Грядущая буря

– Сначала бард жонглировал тремя шарами. Потом спросил у нас – сможет ли он справиться еще с одним. Мы подбодрили его. Он взял четвертый, потом пятый, потом шестой. С каждым шаром мы хлопали в ладоши все громче, а он спрашивал, не добавить ли еще один. Конечно, мы кричали: «Давай еще!» Седьмой, восьмой, девятый. Вскоре в воздухе летал уже десяток шаров, и они мелькали так, что я уследить за ними не мог. Барду стоило немалых стараний жонглировать ими. Ему приходилось то и дело наклоняться, чтобы у самого пола подхватить те шары, что он чуть не упустил. Он был слишком сосредоточен, чтобы спрашивать у нас, но собравшиеся сами просили еще. «Одиннадцать! Давай одиннадцать!» И вот помощник бросил жонглеру еще один шар.

Итуралде пыхнул трубкой.

– Он уронил их? – спросил Раджаби.

Родел покачал головой:

– Последний «шар» не был на самом деле шаром. Это был какой-то фокус иллюминаторов. Не долетев до барда, он ярко полыхнул и взорвался дымом. Когда мы снова смогли что-то видеть, то бард исчез, а десять шаров лежали рядком на полу. Оглядевшись вокруг, я обнаружил, что он сидит за одним из столов с гостями, пьет вино и заигрывает с женой лорда Финндала.

Бедняга Раджаби был совершенно обескуражен. Он любил ответы простые и ясные. Итуралде обычно тоже отдавал им предпочтение, но в последнее время эти неестественно хмурые небеса и ощущение постоянного уныния склоняли его к философствованию.

Вытащив из-под кисета с табаком истертый на складках сложенный клочок бумаги, Итуралде протянул его Раджаби.

– «Нанеси удар по шончан всеми своими силами, – прочитал вслух Раджаби. – Оттесни их, загони обратно на корабли, пусть плывут обратно, на ту сторону своего проклятого океана. Полагаюсь на тебя, старый друг. Король Алсалам». – Раджаби опустил письмо. – Я знаю о его приказах, Родел. Я пришел сюда не ради него. Я пришел ради тебя.

– Да, но я сражаюсь ради него, – сказал Итуралде.

Он был предан королю и всегда будет ему верен. Итуралде встал, выбил пепел из трубки и притоптал тлеющие угольки каблуком. Отложив трубку в сторону, он забрал у Раджаби письмо, а потом направился к двери.

Нужно было решать. Остаться здесь и сражаться – или бежать, в менее подходящее для сражения место, но зато выиграть немного времени.

Хижина скрипела, ветер раскачивал деревья. За порогом Итуралде встретило хмурое утро. Эту лачугу, разумеется, построили не огиры, слишком уж она хлипкая. Сам стеддинг был покинут уже давным-давно. Солдаты разбили лагерь среди деревьев. Не лучшее место для военного лагеря, но суп приходится варить с теми специями, что имеются под рукой, так что нужно с толком использовать то, что есть. А у стеддинга было преимущество, отказываться от которого вряд ли стоило. Можно было бежать в город и укрыться за его стенами, но здесь, среди деревьев, Единая Сила бесполезна. Если вывести из игры шончанских дамани, то это куда лучше любых стен, какими бы высокими те ни были.

«Мы должны остаться», – подумал Итуралде, наблюдая за тем, как его люди копают землю и возводят частокол. Ему ненавистна была сама мысль о том, чтобы рубить деревья в стеддинге. Он знавал в свое время нескольких огиров и питал к ним уважение. Наверное, эти массивные дубы хранили какую-то скрытую силу с тех дней, когда здесь жили огиры. Рубить их – преступление. Но приходится делать то, что необходимо. Бегство могло дать ему время, но могло и обернуться напрасной потерей этого времени. До того, как шончан нанесут удар, у Итуралде есть несколько дней. Если он сумеет как следует укрепиться, возможно, удастся навязать им осаду. Стеддинг поколеблет их решительность, а лес даст преимущество малочисленному войску Итуралде.

Он злился, что позволил загнать себя в угол. Вероятно, потому и размышлял так долго, хотя в глубине души давно осознавал, что пора прекратить бегство. Шончан наконец-то настигли его.

Итуралде прошелся среди солдат, чтобы они его увидели, приветствуя их одобрительными кивками. У него осталось сорок тысяч человек – просто чудо, учитывая мощь противника. Им бы самое время дезертировать. Но они видели, как Итуралде выигрывал одну невозможную битву за другой, подбрасывал один шар за другим, вызывая еще больше аплодисментов. Они считали его непобедимым. Они не понимали, что когда в воздух подбрасывают все больше шаров, то не только само представление окажется грандиознее.

Не менее впечатляющим будет и падение в конце.

Шагая вместе с Раджаби по разбитому в лесу лагерю и осматривая частокол, Итуралде держал при себе свои мрачные мысли. Работа шла хорошо, толстые стволы деревьев один за другим занимали место в свежевыкопанных ямах. После осмотра Итуралде кивнул самому себе и сказал:

– Мы остаемся, Раджаби. Передай всем.

– Кое-кто поговаривает, будто остаться здесь значит неминуемо погибнуть, – ответил Раджаби.

– Они ошибаются, – сказал Итуралде.

– Но…

– Ни в чем нельзя быть уверенным, Раджаби, – сказал Итуралде. – Посади лучников на деревья внутри частокола. Будет ничем не хуже башен. Нужно подготовить место для битвы перед палисадом. Пусть вырубят как можно больше деревьев вокруг частокола, а внутри из бревен надо сложить заграждения, как вторую линию обороны. Будем стоять твердо. Может, я ошибаюсь насчет тарабонцев и они придут нам на помощь. Или, возможно, у короля где-то спрятана армия, которая нас прикроет. Кровь и пепел, может, мы и сами здесь от них отобьемся. Поглядим, как им понравится воевать без своих дамани. Мы еще поживем.

Раджаби на глазах распрямился, обретая уверенность. Итуралде знал, что тот ждал подобных слов. Как и другие, Раджаби верил Маленькому Волку. Они и мысли не допускали, что он может проиграть.

Итуралде же так вовсе не считал. Но коли умирать, то достойно. Юношей Итуралде часто грезил о войнах, о славных битвах. Старый же Итуралде понимал, что в бою не бывает места славе. Но что было, так это честь.

– Милорд Итуралде! – окликнул его посыльный, трусцой огибая незаконченный частокол. Совсем мальчишка, такой юный, что шончан, скорее всего, пощадят его. Иначе Итуралде отослал бы паренька и всех его ровесников прочь.

– Да? – повернулся к гонцу Итуралде.

Раджаби высился рядом с ним как гора.

– Человек, – переводя дыхание, выдохнул мальчик. – Разведчики схватили его, когда он подходил к стеддингу.

– Хочет сражаться вместе с нами? – спросил Итуралде.

Во всякой армии обычное дело – нанимать рекрутов. Всегда находятся те, кого манит слава или по меньшей мере то, что обычно солдата регулярно кормят.

– Нет, милорд. – Посыльный все еще тяжело дышал. – Он говорит, что хочет видеть вас.

– Шончанин? – прорычал Раджаби.

Мальчишка замотал головой:

– Нет. Но одежда на нем дорогая.

Значит, посланец какого-нибудь лорда. Доманиец или, возможно, перебежчик из Тарабона. Кто бы это ни был, едва ли из-за него положение станет хуже.

– И он пришел один?

– Да, сэр.

Смельчак.

– Хорошо, веди его сюда, – сказал Итуралде.

– Где вы его примете, милорд?

– Что? – рявкнул Итуралде. – Я что, по-твоему, расфуфыренный купец с дворцом? Вот здесь, на поляне, и встречу. Ступай приведи его, но не торопись. И убедись, чтобы караул к нему приставили надежный.

Мальчишка кивнул и убежал. Итуралде, взмахнув рукой, подозвал нескольких солдат и отправил их за Вакедой и остальными офицерами. Шимрон погиб, сожженный дотла огненным шаром дамани. Очень жаль. Итуралде многих променял бы на него одного.

Большинство командиров появились раньше гостя. Долговязый Анкайр. Одноглазый Вакеда – если бы не этот недостаток, он был бы хорош собой. Коренастый Меларнед. Юный Лидрин, продолжавший следовать за Итуралде после гибели отца.

– Что я слышу? – произнес Вакеда, приблизившись широким шагом и складывая руки на груди. – Мы остаемся в этой западне? Родел, у нас нет людей, чтобы оказать сопротивление. Если они нападут, мы окажемся заперты тут.

– Ты прав, – просто сказал Итуралде.

Вакеда повернулся к остальным, затем снова к Итуралде; честный ответ отчасти погасил его раздражение.

– Тогда… почему мы не бежим?

В нем осталось намного меньше бравады, чем несколько месяцев назад, когда Итуралде только начал свою кампанию.

– Не стану лгать и обнадеживать, – сказал Итуралде, глядя на всех по очереди. – Ситуация скверная. Но дела пойдут еще хуже, если мы побежим. Для нас не осталось нор, где можно спрятаться. Эти деревья дадут нам преимущество, мы можем здесь обороняться. Стеддинг лишит силы дамани, и одного этого достаточно, чтобы остаться. Мы примем здесь бой.

Анкайр кивнул, похоже, понимая серьезность ситуации, и промолвил: