Т-34 и другие рассказы о войне

– Как не помнить? Наш старый ветеран, герой войны. Я же еще когда депутатствовал, устроил его к вам вахтером. Мужик– то он неплохой, только крепко выпить любит… Как ему там служится? Небось, совсем старый стал?

Андропов как будто не слышал своего собеседника:

– Ты знаешь, он на днях рассказал мне занимательную историю. Про то, что в Локоте – где вы вместе служили во время войны – осталась проживать некая мадам по фамилии Никитина… Антонина, которая у немцев, когда они там стояли, палачом служила!

Сабуров чуть не подавился принесенным напитком.

– Что за сказки? Как такое может быть?

– Вот сам засомневался.

– Да ты нашел, кого слушать!.. – всплеснул руками Сабуров, неожиданно засмеявшись во весь голос. – Говорю же, старик совсем из ума выжил.

Он никак не мог признаться своему старому товарищу, что просто затаил обиду на свою бывшую возлюбленную и по пьянке, вспомнив о ней, разболтал старому сослуживцу выдуманную им самим историю. Тот же воспринял ее как данность, сопоставил с некоторыми моментами из своей собственной памяти, додумал кое– что, основываясь на прочитанном в любимых газетах и журналах и сформировал образ демонической женщины. Дударев, рассказывая Андропову эту утку, наделся только лишь развеселить вечно унылого жильца охраняемого им дома, и никак не надеялся на то, что следователи КГБ уже через неделю вызовут его, чтобы опознать того самого Васю Меренкова, о котором он как нельзя кстати вспомнит. При этом толком Дударев сам ничего не знал и полагался на правдивость рассказанной Сабуровым истории. Последний же точно знал, что вся она – от начала и до конца выдумка, – и теперь озаботился тем, как нивелировать последствия своей пьяной болтовни.

– Да ты что? – саркастически улыбнулся Андропов. – Так уж и пьяный?! Не думаю. Был бы пьяный, не нашел бы для нас ее жертву.

– Какую жертву?

– Она его не дострелила тогда, в Локоте. Некий… Вася Меренков. Он дал нам показания, мы составили фоторобот, провели колоссальную работу в Брянске и вышли на след одной дамы по фамилии Гинзбург, проживающий ныне в Серпухове. Она оказалась как две капли воды похожей на ту, что мы ищем.

– Но ведь этого же недостаточно!

– Согласен. Но мы никуда и не торопимся. Пока надо на какое– то время оставить ее в покое, чтобы как следует последить за ней и собрать, по возможности, все доказательства. Контакты ее проверить, удостовериться в личности. Но чутье мне все же подсказывает, что мы вышли на верный след…

Сабуров ничего не ответил старому другу. А тот, вернувшись вечером домой, не обнаружил вахтера Дударева – сменщик сказал, что тот приболел, и взял отпуск за свой счет на три дня. Сам же Дударев в это время ехал в поезде в Серпухов, где ему предстояло встретиться с Антониной. Правдивость истории, рассказанной Сабуровым, все больше и больше порождала в его душе сомнения, и он решил, встретившись с человеком лицом к лицу, сам отсеять их.

Следующим же утром ему посчастливилось встретить Антонину возле продмага. Возраст сказался, она, конечно, изменилась, но видавший виды старик – ветеран НКВД – смог все же узнать бывшую коллегу.

– Антонина, – еле слышно бросил он, проходя мимо нее. Она обернулась. – Не узнаешь?

– Нет, – абсолютно не скрываясь, спокойно ответила пожилая женщина.

– Я Дударев.

– Какой Дударев?

– Николай. 41– й год, эвакуацию мельницы и председателя колхоза Меренкова помнишь в Брянске?

– А, – она слегка хлопнула себя по лбу, но встрече, казалось, была не очень рада. – Как дела?

– Нормально. Привет тебе от Сани Сабурова.

– Где он сейчас?

– В Москве, совет ветеранов МВД возглавляет, большой человек, друг Андропова.

– Ты тоже там?

– Да. А ты тут?

– Как видишь.

– Почему в столицу не поехала?

– А кто меня туда звал?

– Ну, могла бы все– таки… после войны многие ехали… особенно кто в партизанах служил…

– Ты ведь знаешь, что я осталась на оккупированной территории.

– Ну сейчас за это уже не судят, времена– то нынче не сталинские.

– Ну и что? Мне и здесь хорошо…

– Понятно, почему, – с осуждением бросал Дударев.

– Что тебе понятно?

– То же, что и тебе. Сабуров рассказал Андропову, что ты палачом в Локоте была во время войны, – старик предпочел умолчать о собственной гнусной роли в этой истории. – Даже свидетели уже нашлись. Хорониться тебе надо, уезжать отсюда.

Она обомлела:

– Я? Палачом?

– Да я и сам не верю! Только КГБ– шникам поди докажи!

По взгляду Антонины Дударев понял, что она не врет. Старые коллеги не стали бы скрывать друг от друга даже неприглядных фактов собственной биографии, коих знали в избытке. Дударев, как сам считал, разбирался в людях, а Антонина была застигнута им врасплох – врать в такой ситуации получается меньше всего.

– Что же мне делать?

– Говорю тебе, уезжать, прятаться надо.

– Как? А как же семья?

– Тут не о семье, тут о жизни уже думать надо…

– Какой ужас… – женщина спрятала лицо в ладони. – Какая гнусность! Как он мог?! Он же знал, что это неправда! Зачем он так поступил?!

– Ты правда, что ли, того? Не служила у них?

– С ума сошел?! – вскрикнула Антонина, поневоле привлекая внимание прохожих.

– А фамилию зачем сменила?

– Замуж вышла.

Старик хлопнул себя по лбу – худшие опасения подтвердились, Сабуров соврал. Он как безумный, на ватных ногах, отмахиваясь от Антонины как от призрака, побрел задом наперед и скоро скрылся за поворотом соседней улицы.