Кальянная

– Вы же у нас до завтрашнего вечера, господин Гудвилл? – будто вспоминая что-то, спросил Штайнке.

– Так было запланировано, но обстоятельства поменялись. Хотел вас попросить, господин Штайнке. Если вдруг какие-то сообщения или почта, то, пожалуйста, вот по этому адресу, – протягивая сложенный листок вместе со свёрнутой купюрой в пятьдесят евро, попросил Гудвилл.

– Да, конечно, господин Гудвилл. Удачного вам перелёта! Всегда рады вас видеть в нашем отеле! – признательно сказал Штайнке.

– Всего вам хорошего, – с неизменной улыбкой сказал Гудвилл и, махнув администратору на прощанье, покинул холл гостиницы «Берлин Сити».

8.

Кровавый оазис

Берлин. Тот же день. Кальянная «Оазис». 19:00.

Тёплый летний вечер постепенно ложился на улицы Нойкёльна, успокаивая уличную суету своим приближением. Шум детских площадок, популярные басовые биты из припаркованных у обочины машин, кучки полукриминальной молодёжи и ярко окрашенные, с привлекающим к себе хохотом молодые женские коллективы начали постепенно завоёвывать вечернее пространство улиц. Весь этот привычный шум иногда прерывался громкими сиренами мчащихся куда-то полицейских или машин скорой помощи. Юсуф шёл по этим улицам с детским удивлением и смотрел на окружающее. И хоть всё это было ему не вновь, теперь казалось странным и отталкивающим. Ему хотелось как можно скорее покинуть этот район и этот город. Оставалось лишь одно незавершённое дело, которое не давало ему покоя. Окружающие выглядели по большей части как-то враждебно, будто ожидая какого-то подвоха или агрессии, но не от него конкретно, а вообще от жизни. И хотя это были по большей части молодые люди, это казалось Юсуфу больше напускным, ненастоящим. «Ведь у них нет войны и бедствий, они живут в достатке и в хорошей стране. Почему они такие? Почему эта беспричинная жестокость и агрессия так преобладает в их глазах?» – думал он, оглядываясь по сторонам.

Одевшись в светлую длинную рубаху, шаровары и чёрную жилетку, он обул кроссовки. Светлый паколь, покрывающий его голову, рассеивал все сомнения относительно его национальной принадлежности. По переулкам Нойкёльна шел приветливый афганский мужчина. По его загорелой, но всё же светлой коже и тёмно-рыжей бороде можно было распознать в нём памирского афганца или пуштуна. Юсуф торопился на очень важную встречу в кальянную «Оазис». Так, во всяком случае, он сказал людям, проверявшим его при входе. Проверка на предмет оружия или опасных взрывчатых веществ у посетителей «Оазиса» именно по субботам была обязательна. Сегодня здесь было особенно много людей. В большом зале на трёх небольших сценах танцовщицы демонстрировали танец живота. На втором этаже в небольших отдельных ложах, похожих на комнаты, собиралась популярная криминальная знать, входящая в клан аль-Кабира. Юсуф заказал себе такую на втором этаже. Сам владелец этой кальянной должен был быть сегодня здесь, по субботам он был здесь обязательным гостем. Юсуф беспрепятственно прошёл контроль. Оставив позади большой зал, он поднялся наверх, где его проводили к заказанному столику. Через десять минут ему принесли кальян и приятный ароматный чай. Аккуратно сняв свой паколь, он положил его перед собой на стол. Сделав несколько затяжек, Юсуф с неподдельным интересом осмотрел внутреннее убранство комнаты. Кальян приятно бурлил, и афганец, расслабившись, комфортно расположился на небольшом диване. Спустя тридцать минут в проходах второго этажа все оживились. Мимо закутка, где сидел Юсуф, быстро прошли три человека. Аль-Кабир в сопровождении двух телохранителей направлялся к своему излюбленному месту. Проводив процессию взглядом, Юсуф посмотрел на часы. Прикинув что-то в голове, он сделал несколько тяжек и с удовольствием отхлебнул ароматного чая. Прошло около пятнадцати минут…

Берлин. Тот же день. Дом напротив кальянной «Оазис». Частная квартира. Второй пост наблюдения. 20:00.

– Господин Браун, вам срочный звонок из управления, – сообщил молодой человек, заходя в небольшую комнату. Здесь было тесно и душно. Плюс ко всему три человека и большое количество техники, которая нагревала и без того спёртый воздух. Браун – маленький мужчина, явно страдающий от избыточного веса и одышки, – был чуть старше пятидесяти и являлся руководителем наружного наблюдения этой операции. Ему не нравилось всё это, он уже час как снял свой пиджак, но это не помогло. Рубашка во многих местах была мокрой от пота, на лысине всё время выступала испарина, Браун чувствовал себя очень уставшим. Услышав эту новость, он явно обрадовался, но не телефонному звонку, он был рад покинуть эту комнату хотя бы на несколько минут.

– Да, иду, – сказал он, быстро поднявшись со стула и следуя за молодым человеком. Быстро миновав небольшой коридор, они оказались в другой комнате. Аппаратуры здесь было не меньше, но людей не было. Воздух казался свежим и прохладным, комнату хорошо обдували два вентилятора. Браун подошёл к столу и взял трубку.

– Да, Браун.

– Господин Браун, добрый вечер. Я Миллер из седьмого отдела, мой код 1273.

– Слушаю вас, господин Миллер.

– Агент, находящийся сейчас в здании, имеет довольно высокую квалификацию. В связи с этим у меня к вам есть просьба или даже, если хотите, приказ. Не ведите его после окончания операции, дайте ему уйти. Парень очень опасен и в сложившейся ситуации может принять ваших людей за противника. Вы понимаете меня, господин Браун? Просто отпустите его. Вы слышите? Просто дайте ему уйти!

– Вас понял, господин Миллер, – сказал Браун, вытирая платком испарину, вновь выступившую на лысине.

– Через десять минут вы получите описание агента и его фотографию. Пожалуйста, сразу же передайте эту информацию вашим людям в оцеплении, – продолжал голос в трубке.

– Так точно. Будет сделано, господин Миллер, – чётко сказал Браун и тут же положил трубку. Отойдя от стола на несколько шагов, Браун почесал лысину. Застыв на месте, он вдруг задумался. Его фигура оставалась неподвижной, но на лице у руководителя отдела по наружному наблюдению резвилась целая волна разнообразных эмоций. Его глаза энергично бегали в разные стороны, рука продолжала автоматически почёсывать голову. Приняв решение, Браун вдруг рванул с места в соседнюю комнату.

Берлин. Тот же день. Кальянная «Оазис». 20:00.

Придвинувшись к кальяну, Юсуф снял щипцы для углей и, повертев их в руках, положил перед собой на стол. Потерев друг о друга ладони, он провёл ими по щекам, поросшим густой рыжей бородой. Выпрямившись, афганец сел прямо и опустил ноги на пол, отрешённо смотря голубыми глазами куда-то вперёд. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Юсуф встал и взял в левую руку лежащие перед ним на столе щипцы. Правой ладонью он подлез под свой паколь и, нащупав под ним что– то, поднял шапку вместе с этим предметом. Покинув свою ложу, мужчина медленно шёл по проходу, где не так давно прошёл аль-Кабир. Тихо ступая, Юсуф держал перед собой две согнутые в локтях руки, будто хотел восхвалить Господа. Обе руки были заняты, в левой он держал щипцы для углей, а в правой свою шапку. Пройдя незамеченным почти через весь коридор, Юсуф остановился перед комнатой, где находился аль-Кабир. Комната была убрана в восточном стиле. Вокруг висели ковры, несколько золочёных ваз, зеркала и большое количество небольших подушек на большом обитом пурпурным бархатом диване создавали восточный антураж. На диване сидели трое. Глава самого влиятельного на данный момент криминального клана, сидел в окружении своих телохранителей. По обе стороны от него сидели два крепких бородатых парня, оба в чёрных костюмах и белых рубашках, ничего лишнего. Аль-Кабир что-то сосредоточенно смотрел в своём телефоне и медленно выпускал кальянный дым носом. Оба телохранителя выглядели расслабленными, один из них тоже курил кальян. Красивый седой мужчина с чёрными как смоль глазами сразу же насторожился, заметив на пороге фигуру растерянного афганца с шапкой и щипцами в руках. Глаза аль-Кабира сверкнули недобрым огнём.

– Мне бы углей… – растерянно начал было странный афганец. Один из телохранителей встал и направился к непрошеному гостю. Вытолкав растерянного мужчину в коридор, здоровяк развернул его за плечи и бесцеремонно толкнул Юсуфа в спину.

– Спрашивай там, в конце коридора, идиот! – сказал широкоплечий здоровяк, поправляя пиджак и уже не смотря на афганца. В голубых глазах Юсуфа блеснула еле заметная молния, но телохранитель не заметил её, так как афганец стоял к нему спиной. Быстро развернувшись, Юсуф двинулся на мужчину, который был заметно выше его и имел существенное превосходство в весе.

– Как ты меня назвал? – спросил он, приближаясь к великану. Чернобородый громила, уже практически вернувшийся в комнату, услышав это, обернулся и, усмехнувшись, сделал шаг навстречу. Афганец быстро сократил расстояние и был в шаге от здоровяка. Абсолютно неожиданно и очень сильно Юсуф нанёс ему удар головой в грудную клетку. Телохранитель по инерции отступил, а Юсуф тут уже опустил обе руки вниз. Паколь, который афганец держал правой рукой, скользнул на пол, обнажив вторые щипцы, которые он держал под своей шапкой. Мгновенно последовало два молниеносных двойных удара, которые Юсуф нанёс снизу. Обе серии пришлись в брюшную полость громилы. Его глаза округлились от злости и удивления, белая рубашка стала стремительно окрашиваться в пурпурный цвет. Здоровяк застыл на месте от боли и удивления. Сильный и прямой удар ступнёй в грудь сбил его могучее тело с ног, не дав ему опомниться. Прижав руками сильно кровоточащие раны, телохранитель рухнул на спину. В проёме комнаты, куда сосредоточенно смотрели две пары глаз, теперь появился Юсуф. В обеих руках афганец держал окровавленные щипцы. От сидящих за столом Юсуфа отделяло полтора метра. Не спуская с них глаз, афганец заметил, что рука телохранителя уже тянется к пистолетной рукоятке. Юсуф ударил снизу по стоящему перед ним столу. Посуда, чашки и сам кальян, с большим грохотом перевернулись. Всё это повалилось на сидящих напротив. Вдобавок к этому стол развалился и перекрыл возможность двигаться или отступать. Юсуф уже стоял рядом с пытающимся подняться телохранителем и методично вонзал в его тело заранее заточенные щипцы. За несколько секунд афганец очень профессионально прошёлся щипцами практически по всем жизненно важным органам второго телохранителя, нанеся ему больше десяти ударов. Со страшным хрипом и сопением он упал на четвереньки. Попытавшись собрать последние силы, чтобы защитить своего клиента, он предпринял попытку подняться. Жизнь и силы покидали его могучее тело вместе с большим количеством крови, сочащейся из многочисленных ран. Здоровяк отчаянно пытался встать, но, поскальзываясь на собственной же крови, он вновь и вновь опускался на колени. Юсуф переключился на аль-Кабира, тот уже успел откинуть крышку стола и встать на ноги, но увы! Афганец стоял перед ним, перекрыв путь к побегу.

– Ты кто такой? Урод, ты даже не знаешь, во что ты… – аль-Кабир не успел закончить фразу. Отточенными, как бритва, щипцами Юсуф нанёс ему молниеносный удар в горло. Шок застыл в глазах аль-Кабира. Одной рукой смертельно раненный потянулся к образовавшейся на шее ране, другой пытался схватиться за стоящего напротив афганца, но Юсуф не дал ему этой возможности. Оттолкнув его руку, афганец схватил аль-Кабира за седую шевелюру и, притянув к себе, нанёс ещё один удар в шею. Вторая рана оказалась ещё ужаснее первой, кровь стала хлестать фонтаном в разные стороны. Глаза аль-Кабира стали закатываться, он обмяк, но ещё продолжал, пошатываясь, стоять. Юсуф расцепил свои пальцы, и тело аль-Кабира медленно упало на стоящий сзади диван. Бросив щипцы на ещё живое тело, Юсуф достал из правого кармана своих шаровар небольшую фотокарточку. Старая и пожелтевшая, она вся была испещрена изломами и трещинами. Красивая и молодая, с фотографии улыбалась какая-то девушка. Афганец бросил фотографию на тело умирающего аль-Кабира. Чуть задержавшись в воздухе, фотография несколько раз перевернулась в воздухе и упала на грудь умирающему. Оказавшись в эпицентре кровавых рек, она сразу начала интенсивно пропитываться кровью.

– Мар! – медленно с презрением произнёс Юсуф, глядя на аль-Кабира. Рядом со своим боссом на пол опустился израненный и обессиленный телохранитель. Поскользнувшись рукой в луже собственной крови, он потерял в бессмысленной борьбе последние силы. Юсуф посмотрел на всё окружающее холодным взглядом и вышел в коридор. Склонившись над неподвижным телом телохранителя, лежащего в коридоре, он достал из-под пиджака убитого пистолет. Пока всё было тихо. Юсуф снял пистолет с предохранителя и произвёл два выстрела в сторону. Бросив пистолет на пол, афганец уже бежал к лестнице, что вела на первый этаж. Стянув с себя на ходу жилетку и длинную светлую рубаху, он вытер лицо. Остановившись на лестнице, Юсуф на секунду остановился и быстро стянул свои светлые шаровары. Поднеся весь этот клубок одежды к лицу, он замазал своё лицо кровью. Впившись пальцами в бороду, афганец с недовольной гримасой сдёрнул приклеенную на его лицо растительность.

Берлин. Тот же день. Дом напротив кальянной «Оазис». Частная квартира. Пост наблюдения. 20:10.

– Джек, быстро свяжитесь с Миллером, ну с тем, из седьмого отдела. Веселье уже началось, а у нас нет обещанной информации по агенту.

Прошло не больше трёх минут, и всё это время молодой ассистент Брауна не переставал набирать заветный номер.

– Господин Браун. Шеф, седьмой не отвечает! – крикнул он, врываясь в маленькую комнату, где находился Браун.

– Продолжайте, Джек! Чёрт возьми, мне нужен этот Миллер! Нам срочно нужна информация по агенту! – вскричал Браун, вскакивая из-за стола и бросая свои наушники.

Берлин. Тот же день. Кальянная «Оазис». 20:10.

Остатки бороды Гудвилл быстро завернул в моток одежды, который держал перед окровавленным лицом. Теперь вниз по лестнице бежал испуганный и, возможно, пострадавший европеец. Широкие голубые джинсовые шорты, белая майка и кроссовки, испачканные кровью, кричали о том, что их хозяин оказался явно не в том месте и не в то время. Со всех сторон слышались крики. Охваченные страхом посетители кальянной, услышав выстрелы, бросились врассыпную. Небольшие группы людей бежали в разных направлениях, сметая все на своём пути. Оказавшись в большом зале, Гудвилл был подхвачен хаотичным людским потоком, нёсшимся к выходу. Под ногами что-то хрустело, столы были перевёрнуты, на полу валялась посуда и дымящиеся угли, женский визг и крики неслись отовсюду. Танцовщицы в блестящих костюмах разбавляли эту разноцветную толпу своими сверкающими костюмами, придавая тем самым ещё больше динамики. В считаные секунды оказавшись на улице, Гудвилл сразу же повернул направо и лёгкой трусцой добрался до следующего переулка. Вновь поворачивая за угол, Гудвилл заметил боковым зрением странную фигуру. Следом за ним двигался мужчина, по своему внешнему виду явно не имеющий никакого отношения к произошедшему в кальянной. Крепкий, приземистый и аккуратно одетый мужчина пытался выдать себя за пострадавшего. Двигаясь дальше и не выпуская из вида преследователя, Гудвилл отметил, что расстояние между ним и незнакомцем быстро уменьшается вместе с количеством рядом бегущих. Гудвилл остановился.

«Через полминуты, когда людей станет ещё меньше, он будет стрелять», – подумал он про себя и, громко охнув, присел на правое колено. Рядом бегущая девушка остановилась и, обратив внимание на возглас Гудвилла, подбежала к нему.

– Вам нехорошо? Позвольте я вам помогу! – сказала она, наклоняясь к присевшему от боли мужчине.

– Спасибо, – чуть сдавленным голосом сказал Гудвилл, не поднимая головы. Со стороны могло показаться, что мужчина борется с острым приступом боли, которая вот-вот должна таки отступить. Странный незнакомец уже остановился за спиной у ничего не подозревающей девушки. Он слегка коснулся её локтя, чтобы привлечь внимание.

– Что с ним? Он пострадал? – Гудвилл услышал сиплый мужской голос. Незнакомец уже стоял рядом, практически нависая над скрючившейся фигурой Гудвилла. Резко вскочив, Гудвилл развернулся и вплотную прижался к незнакомцу. Правая рука мужчины тянулась к поясу.

Когда рука незнакомца уже легла на рукоятку пистолета, левая ладонь Гудвилла легла сверху мёртвой хваткой. Не дав незнакомцу малейшей возможности извлечь из-за пояса пистолет, Гудвилл также блокировал своей рукой затворную крышку пистолета. Выстрелить опасный незнакомец теперь тоже не мог, тем временем Гудвилл бросил клубок одежды и нанёс незнакомцу точный удар в область печени. Невзирая на сильный болевой шок, мужчина продолжал сопротивляться. Девушка теперь осталась чуть в стороне и из-за спины Гудвилла не могла видеть происходящее. Второй удар по печени сломил незнакомца, и, ослабив руку, тот сразу же получил ещё один. Гудвилл решил форсировать ситуацию и сильно ударил противника лбом в солнечное сплетение. Незнакомец закатил глаза и упал на спину.

– Что с ним? – спросила девушка, окончательно растерявшись.

– Бегите отсюда. Он опасен! Этот человек хотел убить меня, а затем и вас. Бегите же! – прикрикнул на неё Гудвил, указывая кивком в сторону. Девушка в ужасе рванула вдоль по переулку, а Гудвилл наклонился к лежащему. Быстро достав у него пистолет, Гудвилл ловко извлёк обойму и выбросил её в сторону. После этого он передёрнул затвор и выбросил оттуда последний патрон. Отделив затворную крышку от пистолета Гудвилл бросил их в разные стороны. Оглянувшись, Гудвилл подобрал брошенную им одежду и устремился к следующему переулку. Здесь он остановился около мусорных контейнеров и, открыв один из них, откинул в сторону лежащую сверху большую коробку. Выудив из глубины рюкзак, Гудвилл закинул моток окровавленных вещей в рюкзак и застегнул молнию. Медленно завязывая шнурок на левом кроссовке, он ещё раз проверил, нет ли за ним слежки. Убедившись, что хвоста действительно нет, Гудвилл легко встал и накинул рюкзак на спину. Пройдя ещё немного, он свернул на главную улицу и растворился в людском потоке.

9. Сплит-2

Окраины Берлина. Тот же день. Поздний вечер. Новостройка. Подвал. 23:00.

Большой чёрный внедорожник стоял, чуть потрясываясь на холостом ходу, освещая ярким светом голубоватых фар очертания недостроенного здания. Две мужские фигуры с ощутимой разницей в росте стояли около машины, освещённые светом фар.

– Ну что, пора его отпускать? Ведь ты отпустишь его? – спросил Майк, смотря снизу вверх на своего собеседника. Повернувшись в сторону, он дал отмашку еле видимым силуэтам двух парней, что находились чуть поодаль, в темноте.

– Конечно, ведь ты снимаешь оцепление с объекта. Что мне остаётся ещё делать? – закрываясь от небольшого порыва от ветра, сказал Мэт, прикуривая сигарету.

– Слушай, ты же отработал с ним по полной. Парень действительно ничего не знает.

– Какой-то ты мягкий стал, Майк. Что с тобой случилось? Помню тебя первые три года после 11-го, ты же был как цепной пёс. А сейчас посмотрите на него! Ходит в костюме, занялся, как это… Ты теперь администратор или менеджер, а? Сложно себе представить, что каких-то пару лет назад мы были в одной упряжке, – нервно выстрелил долговязый Мэт, зло прищурившись.

– Времена меняются, старик, и мы меняемся вместе с ними. Я перегорел тогда, понимаешь? – серьёзно глядя собеседнику в глаза, сказал человек в костюме.

– Видимо, не все меняются. Я, видишь, нет, да и эти тоже. Так и продолжают в том же духе, – сказал долговязый, нервно сплёвывая и кивая в сторону подвала, из которого они недавно вышли.

– Ну ладно, хватит уже! Я же тебе сказал, в центре уже отработали эту ветку. Нужно отпускать парня, – продолжал настаивать Майк, не сводя взгляда со своего собеседника.