Дух Самуила. По мотивам легенд Древнего Мира

Пожалуй, мы не станем называть это место. Почему? Сейчас поймёте…

Лужайка и впрямь была прелестна. Друзей охватило волнение. Всё располагало к тому, что на этот раз будет не как всегда… Произойдёт что-то необычное, невероятное… И это случилось.

Вдали, у ручья, кто-то был. Однако, лишние свидетели никому не нужны, судьям – тем более. Крадучись, подобрались поближе. Женщина! И какая: крутобёдрая, пышнотелая, кровь с молоком! У служителей Фемиды перехватило дыхание… Во рту пересохло…

Женщина была обнажена и явно собиралась искупнуться. В этом не было ничего особенного, и уж тем более предосудительного, но приятели замерли, как громом поражённые. То, что они увидели, нанесло их мироощущению страшный удар. Белокурая красавица заставила учащённо биться сердца, взволновала душу, стеснила грудь. Невольно начались сравнения. И все – не в их пользу. Разве такие ноги у Джованни? А руки… У Джузеппе они в два раза тоньше. Что же касается всего остального… Тут и слепому видно, сколь плохи дела у государственных служащих.

Дальнейшее требует отдельного разбирательства. Как могло случиться, что два авторитетных, заслуженных человека, облечённых властью и доверием самого герцога, вдруг начали соревноваться друг с другом, кто произведёт на незнакомку большее впечатление? А когда стало ясно, что оба ей абсолютно без надобности, принялись угрожать… Скатились до шантажа… Мол, будешь возражать – мы про тебя такое напишем! Век не отмоешься! И про злоупотребление доверием, и про посягательство на нравственность… Есть свидетели: у Джованни – Джузеппе, а у Джузеппе – Джованни. Ну, что? Согласна?

Однако, всё вышло не так, как им этого хотелось. Девушка, при всей своей стыдливости и застенчивости, не могла не заметить разницы в весовых категориях. К тому же, в требованиях престарелых мачо сквозила явная неуверенность в себе. В результате – полная конфузия.

Их судили… Приговорили к высшей мере… Судьёй был Марчелло из последнего по коридору кабинета – молодой, подающий надежды юрист с большими видами на будущее. Что ж, у Фортуны – свои пристрастия. Как, впрочем, и у герцога…

Козлёнок

Светало… Петухи начали свою перекличку…

Товит, кряхтя, спустил ноги с постели, нащупал тапки…

Не спится старому. Там болит, здесь ноет. Побрёл на двор, постоял, подумал о чём-то. Вернулся…

Жена Анна вчера отправилась в гости. Внуков проведать. Вот-вот вернётся. Без неё – совсем тоска. Хоть помирай. Старость и так не в радость, а ежели ты, ко всему прочему, ещё и слепой, то совсем беда.

Повеяло прохладой и Товит зябко поёжился. Надо утепляться. Для этого есть стёганый халат. Остатки былой роскоши. Ох-хо-хо…

Бывали ведь и другие времена. Не чета нынешним. И деньги были, и достаток. Всё было, да куда-то подевалось. Как песок сквозь пальцы. Ничего не осталось. Ни-че-го! Если только внуки, а теперь уже и правнуки. Ну, и ладно. Жизнь прожита не зря.

Оделся потеплее, развёл огонь, уселся на стул. Придвинулся к пламени. Так теплее. А через какое-то время в окно заглянет солнце и станет совсем хорошо. Задремал…

Проснулся от шума в передней. «Анна!» – обрадовался Товит и не ошибся. Жена громыхнула вёдрами, поворчала в темноте, вошла в комнату…

Товит сразу почувствовал: что-то не так. С женой кто-то есть. Посторонний… Но не человек… Неужто животное? Только этого не хватало! Мало им Тобика, который постоянно хочет есть! Как начнёт скулить… Всю душу вынет… Так и отдашь ему последний кусок… Чтоб замолчал… А теперь что? Ещё один рот? Совсем сдурела старая! О чём думает? Внуки, небось, не знали, как от лишнего едока избавиться. Тут-то им Бог бабушку и послал. Кот, наверное? Бедный Тобик! Ему от соседских кошек и так проходу нет. А теперь?

Животное издало звук и это было не мяуканье. Это было… блеянье! Коза? Но от козы никто избавляться не станет. Коза – это шерсть, молоко… Анна украла козу? Какой ужас! Бог этого не простит! Как она могла? Вот ведь, живёшь с человеком и даже не подозреваешь, что она – преступница… воровка… мошенница! Боже, пошли на её голову самые тяжкие кары, какие только возможны!

Анна, между тем, подозрительно вглядывалась в лицо мужа. Долгие годы совместной жизни научили её обходиться без слов с его стороны. Всё было и так ясно. И то, о чём подумал её благоверный, возмутило её до глубины души: