Действующие лица:
Полина – студентка провинциального вуза, около 17-18 лет.
Иеромонах Ферапонт.
Старуха – бывшая медсестра
Старуха из храма
Артюхин – отчим Полины, около 40-45 лет, крупный чиновник местного масштаба
Полина стучит в дверь. Никто не отзывается. Стучит громче. Настойчиво.
Полина: – Неужели уехала? (тихо)…
Старуха: – Иду, иду.
Открывается дверь. Грохочут затворы. Выглядывает бабушка лет 70. Обыкновенного вида. Невысокая. Промасленный фартук. Безрукавка из овчины. На голове черный платок.
Старуха: – Кого там чёрт принес? (усталый голос).
Осматривает Полину: – Да ты с ума сошла (удивленно и испуганно).
Полина: – Я деньги принесла.
Старуха: – Ты не в себе, что ли, девонька? Иди в больницу. Какие проблемы-то? До тюрьмы решила меня довести?
Полина: – Ну, пожалуйста, последний раз…
Старуха: – Да как так можно?…Ладно, нечего стоять на улице, заходи.
Полина входит в дом. Старуха ведет ее, держа за руку.
Старуха: – Ну, садись, поговорим…
В комнате горит толстая восковая свеча. Мягкий душистый запах. Старуха подвинула Полине венский стул. Садятся за стол.
Полина: – Вот деньги (протягивает).
Старуха: – Вот, что я тебе скажу, милая. Ты четвертый раз приходишь. Я в толк не возьму – ты дура что ли? Убери свои деньги…
Полина: – Бабушка, так получается…
Старуха: – Что получается-то? Ты с кем живешь-то?
Полина: – С отцом. Правда, он не родной. Отчим
Старуха: – Не поняла? (хватается руками за голову)…С отчимом?
Полина: – Не могу я в больницу. Узнать могут. Город небольшой. Его все знают.
Старуха: – Так пусть везет тебя в другой город…
Полина: – Не повезет. Убью я его (плачет).
Старуха: – Ну и негодяй…А мать что? Умерла поди?
Полина: – Давно. Мне 10 лет было.
Старуха: – Ты послушай меня, старую грешницу, я одной ногой в могиле стою, другой – в аду. Ты хочешь, чтобы мне никакой надежды не осталось? Я уже полгода не принимаю никого. Все. Не могу я. Мне сны снятся, что я по горло в крови стою, а надо мной черти кружат. Я уже не сплю полгода – так, забытье…И в Церковь я войти не могу. Не осталось внутри ничего – я как ящик камнями холодными набитый. Хотя есть хороший человек…Два раза я с ним говорила. Утешил…Эх…Я и себя погубила, и тебя…
Полина: – Я сама. Вы не виноваты.
Старуха: – Ишь ты – не тебе судить о вине. Бог судить будет. Да ты и в Бога не веришь…
Полина: – Я верю.
Старуха: – Да как ты веришь? В церкви была хоть раз?
Полина: – Была.
Старуха: – И что? Опять ко мне идешь? Тебе сколько лет?
Полина: – 17.
Старуха: – Да…(вздыхает). А в милицию ты почему не обратишься?
Полина: – И что будет-то? Он убьет меня – никто не найдет даже…А если его посадят, то мне куда деваться? Как жить дальше-то? Позор какой. Все узнают.
Старуха: – То есть для тебя легче убить?
Полина: – Говорят, что это и не человек вовсе…
Старуха: – Кто говорит? Грешник говорит другому грешнику? Безбожник другому безбожнику?
Полина: – Бабушка, ну вы же уже делали…
Старуха: – Делала. Но редко. Жить не на что. Живу одна. Нет никакого. Никто не помогает. А я медсестрой всю жизнь работала…Тоже думала, что не человек. Хотя всегда знала, что это ложь и обман. Сама себя заставляла верить. Малодушничала. И делала. Ради денег. Понимаешь, ты?…А уехать?
Полина: – Как и куда? Да и найдет он меня.
Старуха: – Да неужели выхода нет?
Полина: – Убить.
Старуха: – Ты бы всех бы убила? Да? Не будет тебе житья здесь никого. Наделала ты делов, на всю жизнь наделала. Но у тебя время пока есть…
Полина: – Что же мне делать, бабушка? Вы, говорят, ворожите…