6000 миль по рекам дикой Африки. Том IV

6000 миль по рекам дикой Африки. Том IV
Бойд Александер

Последний том описаний трехлетней экспедиции на лодках от Западного до Восточного побережья Африки. Из четырех участников экспедиции осталось двое. Завершить путешествие предстоит только одному.Для цветных иллюстраций использованы фотографии из открытых сайтов Интернета. Для обложки использована репродукция картины художника Фредерика Чёрча.

6000 миль по рекам дикой Африки

Том IV

Бойд Александер

Переводчик Анатолий Павлович Смирнов

© Бойд Александер, 2020

© Анатолий Павлович Смирнов, перевод, 2020

ISBN 978-5-4498-2402-8 (т. 4)

ISBN 978-5-4498-1482-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава XXVI. От Шари до Убанги по территории каннибалов Французского Конго

19 августа мы поплыли назад, вниз по течению, со скоростью четыре мили в час, что сильно отличалось от скорости, которую мы имели при плавании вверх по течению! Это было действительно приятное путешествие, бесшумное скольжение в середине потока с веслами, лениво поглаживающими воду время от времени.

Когда мы приблизились к нашему предыдущему лагерю в сыром лесу, естественно, мы вспомнили о потере нашего петуха Джаггры. Внезапно впереди нас на берегу показалось видение из ярких перьев. Все кричали: «Джаггра!». Лодки сразу вытащили на берег, и эта необыкновенная птица, после трех ночей одиночества в лесу, прыгнула на свое привычное место на носу лодки, не проявляя никакого удивления, что лодки появились здесь наяву, а не во сне.

Наша следующая цель – песчаный берег у подножия красивого лесистого холма, где Хосе в нашем предыдущем переходе по реке заметил стадо слонов. Незадолго до прибытия к этому месту, мы уменьшили ход и тихонько крались по течению, наконец, приблизившись к группе из семи слонов на низком лесистом берегу у воды. Это было красивое зрелище; двое стояли неподвижно, в то время как другие лениво занимались обработкой высоких ветвей своими хоботами. При шуме наших весел они подняли свои хоботы и стали принюхиваться, размахивая своими большими ушами. Затем они удалились рысцой.

Слоны (фото с сайта pixabay.com)

Далекий рев другого стада в направлении от песчаного берега, к которому мы далее собирались, вызвал наше намерение немедленно отправиться в лагерь, а затем искать тех слонов. Место, которое мы выбрали, было, очевидно, их любимым водопоем; чистый, галечный песчаный берег служил в качестве слоновьей детской площадки, где слонята могли кататься на песке. Здесь же у подножия густого лесистого холма был большой бассейн для взрослых слонов.

Около трех часов дня, после чашки чая, мы отправились в погоню за новым стадом. Осторожно пробираясь через лес у реки, мы увидели таинственного человека, почти голого, движущегося по деревьям. Когда он увидел нас, то бросился прочь и нырнул в реку и, бросив копья в воду, плывя, как будто он спасал свою жизнь, пытаясь добраться до другого берега, где он исчез в высокой траве.

Огибая скалу, за поворотом мы увидел плоскую, поросшую кустарником страну, покрытую высокой травой. Потеряв час из-за движения по ложному следу, Умуру (наш «шестовик» -ветеран из первой партии) нашел свежие следы. Чтобы следовать за слонами, нужно быть хорошим ходоком, потому что удивительно, какое расстояние они могут покрывать в течение короткого времени, когда их беспокоят.

Тем не менее, это не такая тяжелая работа, как преследование более мелкой дичи на грубой почве, поскольку тропа слонов, как правило, свободна от всех препятствий и явно выражена поваленными и сломанными деревьями на их пути, как будто здесь прошел паровой каток, поэтому речь идет просто об энергичном преследовании, чтобы догнать стадо. В течение пяти миль мы торопились по следам, найденным Умуру. Время от времени мы видели места, где один из слонов покидал тропу, чтобы покататься в траве или сломать вкусную ветку. Наконец, мы поняли, что приблизились, потому что навоз, который лежал с интервалами на тропе, все еще дымился, а в следующий момент Умуру прошептал: «Гиваф!» (» Слоны»)

Мы не могли их видеть, но слышали их низкие трубные звуки и треск ветвей деревьев. Мы задержались на минуту, пока не миновали край высокой травы. Там, в роще маленьких деревьев мы увидели большого самца, стоящего на страже, в то время, как несколько самок с их молодняком насыщались среди деревьев справа от нас. День приближался к закату, и на фоне затухающего солнца силуэты слонов четко вырисовывались на фоне зеленых трав и листьев.

Я не знаю другого волнения, которое сравнится со встречей с таким гигантским зверем в дикой природе. Инстинктивно, человек зажимает свою маленькую винтовку в руках и задерживает дыхание.

Слоны очень близорукие, и это делает охоту на них гораздо менее опасной, но их слух настолько чувствителен, что можно сказать, что они видят своими ушами. Редко бывает, что одинокий слон намеренно атакует охотника, но самая большая опасность возникает, когда потревоженное стадо, атакующее во всех направлениях, слепо бросается на все, что преграждает им дорогу.

Используя прикрытие старого термитника мы подкрались на десять ярдов от самца, который был огромным чудовищем. Его уши уже поворачивались, чтобы поймать шум приближающейся опасности, но прежде чем он ее обнаружил, Гослинг дважды выстрелил ему в плечо. Мгновенно самки с молодняком бросились вправо, а раненый слон повернулся и бросился в противоположном направлении. После захватывающей гонки в пятьсот ярдов мы приблизились к слону на открытой поляне, где он стоял среди остального стада. Услышав шум нашего приближения, но ничего не увидев, потому что кровь залила его глаза, слон обернулся и получил еще три пули.

При виде столь безвредного, такого беспомощного, такого благородного зверя, сведенного до куска мяса, чтобы быть расчлененным руками негров, работающих быстрее, чем черви, я зарекся больше никогда не убивать слона.

Было уже темно, и мы провели сложные четыре часа, возвращаясь в лагерь, нащупывая наш путь в высокой влажной траве. С большим облегчением мы услышали сигналы от Хосе, который призывал нас в лагерь, куда мы прибыли в десять часов вечера, измученные трудами и волнениями прошедшего дня.

На следующий день горячее солнце дало нам возможность высушить наши влажные вещи, и было комфортно спать на сухом одеяле и снова надеть сухие вещи.

Тем временем весь лагерь под руководством Хосе вышел, чтобы разделать тушу слона и принести мясо и бивни. Бивни были хорошими, правильной формы, один длиной 5 футов 8 дюймов (173 см), другой 5 футов 3 (160 см) дюйма, оба в окружности по 17 дюймов (43 см).

Наш следующий лагерь был рядом с прекрасным бассейном, наполненным бегемотами. Это был именно тот бассейн, который мы отметили раньше на нашем пути. Здесь мы застрелили двух маленьких гиппопотамов, чтобы запастись кулинарным жиром.

25 августа из-за увеличения количества воды крокодильи пороги представляли из себя менее грозный проход, и мы прошли по боковому каналу, не посчитав нужным разгрузить лодки, и к двум часам снова расположились у Ирены.

Мы переместили наши палатки из нищеты маленькой деревни Ирена на большой песчаный берег на противоположной стороне реки. Эта позиция имела несколько преимуществ потому, что земля здесь высохла намного раньше после проливных дождей, а ее более или менее изолированное положение позволило нам более пристально следить за «боями», у которых теперь было не так много шансов для озорства в деревне.

Надо было остаться здесь на несколько дней, прежде чем начать подниматься по реке Грибинги в форт Кремпель, нашу следующую цель. Хосе вернулся с одной из лодок в Форт-Аршамбо, чтобы привезти еще один запас зерна, потому что мы не могли рассчитывать на возможность пополнения запасов провизии в предстоящем путешествии. Время «боев» было полностью занято упаковкой наших запасов в обветшалые коробки, в то время, как составление карты Баминги держало нас в палатках почти весь день.

Диапазон территорий, охватываемых описаниями в данной главе: форт Аршамбо (северная граница диапазона) – белая стрелка; река Убанги (южная граница диапазона) – красная стрелка. Река Конго (за пределами диапазона) – желтая стрелка

30 июля светило великолепное жаркое солнце, и мы воспользовались возможностью высушить наши вещи. Песчаный берег являл странное зрелище, будучи усеянным всеми нашими вещами и одеждой. Но в три часа внезапно начало темнеть и началось солнечное затмение, когда тень луны начала накрывать солнце. «Бои» столпились вокруг меня, чтобы увидеть явление через кусок закопченного стекла.

Форт Аршамбо на реке Шари (белая стрелка), река Грибинги (красная стрелка), река Убанги (желтая стрелка)

Гослинг, который всегда предпочитал походы по суше, чтобы облегчить лодки, и на этот раз готовился идти пешком, но в последний момент дорога оказалась непроходимой из-за дождей. К счастью, 3 августа французская стальная лодка прошла по реке с почтой, поэтому Гослинг пошел на ней с тремя «боями», которые страдали от дракунулёза и поэтому были бесполезны для работы. Через два дня я и Хосе ушли из деревни на лодках.

Река Грибинги небольшая, ее низкие берега, покрытые густыми рощами деревьев, очень редко бывают крутыми. Примерно в восьми милях от устья есть серия из трех порогов с сильными течениями, но при высокой воде можно с некоторым трудом перемещаться по ним на лодках с осадкой не более 2 футов. На шестьдесят миль выше по течению река сужается до тридцати ярдов, становясь извилистой, иногда с крутыми берегами. Кустарники с красными ягодами украшают берега, и местами раскидистые ветви уменьшают ширину прохода до пяти ярдов. Дальше, примерно в ста милях, находится форт Кремпель.

Пороги реки Грибинги

Плавание вверх по Грибинги, реке длиной около двухсот тридцати миль, оказалось трудной задачей, и прохождение устья со стремительным течением стало почти катастрофическим для одной из лодок, которая была перенесена силой течения под нависающие ветви деревьев. Люди были сметены в воду, а лодка чуть не опрокинулась. Из-за глубины работать шестами стало невозможно и пришлось использовать весла; иногда мы помогали себе, подтягиваясь за нависающие ветви. Можно представить, насколько медленным и утомительным было наше плавание, мы редко делали больше мили в час. Часто лагерь приходилось разбивать в проливной дождь в болотистых лесах с высокой травой в 12 футов, но было замечательно видеть, как несколько лагерных костров оживляли эти зловещие места. Наши «шестовики» из племени сара, которые были голыми, выглядели жалко, придвигаясь к кострам всю ночь, страдая от москитов. Тем не менее, несмотря на все это, у них было достаточно еды, чтобы поддерживать и тело и душу. Они весело делали свою ежедневную одиннадцатичасовую работу шестами.

Дожди достигли своей кульминации; мы часто разбивали лагерь под потоками дождя с яркими вспышками молний. Примерно в середине сентября проявились признаки ослабления дождей; ночью выпадали тяжелые росы, а дождь был короче; к концу октября сезон дождей совсем закончился.

Берега рек мало населены; в непосредственной близости от трех небольших лесозаготовительных станций Рату, Финда и Вуджа есть деревни, но они бедны, и мы не смогли получить там достаточно продовольствия.

Стальная лодка на реке Грибинги

Жители, которые являются частью многочисленного народа банда, называли себя вуджа. У их низкорослых мужчин широко расставленные глаза; туземцы имеют заметное сходство друг с другом в форме их носов, которые очень широки у переносицы, а затем заканчиваются острым концом, как морда ежа. И мужчины и женщины носят темные и светло-голубые бусы, аккуратно развешенные вокруг их чресел, шеи и рук. Женщины вставляют в ноздри тонкие металлические палочки длиной 3 дюйма, которые изогнуты, как клыки кабана; они также носят «пелеле» – диски из дерева и металла в верхней и нижней губе. Иногда на запястья и ноги надевается большое количество тяжелых железных колец. Они окрашивают головы и тела краской, которую делают из красной земли.

Хижины туземцев грязные, разбросаны по огородам, где они выращивают индийскую кукурузу, табак и бобы. Мы обнаружили, что бисер и соль являются наиболее востребованными товарами для обмена.

30 сентября мы прибыли в форт Кремпель, небольшую французскую станцию гражданской администрации, штаб-квартира которой находится в Банги; ее северная граница лежит на левом берегу Баминги, который отделяет ее от территории Чада, находящейся под властью военной администрации. Станция названа в честь исследователя Кремпеля, который возглавил экспедицию из Конго к озеру Чад и был выдан чернокожими его собственного каравана в руки эмиссаров султана Сенусси и убит в Кути в провинции Дарунга в апреле 1891 года. Винтовки и боеприпасы, принадлежащие экспедиции, были отданы султаном Рабиху, чей сын Фадерелла женился на дочери султана. Насколько Сенусси был ответственен за убийство Крампеля, неизвестно, но он смелый парень, и французы считают необходимым сохранять вооруженную силу в Н’деле. Хотя султан дал клятву верности Жантилю при его возвращении от озера Чад в 1898 году, но в следующем году он тайно сообщил Рабиху о движении отряда Жантиля по реке Шари к Куссери.

В форте Кремпель есть небольшой завод, принадлежащий компании Nana, которая торгует каучуком и слоновой костью. Каучуковые лозы обильно растут в «маригонах» или тропических лесах, которые многочисленны в этой части французского Конго; действительно, это богатая страна, очень отличная от бесплодной территории Чада, которая бесполезна для колонизации и какой-либо торговли.

Сбор каучука и добыча слоновой кости затруднены из-за неспокойного состояния района, населенного племенами мунджиа и банда. В декабре 1904 года двадцать четыре сенегальца, служивших французам, были убиты и съедены, а их головы впоследствии были издевательски выставлены в ряд с кусочками резины, вставленными между зубов.

На заводе работают «бои» из Сьерра-Леоне, которые говорят по-английски, путешествуют в буш и покупают каучук и слоновую кость у туземцев. Туземцы доставляют каучук в маленьких шариках, которые упакованы в длинные корзины из травы. Они часто достаточно хитры, чтобы заполнять центр шаров грязью и кусками дерева. Что касается слоновой кости, в стране разбросано большое количество бивней умерших слонов, но вожди поставляют только маленькие бивни, требуя в обмен за более крупные бивни ружья, запрещенные к продаже правительством.

Другими товарами, которые пользуются спросом у аборигенов, являются старомодные ливреи кучеров с гербовыми пуговицами и старые мундиры британских полков. Однажды я помню, как в форт Кремпель прибыл вождь с какой-то провизией во главе процессии из обнаженных мужчин и женщин. Это было комическим зрелищем, так как вождь был одет не во что иное, как красную тунику, которая «провозгласила» его почетным посмертным рядовым Эссекского полка.

Форт Кремпель построен у подножия крутого, конического холма из камня высотой 200 футов, из которого вытекает прекрасный источник чистой воды, а кое-где в его складках растут дикие банановые деревья. С вершины открывается великолепная панорама на все стороны, кроме востока, где преобладают бесконечные тропические заросли.