дорогу у одноглазых и слепых.

Отец Василий: – В том-то и дело. Святые отцы не допускали ни малейшего компромисса, ни с кем и ни с чем, что вне Христа и Его Евангелия. А теперь все иначе: нужно просто объявить, что даосы называли это состояние дао, буддисты – нирвана, каббалисты – энсоф, а христиане – Богом или Царством Небесным. Христос, получается, и не нужен! Если все аскеты всего мира без всякого Христа постигают одну и ту же реальность. Полное ниспровержение христианства. А еще лучше вбить в голову, что Бог иудеев и мусульман это тот же самый Бог, что и у христиан. Проблема только в том, что в Евангелии написано все иначе…Но кто его теперь читает? Ведь, что сказал Господь: «Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца моего». Без Христа, невозможно познать Отца Небесного. Творца Неба и Земли. Если ты не следуешь за Христом, не исполняешь его заповеди, ты не придешь к Богу-Отцу.

Алов: – А некоторые умудряются, и медитировать, и перед иконами молиться…Сегодня Шри Чинмою песни поют, а назавтра причащаться идут. Такие вот якобы христиане.

Отец Василий: – Прелесть это. Настоящая духовная прелесть. Погибельная штука.

Алов: – Да уж….Темнеет…Мне пора уже, отче.

Отец Василий: – Все хотел спросить…Вас никто не тревожил? Ничего необычного не было за это время?

Алов: – Вы допускаете, что убийцам Ивана Сергеевича интересны все свидетели?