Три пряхи

Три пряхи
Якоб и Вильгельм Гримм

«Жила-была девица красавица, только уж, куда, прясть не охотница: сколько мать ни принуждала ее, – не могла усадить за прялку. Вот, раз мать до того рассердилась на свою ленивицу, что побила ее, а та давай плакать в голос…»

Братья Гримм

Три пряхи

Жила-была девица красавица, только уж, куда, прясть не охотница: сколько мать ни принуждала ее, – не могла усадить за прялку. Вот, раз мать до того рассердилась на свою ленивицу, что побила ее, а та давай плакать в голос. Как раз, в это время проезжала мимо королева; услыхавши плач, она приказала остановить лошадей, вошла в дом и спрашивает мать: «За что ты бьешь свою дочь так, что её голос даже на улице слышен?» Матери стыдно было сказать правду, осрамить свою дочь перед королевой, как ленивицу, – она и отвечает: «Да вот, Ваше Величество, от пряжи никак не могу ее отбить. А где же мне наготовиться льну про нее? – мы люди бедные.» Тогда королева похвалила девушку и говорит:

– Я сама охотница прясть, и очень люблю, когда вокруг меня жужжат веретёна. Хочешь, девушка, во дворец ко мне? У меня столько льну, что тебе вовек не перепрясть его.

Мать не дожидаясь, что дочь скажет, отвечала: «Спасибо вам, Ваше Величество; пускай она у вас будет пряхою!» Села дочка с королевой в карету и поехала.

Приезжают они во дворец. Королева взяла девушку за руку и повела ее на верх; там отворила ей три комнаты, с полу до потолка набитые белым льном. «Вот, – говорит, – перепряди мне весь этот лён и тогда, в награду за это, я выдам тебя замуж за моего старшего сына.» Испугалась девушка до смерти. «Да если б я день и ночь пряла, веретена из рук не выпускала, и то мне в сто лет не одолеть этой пряжи,» – подумала она.

Оставила ее одну королева. А она села около льна, и давай плакать. Плакала, плакала три дня и три ночи без отдыха, да так и за пряжу не принималась. На четвертый день вошла к ней королева посмотреть, и очень удивилась, что ничего еще не напрядено. А девушка догадалась, что сказать: – «Я, – говорит, – всё тосковала по дому и по матушке, потому и не начинала работать.» Королева ее выслушала, но уходя строго приказала: «С завтрашнего дня чтобы ты начала работу!»

Девица еще пуще закручинилась: она даже не знала, как и приняться за такую махину льна.

С горя подошла она к окошку; вдруг видит, что во двор входят три какие-то женщины: у одной – нога широченная и приплюснутая, у другой – нижняя губа отвисла на подбородок, а третья – с огромным пальцем на руке. Остановились они все три перед её окошком и спрашивают: «О чем ты, девица-красавица, плачешь?» Стала она жаловаться им на свою беду, а они и говорят: «Мы твоему горю поможем, живо тебе весь лён перепрядем. Только за это ты позови нас к себе на свадьбу да назови тетушками и посади за первый стол с собою». Девушка с радостью согласилась.

Вошли они к ней наверх, мигом опростали в первой комнате местечко и уселись за пряжу. Одна самопрялку ногой вертит, другая пряжу слюнить, третья пальцем о стол постукивает да нитку сучит. А тонкая, как паутинка, пряжа так волнами и падает на пол из-под искусных рук.

Пришла королева посмотреть, но девушка живо спрятала своих работниц за грудами льна, а королеве показала только пряжу. Подивилась королева, глядя на груды чудной, тонкой пряжи, не знала, как и похвалить свою ретивую пряху. Так-то комнаты со льном одна за другою разобрались; пряжа была окончена и лежала грудами, вместо прежнего льна. Распрощались пряхи с девицей и сказали ей: «Не забудь только обещания своего, – в нем всё твое счастье.»

Когда королева увидела и последнюю комнату, с пряжею вместо льна, то привела в нее своего сына показать ему прилежную невесту. Королевич радовался, что девушка и красива собой на загляденье, да еще и такая искусная пряха. А невеста видит, что судьба ее выручила, осмелилась, и говорит королеве: «У меня есть просьба к Вашему Величеству: позвольте мне пригласить на свадьбу трех моих тетушек, у которых я училась прясть. Они хоть и бедные, но я желала бы посадить их за первый стол». «Хорошо; пускай они будут за первым столом,» – согласилась королева.

К свадебному пиру пришли и три пряхи, очень странно одетые. «Милости просим, милые тетушки, садитесь,» – говорит им невеста. Гости глядят на них, усмехаются, а жених шепчет невесте: «Охота тебе дружиться с такими уродами?» – «Я много добра от них видела» – отвечала ему невеста.

В конце пира подошел королевич к первой тетушке и спрашивает:

– Отчего это, милая, у вас ступня такая широкая?

– А всё прялку верчу, всё прялку верчу, молодчик, – отвечала та. Он посмотрел на маленькую ножку своей невесты и думает: «Значит от этого делается ступня широкая!..»

Подходит королевич к. другой и спрашивает:

– Отчего это у вас, сударыня, губа отвисла?

– Всё пряжу слюню, всё пряжу слюню, голубок мой сизый! – отвечала та. Он взглянул на алые губки своей невесты и думает: – «Не дай Бог!»

– Отчего это у вас, тетенька, палец такой огромный? – спрашивает он третью.

Веретенце кручу, всё кручу, ненаглядный! – отвечает та. «Вот что от веретена бывает!..» – подумал жених, взглянувши на беленькие ручки невесты, и сказал сам себе: «Значит, моя красавица жена может сделаться таким же уродом из-за пряжи? Сохрани Бог, чтоб я позволил ей хотя дотронуться до самопрялки…»

Так выручила судьба девушку, и избавила ее навсегда от ненавистной пряжи.