КГБ против СССР

КГБ против СССР
Братья Швальнеры

Убийство советских партийных чиновников С. Ибраимова и П. Машерова, генералов КГБ Цвигуна и МВД Крылова, ограбления артисток З. Федоровой и И. Бугримовой, вдовы писателя Алексея Толстого, дело гастронома №1 и, наконец, знаменитое «Хлопковое» дело – что связывает все эти криминальные события 1981—1982 годов? Простое перечисление или незримая рука самой мощной правоохранительной и правонарушительной структуры Советского Союза? Встречайте новую книгу братьев Швальнеров – «КГБ против СССР»!

КГБ против СССР

Братья Швальнеры

Светлой памяти всех жертв КГБ СССР – как известных, так и тайных – посвящаем

Все имена собственные в книге вымышлены

Авторы

Дизайнер обложки Братья Швальнеры

© Братья Швальнеры, 2019

© Братья Швальнеры, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-2390-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

20 мая 1976 года, Москва

Май – обманчивый месяц. Казалось бы, весна уже подходит к концу и стремительно приближается жаркое лето, как вдруг грозы превращают столицу в сплошную плавающую средь каналов Венецию, тучи сгущаются над привычно солнечным московским небом, ветра усиливаются, и вся природа словно бы говорит уставшим от слякоти и зимне-весенних холодов жителям самого прекрасного города Земли: «Не спешите. Лето в этом году отменяется». Ну или: «Переносится на неопределенный срок». Людям с метеорологической зависимостью переносить такие времена бывает тяжело – и особенно тяжело вечерами, когда вынужденное безделье заставляет сосредотачиваться на некстати обостряющихся недугах, а ливни и грозы заряжают свои мощнейшие бомбардировки на целую ночь, заставляя несчастных, измученных хроническими болезнями людей, ворочаться с боку на бок в тщетных попытках уснуть.

Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов был из их числа – и потому ужасно не любил вечерами возвращаться домой. В такие минуты его охватывала хандра – все говорило о том, что вот-вот придется лечь в постель, а это значит, снова ноющие боли во всех без исключения больных органах его. Болезнь не разбирается в чинах и не знает классовой теории – и потому почки всемогущего главы силового ведомства всю ночь будут ныть, отдаваясь нестерпимой болью в спине; диабет, словно сговорившись с ними, устроит ему всенощную изжогу; а позвоночник и ноги просто будет ломить от ветра и слякоти. Именно поэтому в такие периоды Андропов старался допоздна задерживаться на работе, а, если таковой не было, посвящал свои вечера театру – если представление хорошее, то неприятное ощущение от боли словно бы отступает. Конечно, это самовнушение, но в конце весны заснуть у Юрия Владимировича получалось только с его помощью.

Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ СССР

Сегодня же, в пику обычно приподнятому настроению, сопровождавшему Андропова после свиданий с Мельпоменой, он вышел из здания МХАТа имени Чехова в компании своего заместителя Чебрикова в подавленном состоянии. Вышел – и посмотрел на небо. Средь непроглядной темноты виднелись тучи, которые не обещали ничего хорошего. Видавшему виды, хоть и не коренному, москвичу казалось в такие минуты, что лето и впрямь никогда не наступит. Вдобавок к отвратительной погоде неприятный осадок оставил сам спектакль – давали «Свадьбу Кречинского».

Виктор Чебриков, заместитель председателя КГБ СССР

– Что это за спектакль такой? – пробурчал Андропов. – Кто автор?

– Сухово-Кобылин, русский драматург начала ХХ века, – ответил Чебриков.

– А что у него в жизни такого ужасного случилось, что он так ненавидел правоохранительные органы?

Заместитель улыбнулся- он начал понимать, почему произведение классика русской драматургии привело Андропова в такое негодование.

– Он несколько лет провел в тюрьме по ложному обвинению в убийстве своей любовницы, французской актрисы…

– Теперь понятно, – брезгливо отмахнулся Андропов, косо взглянув на своего заместителя. После спектаклей они обычно делились впечатлениями, прогуливаясь вокруг театра или в его окрестностях, не спеша по домам. Чебриков не был метеозависимым – он больше зависел от своего начальника, и потому всегда охотно составлял ему компанию как в прогулках, так и в сомнительно-квалифицированных его критических откликах об увиденном. – Все-таки правильно революция этого дурака Николашку уничтожила. Что значит «по ложному обвинению»?

– Значит, не доказали.

– Вот именно, что не доказали. А это никак не означает, что события преступления не было или он был в нем невиновен. Значит, плохо работали. Значит, не место на земле такому государственному строю. Вот у нас, например, какой процент оправдательных приговоров, когда не доказывают?

– Если по стране, то процентов 18%. Если вы говорите о работе Комитета, то ноль.

– Вот. Значит работаем сносно.

– Ну зачем так критично, Юрий Владимирович? Работаем неплохо.

– До «неплохо» нам еще дожить надо… Нет, ты как хочешь, а я больше в театры ходить не буду.

– Почему? Вам же так нравилось всегда…

– Всегда нравилось, а теперь разонравилось. Ложи все сроду заняты, так я сижу в партере сразу на трех рядах – на первом мы с тобой, а на двух остальных охрана. Краснеть скоро начну – все зрители только и смотрят, что не на игру актеров, а на меня. А мне хоть сквозь землю провалиться в такие минуты.

– Ну почему? Сами же говорите, что работаете сносно…

– Это вы, Витя, работаете сносно. Вы, заместители, на чьих плечах, по сути, организация всей работы Комитета. А я как первый человек есть лицо, скорее, государственное. Я все больше на трибуне Мавзолея да в ЦК. А вот эти организации, милый мой, работают как нельзя хуже. Ну что это такое? Ты когда последний раз в магазине был? Пустые полки там видел? А еще что видел? Ничего? Вот и я ничего, если бы не спецзаказы, давно бы уже или с голоду опух или от хронических болезней умер, а их у меня, ты знаешь, немало. Вот и выходит, что люди смотрят мне в спину критичными взглядами, в которых читается один и тот же вопрос, а ответить-то я им только и могу, что: «Извините, граждане, я в КГБ работаю, я к Госплану и к ЦК отношения не имею». А им-то какая разница?! Для них мы все одним миром мазаны. И потом – что значит «Я – ни при чем»? В полномочия КГБ входит охрана социалистической законности и собственности. Если бы на местах все делалось в строгом соответствии с указаниями того же Госплана, не было бы взяток и воровства, то, наверное, и продовольственное обеспечение у нас не хромало бы! Богатейшая в мире страна, и до такого уровня жизни людей довели! Уму непостижимо! Так вот, если бы нарушений законности не было на всех этапах реализации продовольственной политики КПСС – от высших кабинетов до сельмагов, – то все было бы иначе. Не краснел бы я до ушей, если бы работал Комитет как положено…

– Юрий Владимирович, вы ведь делаете все, от себя зависящее. Но и вы не всесильны. Есть люди с большими полномочиями, которые, к сожалению, думают иначе, и вы это знаете…

Андропов с чувством обреченности посмотрел на Чебрикова и кивнул в сторону машины. В салоне андроповской «чайки» разговор продолжился.

– Знаете и о том, что покровительствует всему этому воровству сплошь и рядом МВД…

– Да уж, знаю. Смотри, Щелоков – наглец, никуда от него не денешься. Совсем страх потерял. В самом центре Москвы, у нас под носом свою контрразведку создал, особый отдел! – Андропов кивнул за окно. Взгляды его и Чебрикова устремились на 11 этаж гостиницы «Россия», которую они сейчас проезжали. – Информацией едва ли не больше нашего обладает! Такую агентурную сеть развел, столько дел благодаря ей раскрыл, что мама не горюй! Да еще, мерзавец, добился у Генсека запрета Комитету вербовать сексотов в своем Министерстве…

– Ну против Генсека мы бессильны, а в остальном все в наших руках, – еле слышно процедил Чебриков. Голова председателя КГБ после шумного и эксцентричного спектакля болела, звуки внутри нее сливались в единую какофонию, но эту фразу своего заместителя он разобрал четко.

– Что ты сказал?

– Я говорю, что этому его спецотделу мы запросто кислород перекрыть можем. И в прямом, и в переносном смысле. Тут все в наших руках, Юрий Владимирович, все в наших руках…

На следующий день

Совещание у министра внутренних дел СССР Николая Анисимовича Щелокова подходило к концу. Общие сводки, цифры, результаты работы, краткие отчеты по наиболее резонансным делам. Министр дополнительно проверил условия содержания в некоторых ИТУ Украины, результатами проверки остался недоволен и поручил начальникам отделов провести дополнительную инспекцию, после чего объявил, что все члены коллегии Министерства свободны, попросив остаться двух своих заместителей – Крылова и Папутина.

Николай Анисимович Щелоков, министр внутренних дел СССР

– Ну как. Виктор Семенович, дело «Океана» продвигается? – спросил министр, глядя на Папутина.

– Так точно, товарищ генерал армии. Агентурный отдел, – он сверкнул глазами в сторону сидящего напротив Крылова, – сообщает, что, помимо хищений рыбной продукции в сети магазинов «Океан» Фельдман и Фишман причастны также к незаконному экспорту черной икры за рубеж.

– Вот даже как?! Очень интересно. И с чего все началось?

– Видите ли, специальным приказом Министерства рыбной промышленности сети магазинов торгово-производственной фирмы «Океан» установлена довольная значительная, в масштабах отрасли, процентная степень допустимой усушки, утруски, порчи продуктов – 10%. На деле объективно порче подвергается не более трех процентов, но списывают под это дело торговцы рыбой все десять, ни граммом меньше. Почти всегда списанию подвергается икра, которую, как известно, очень сложно испортить ввиду большого содержания в ней соли. Списанная икра по актам утилизируется, хотя, по сведениям того же агентурного отдела, нет ни одного реального доказательства уничтожения хотя бы тонны ценного морепродукта.

Сергей Крылов, заместитель министра внутренних дел СССР