Офицеры

– Любопытная мелочь, – карандаш командира эскадрона пополз по лежащей перед ним на столе карте-трехверстке. – В тринадцати верстах к северу – железная дорога. В будке обходчика – телефон. Наш единственный шанс.

– За ворота не выскочишь – басмачи кругом, – вздохнул Иван. – А ночи ждать – не успеем.

– Не выскочишь, это верно, – сказал комэск, что-то прикидывая. – Не выскочишь… А вот если выскользнуть… Позови старшину, Иван. И пусть заберет халат у курбаши. Халат, пояс, чалму.

– Есть, – Иван вышел.

Комэск молча разглядывал карту.

– Пустыня? – спросил Алексей.

– Песок. Тринадцать верст верхом – это тридцать по степи. А пешком – все пятьдесят.

Вошли Варавва и хмурый старшина. Старшина нес халат, пояс и чалму пленного курбаши. Молча откозырял, остался у входа.

– Есть задание, старшина, – начал командир эскадрона, – дойти до будки…

– Я пойду, – вдруг сказал Алексей.

Комэск глянул на него, снова повернулся к старшине:

– Знаю, это почти невозможно. Но не дойти – тоже невозможно.

– Пойду я, товарищ командир, – упрямо повторил Алексей. – Басмачи не знают меня…

– А сам ты что знаешь? – крикнул Иван. – Ты же только вчера прибыл, ничего ты не знаешь!..

– Пойду я, – с несокрушимым упорством повторил Алексей. – Пойду, потому что дойду. Дойду, товарищ командир! Я – дойду.

В дальнем углу двора, за кузницей и кустарником у глиняного дувала, стояли комэск и человек в чалме и халате, которые старшина снял с пленного курбаши. Это был Алексей. Командир давал последние инструкции с глазу на глаз:

– Строго на север. Басмачи – у Чертовой щели. Подробности – в пакете, зачитаешь по телефону. Пакет уничтожить при любых обстоятельствах.

Алексей молча кивнул, спрятал пакет на груди. Комэск вынул из кобуры наган, протянул Алексею:

– Этот наган хорошо выверен и пристрелян на центральный бой. Я с ним всю мировую прошел.

– Спасибо. Два – лучше, чем один.

– До вечера не пить. Язык распухнет, все равно – не пить. Ни глотка.

Алексей опять кивнул.

– Закон здесь один: живым не сдаваться. Ну, счастливо. – Комэск подставил спину, и Алексей, опершись на нее, одним махом перескочил через дувал. Командир послушал, повернулся, собираясь уходить, и вдруг остановился.

На глиняном дувале были видны отчетливые полосы: кто-то перелезал здесь, упираясь в стену коленями.

– Не дойдет, – вздохнул старшина. – Столько верст по пескам.

– Не каркай, – отмахнулся Иван.

Вошел комэск. Посмотрел на старшину, подумал:

– Керима ко мне. Срочно.

Старшина вышел. Иван и командир переглянулись, а потом Иван отошел к дверям и расстегнул коробку маузера.

Вошел Керим:

– Звал, начальник?

Комэск молча в упор смотрел на него, и переводчик, не выдержав, отвернулся.

– Зачем звал?

– Расстегни халат.

– Халат?.. Пожалуйста.

Керим развязал пояс, распахнул халат. За ремнем – маузер. Колени – во въедливой сухой глиняной пыли.

– Где ты так испачкал брюки, Керим?

– Где? А, это… Это, понимаешь…

Переводчик выхватил маузер, и тотчас же стоявший за его спиной Иван резко ударил его по руке. Маузер со стуком полетел на пол.

– Спокойно, Керим, спокойно, – сказал Варавва, поднимая упавший маузер.

– Гадина, – брезгливо поморщился комэск. – Расстрелять.

– Нет! – Керим упал на колени, пополз к ногам командира. – Все скажу, все! Только не убивайте. Не убивайте!..

Пустыня. Уже нестерпимо палит солнце. По пескам бредет Алексей. Оступается, падает, встает. Сверяет направление по компасу, шатаясь, бредет снова.

У него страшное, опаленное солнцем лицо. На черных губах запеклась кровь.

Бредет Алексей. Упрямо. С бархана на бархан. А Керим, склонившись над картой-трехверсткой, дает показания:

– Женщина спрятана в мазаре Хромого хаджи, – палец неуверенно скользит по карте. – Вот здесь.

– Охрана? – резко спрашивает командир эскадрона.

– Пять человек.

– Пароль?

– Зачем пароль? Они меня знают.