Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Над головой черно, под ногами красно. Черно-красно, черно-красно, повсюду черно и красно… Просто чудесно.

Существо брело по Запустению.

За спиной у него вставали изувеченные троллоки, вставали и шатко следовали за ним, роняя слюну изо ртов и пастей. Глаза – тусклые, взгляды – тупые, но стоит лишь ему захотеть, эти троллоки войдут в такой боевой раж, какого в жизни не ведали.

Мурддраала существо бросило на месте: вопреки слухам, он не восстанет. Прикосновение этой твари несло собратьям-мурддраалам мгновенную смерть. Жаль. Его ногтям нашлось бы достойное применение.

Может, имеет смысл раздобыть перчатки. С другой стороны, в перчатках существо не порежет руку. Кругом одни проблемы…

Ну да ладно. Вперед. Пришла пора убить ал’Тора.

Его опечалило, что охота подходит к концу. Однако в ней уже нет смысла. Зачем охотиться, если в точности знаешь, где искать будущую жертву? Ты просто приходишь к ней, и все.

Приходишь к ней, как старый друг. Дорогой и милый сердцу друг, выкалываешь ей глаза, вспарываешь брюхо и пригоршнями жрешь потроха, запивая кровью. Вот как надо обращаться с друзьями.

И это большая честь.

* * *

Маленарин Рай перебирал отчеты поставщиков припасов и снаряжения. Позади его стола находилось окно, и тут треклятый ставень хлопнул и вновь распахнулся, впуская в кабинет влажную духоту Запустения.

За десять лет на должности командора башни Хиит он так и не свыкся с климатом нагорья, с его жарой, сыростью и удушливым воздухом, зачастую напитанным тухлой вонью.

Ветер, завывая, гремел ставнями. Рай встал, подошел к окну, закрыл ставень и закрепил его бечевкой, чтобы он больше не открывался.

Вернувшись к столу, он просмотрел реестр новоприбывших солдат. Каждое имя сопровождалось указанием особых умений и навыков – здесь у всех солдат есть и дополнительные обязанности. Кто-то умел накладывать повязки, другой быстро бегал – вполне сгодится в вестовые. Третий метко стреляет из лука, четвертый знает, как придать старому вареву новый вкус. Маленарин всегда запрашивал людей с последним умением: повар, способный заманить солдат своей кормежкой, ценится на вес золота.

Отложив просмотренный рапорт, Маленарин прижал его троллочьим рогом. Этот рог, залитый свинцом, он держал на столе в качестве пресс-папье. Следующим документом в стопке оказалось письмо от некоего Барриги – купца, ведущего к башне свой торговый караван. Маленарин улыбнулся: в первую очередь он был человеком военным, но поперек груди носил три серебряные цепи старшины купеческой гильдии. Хотя в башню припасы по большей части поступали напрямую от королевы, никому из кандорских командоров не возбранялось вести торговые дела с другими негоциантами.

Если повезет, сегодня Маленарин сумеет подпоить чужеземного торговца за переговорным столом. Он не раз навязывал купцам неподъемные условия сделки, а когда та срывалась, назначал им в наказание год военной службы за несдержанное слово, и этот год, проведенный в армии королевы, зачастую приносил толстопузым чужестранцам немалую пользу.

Он сунул письмо под троллочий рог и помедлил, увидев последний документ в стопке, требовавшей его внимания: управляющий напоминал, что близятся четырнадцатые именины его старшего сына Кимлина. Как будто Маленарин мог об этом забыть! Напоминание ему не требовалось.

Он с улыбкой прижал записку троллочьим рогом – на случай, если вновь распахнутся ставни. Обладателя этого рога он прикончил собственными руками. Задумавшись, Маленарин подошел к стене кабинета и открыл древний дубовый сундук. Помимо прочего, в нем лежал завернутый в холстину меч его отца. Маленарин ухаживал за коричневыми ножнами и регулярно смазывал их маслом, но они все равно выцвели от времени.

Через три дня он вручит этот меч Кимлину. В день четырнадцатых именин мальчик становится мужчиной – в тот день, когда он получает свой первый меч, а с ним – ответственность за свою жизнь. Кимлин старательно изучал премудрости владения клинком под руководством самых требовательных наставников, каких только сумел найти Маленарин. Вскоре его сын станет мужчиной. Как летит время!

Не сдержав самодовольного вздоха, Маленарин захлопнул крышку сундука и отправился на дневной обход. В башне, в этом бастионе обороны, откуда вели наблюдение за Запустением, находилось две с половиной сотни солдат.

Любая обязанность – повод для гордости, и любое бремя делает тебя сильнее. Наблюдение за Запустением было долгом Маленарина и источником его силы. Важнейшая задача, особенно в наши дни, когда на севере разразилась непонятная буря, а королева, забрав с собой изрядное число кандорских воинов, отправилась искать Дракона Возрожденного. Маленарин прикрыл дверь кабинета, после чего, задвинув потайную щеколду, запер ее изнутри. Подобных дверей в коридоре было несколько, и во время штурма враг не сообразит, которая из них открывает путь на следующий лестничный пролет – то есть скромный кабинетик играл свою роль в обороне башни.

Маленарин подошел к лестнице. С первого этажа нельзя было попасть на последние: нижние сорок футов башни являли собой сплошную западню. Пробившись через три казарменных яруса, где располагались солдаты гарнизона, враг не обнаружит пути на четвертый. Единственный способ забраться выше – узкий откидной пандус, который проходил вдоль наружной стены башни и вел со второго этажа на четвертый. Ступив на него, атакующие окажутся беззащитны перед стрелами с верхних этажей, а затем, когда половину вражеских солдат перестреляют, кандорцы обрушат мостик, разделив силы неприятеля, и прикончат тех, кто останется наверху и станет блуждать в поисках внутренних лестниц.

Быстрым шагом Маленарин поднимался наверх. Проделанные через определенные промежутки в боковинах ступеней прощелины служили бойницами, из которых открывался превосходный вид на нижний лестничный пролет, и лучники кандорцев не преминут этим воспользоваться. На полпути к верхушке башни Маленарин услышал шаги: кто-то в спешке спускался навстречу. Секундой позже из-за поворота лестницы появился сержант дозора по имени Ярген. Подобно большинству кандорцев, он носил раздвоенную бородку; его черные волосы были припорошены сединой.

В дозор Запустения Ярген вступил на следующий день после четырнадцатых именин. На рукаве форменной коричневой куртки он носил шнур с завязанными на нем узлами – по одному на каждого убитого сержантом троллока. Сейчас узлов на шнуре было почти пятьдесят.

Ярген отсалютовал Маленарину, коснувшись рукой груди, потом опустил ладонь на меч, выказав тем самым почтение командиру. Во многих странах подобное прикосновение к оружию сочтут за оскорбительный выпад, но южане славятся скверным нравом и раздражительностью. Неужели им непонятно, что, дотронувшись до меча, ты чествуешь командира, давая понять, что видишь в нем достойного соперника?

– Милорд, – хрипло сказал Ярген, – на Ренской башне замечена вспышка.

– Что за вспышка? – осведомился Маленарин.

– Отчетливая, милорд, – ответил Ярген, развернувшись и шагая с ним в ногу. – Сам видел, своими глазами. Всего лишь вспышка, но тем не менее.

– Больше ничего? Исправление не присылали?

– Не знаю. Может быть. Я сразу побежал за вами.

Будь у Яргена еще новости, он бы ими наверняка поделился, поэтому Маленарин не стал утруждать себя расспросами. Вскоре оба взошли на вершину башни, где находилось громадное устройство из зеркал и ламп. С помощью этого приспособления можно было посылать сигналы на запад и восток, где вдоль границы Запустения высились другие бастионы, или на юг, по цепочке башен, ведущей к дворцу Айздайшар в Чачине.

Отсюда открывался вид на бескрайние кандорские холмы и нагорья. Некоторые из южных холмов еще тонули в легком мареве утреннего тумана. Эти земли – поюжнее, где не было этой неестественной жары, – вскоре зазеленеют, и кандорские пастухи приведут на горные пастбища отары овец.

К северу тянулось Великое Запустение. Маленарин читал о днях, когда с его башни почти не видно было этой уродливой мерзости. Теперь же Запустение подобралось едва ли не к самому основанию каменных стен. Ренская башня тоже находилась на северо-западе. Ее командор – лорд Ниах из Дома Окатомо – приходился Маленарину дальним родственником и добрым другом. Он не стал бы отправлять вспышку без причины, и прислал бы сигнал отмены, будь эта вспышка случайной.

– Еще что-то было? – спросил Маленарин.

Дозорные помотали головой. Ярген принялся постукивать ногой по полу, а Маленарин сложил руки на груди. Оба ждали нового сигнала.

Но никакого сигнала не было. Башня Рена в нынешние дни стояла уже в самом Запустении – куда севернее башни Хиит. Обычно ее расположение не вызывало вопросов: даже самые свирепые обитатели Запустения знали, что атаковать кандорскую башню будет себе дороже.

Сигнала корректировки не последовало. Ни единого проблеска.

– Отправьте сообщение в Ренскую башню, – велел Маленарин. – Спросите, не была ли вспышка ошибочной. И еще свяжитесь с Фармейской башней. Может, оттуда заметили что-то подозрительное.

Ярген отдал распоряжения подчиненным, но взглянул на Маленарина так хмуро, будто спрашивал: «Неужели вы думаете, что я еще не сделал этого?» Значит, сообщения отправили, но ответа не получили.

По площадке наверху башни гулял ветер – влажный и чересчур жаркий. Стальные детали зеркального механизма поскрипывали, когда дозорные отправляли очередную серию вспышек. Маленарин посмотрел на грозовое небо, по-прежнему кипучее и черное. Ему показалось, что буря улеглась.

И это было весьма подозрительно.

– Отправьте сообщение в тыл, на башни внутри страны, – сказал он. – Расскажите, что мы видели. Пусть подготовятся на случай неприятностей.

Солдаты приступили к работе.

– Сержант, – спросил Маленарин, – кто у нас следующий по списку вестовых?

К гарнизону башни был приписан небольшой отряд мальчишек, превосходно умевших держаться в седле. Они были легче взрослого мужчины, и их можно отправить на быстрых конях, коль скоро командор решит не пользоваться сигнальным устройством. Зеркала передают сведения быстрее всего, но нельзя исключать, что их вспышки заметит враг. К тому же, если аппарат поврежден или линия башен разорвана, необходим и другой способ доставить сообщение в столицу.

– Следующим… – Ярген сверился со списком, прибитым с внутренней стороны двери, ведущей на лестницу, – идет Кимлин, милорд.

Кимлин. Сын Маленарина.

Он взглянул на северо-запад, на безмолвную башню, откуда недавно пришла зловещая вспышка, и обратился к солдатам:

– Если будет хотя бы намек на ответ от других башен, немедленно дайте мне знать. Ярген, пойдешь со мной.

Оба поспешили вниз по лестнице.