Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Дракон Возрожденный поднял правую руку (левую он держал за спиной), и процессия остановилась.

– Позвольте, пожалуйста, – сказал он, делая шаг вперед.

Стражи потрясенно расступились, повинуясь негромкой просьбе Дракона – разве могло быть иначе? – и ал’Тор, покинув каре, подошел к Суан. Она собралась с силами. Дракон был безоружен и огражден щитом. Он не мог причинить ей вреда. Брин, однако, встал рядом с ней и опустил ладонь на эфес меча.

– Спокойно, Гарет Брин, – сказал ал’Тор. – Я не причиню вам зла. Насколько могу судить, ты позволил ей связать себя узами Стража? Занятно. Илэйн будет интересно узнать об этом. А ты, Суан Санчей, изменилась с последней нашей встречи.

– Вращается Колесо, и никто не остается прежним.

– Слова истинной Айз Седай. – Ал’Тор удивил ее мягкой спокойной улыбкой. – Интересно, настанет ли тот миг, когда я привыкну к вашей манере выражаться. Однажды ты закрыла меня собой от вражеской стрелы. Поблагодарил ли я тебя?

– Как помню, я этого не хотела. Так вышло случайно, – сухо произнесла Суан.

– Тем не менее прими мою благодарность. – Он повернулся к дверям, ведущим в зал Совета. – Скажи, что она за Амерлин?

«Меня-то зачем спрашивать?» – подумала Суан. Откуда ему знать, насколько близки Суан и Эгвейн?

– Невероятная, – ответила Суан. – Одна из лучших, несмотря на то что на Престоле она совсем недавно.

– Меньшего я и не ждал, – снова улыбнулся ал’Тор. – Странно… Думаю, мне будет больно ее видеть, хотя эта рана уже совсем зажила. Залечена раз и навсегда, но боль вспоминается до сих пор.

О Свет! Суан ожидала от этого мужчины совсем другого поведения. Считается, что в Белой Башне любой мужчина, способный направлять Силу, теряет присутствие духа – даже будь он сам Дракон Возрожденный. Но ал’Тор, похоже, совсем не волновался.

Суан хотела было ответить, но тут от группы Айз Седай отделилась одна сестра… Тиана?

Женщина достала из рукава сложенное письмо, скрепленное красной печатью, и протянула его Ранду:

– Это для тебя.

В ее голосе слышалось напряжение, а пальцы едва заметно дрожали. Другой не обратил бы внимания на эту дрожь, но от взора Суан признаки волнения Айз Седай укрыться не могли.

– Что это? – Удивленно приподняв бровь, ал’Тор протянул руку и взял письмо.

– Я обещала доставить его, – ответила Тиана. – Стоило бы отказаться, но я и подумать не могла, что ты на самом деле придешь… В смысле… – Она замолкла, плотно сжав губы, а потом отошла и скрылась в толпе.

Не читая, ал’Тор сунул письмо в карман.

– Когда я закончу, постарайся успокоить Эгвейн, – сказал он Суан.

Потом ал’Тор сделал глубокий вдох и уверенно двинулся вперед, не обращая внимания на оторопелых Стражей. Те поспешили следом, но никто не рискнул коснуться его, когда тот шагнул через порог в зал Совета Башни.

* * *

Как только Ранд – один, без охраны – ступил в зал, Эгвейн почувствовала, как вздыбились волоски на руках. Айз Седай, толпясь в передней у дверей, делали вид, что происходящее их нисколько не интересует. Сильвиана взглянула на Эгвейн: не стоит ли объявить эту встречу открытой только для членов Совета?

«Нет, – подумала Эгвейн. – Надо, чтобы все видели наше противостояние. О Свет! Похоже, к этому я не готова».

Но ничего не поделаешь. Девушка собралась с духом, повторяя про себя слова, что крутились в голове с самого утра. Это не Ранд ал’Тор, знакомый ей с детства. Не тот мужчина, за которого она когда-то хотела выйти замуж. С Рандом ал’Тором она могла бы обойтись снисходительно.

Нет. Перед ней стоял Дракон Возрожденный, и снисходительность к нему способна уничтожить весь мир. Самый опасный мужчина, опаснее любого, кто являлся в этот мир. Высокий, в простой одежде, но держится крайне уверенно. В прошлом Эгвейн в нем такой самоуверенности не замечала.

Стражи остались возле дверей, а Ранд направился прямиком в центр зала и остановился посреди выложенной на полу эмблемы Пламени, которую окружали восседающие в своих креслах члены Совета Башни.

– Эгвейн, – уважительно кивнул он, и его голос эхом раскатился по залу. – Как вижу, ты сделала свое дело. Палантин Амерлин тебе к лицу.

Словно противореча последним дошедшим до Эгвейн слухам о Ранде, он был на удивление спокоен. «Быть может, это спокойствие преступника, наконец-то явившегося с повинной?» – подумала Эгвейн.

Так кто он для нее? Преступник? Да, многие его поступки походили на преступления: он разрушал и убивал, он применял силу и завоевывал. Когда в последний раз Эгвейн была рядом с Рандом, они путешествовали по Айильской пустыне. В те месяцы он очерствел и закалил характер, и она видела в нем эту твердость, но теперь в Ранде появилось что-то новое, глубокое и загадочное.

Подавшись вперед на Престоле Амерлин, Эгвейн услышала свой голос:

– Что с тобой случилось?

– Меня разбили вдребезги, – ответил Ранд, держа руки за спиной. – А потом, как ни странно, собрали и выковали заново. Еще немного, и он одолел бы меня, Эгвейн. Но Кадсуане помогла все исправить, хотя сделала это случайно. Как бы то ни было, подозреваю, что мне придется отменить решение о ее изгнании.

Теперь он говорил иначе, формальными фразами, которых Эгвейн прежде от него не слышала. Будь на его месте кто-то другой, она решила бы, что имеет дело с человеком образованным и культурным, но Ранд не получил такого воспитания. Может, его натаскали умелые наставники? Так быстро?

– Зачем ты явился к Престолу Амерлин? – спросила она. – Подать прошение или препоручить себя руководству Белой Башни?

Ранд изучающе смотрел на нее, по-прежнему держа руки за спиной. В зал тихонько, одна за другой, проскользнули тринадцать сестер, окруженных сиянием саидар – они удерживали его щит.

Похоже, Ранда это не беспокоило. Он разглядывал зал Совета, рассматривал восседающих. Его взгляд задержался на креслах Красных, два из которых пустовали: Певара и Джавиндра еще не вернулись из своего таинственного путешествия. Присутствовала лишь Барасин, недавно избранная на замену Духаре, и она с честью выдержала взгляд Ранда.

– Раньше я ненавидел тебя, – сказал Ранд, вновь повернувшись к Эгвейн. – Но за последние месяцы я испытал столько переживаний! С того самого момента, как Морейн появилась в Двуречье, я, по-моему, только и делаю, что стараюсь не угодить в силки Айз Седай. И все-таки не сумел избежать другой паутины, невидимой и куда более опасной.

Теперь я спрашиваю себя: стоило ли так стараться? Я не слушал тебя, опасаясь, что попаду под твое влияние, – и не из-за стремления к независимости, но из боязни оказаться ненужным. Из страха, что мои деяния будут приписаны тебе. – Он помолчал. – Зря я отказался от удобной возможности свалить вину за свои злодеяния на кого-то другого.

Эгвейн нахмурилась. Неужели Дракон Возрожденный явился в Белую Башню ради философского пустословия? Быть может, он действительно сошел с ума?

– Ранд, – сказала она, смягчив тон, – я велю сестрам проверить, все ли… все ли с тобой в порядке. Прошу, отнесись к этому с пониманием.

Выяснив, в каком он состоянии, Айз Седай решат, как с ним быть. Конечно, для исполнения пророчеств Дракону Возрожденному необходима свобода, но разве можно взять и просто отпустить его на все четыре стороны – теперь, когда он в Белой Башне?

– Поверь, Эгвейн, я все понимаю, – улыбнулся Ранд. – Жаль отказывать, но у меня слишком мало времени и слишком много дел. Из-за меня одни гибнут от голода, другие живут в ужасе перед тем, что я сотворил, а мой друг едет умирать – в одиночку, без союзников.

– Ранд, – сказала Эгвейн, – мы должны убедиться, что с тобой все нормально.

Он понимающе кивнул:

– Именно об этом я и сожалею. Не хотелось приходить в цитадель твоей власти – власти, полученной тобою столь искусно, – только ради того, чтобы бросить вызов. Но ничего не поделаешь. Ты должна узнать о моих планах и подготовиться к тому, что будет.

В прошлый раз, пытаясь запечатать Скважину, я вынужден был обойтись без помощи женщин. Поэтому – но не только поэтому – последствия оказались катастрофическими, хотя не исключаю, что женщины поступили мудро, отказав мне в своей силе. Что ж, виноваты все, и виноваты в равной мере, но я не повторю этих ошибок. Убежден, что саидин и саидар надо использовать вместе, хотя полной уверенности у меня пока нет.

Эгвейн подалась вперед, пристально глядя ему в глаза, но не замечала признаков безумия. Она знала эти глаза. И знала Ранда.

«О Свет! – подумала она. – Я ошибаюсь. Вижу в нем только Дракона Возрожденного. Но мы здесь не без причины – что я, что он. Я должна увидеть в нем Ранда, ведь Ранду можно доверять, а Дракон Возрожденный вызывает страх и благоговейный трепет».

– Кто ты? – вырвался у нее почти неслышный шепот, но Ранд услышал ее: