Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана

Мы, европейцы (независимо от того, знаем ли туземную лодку по опыту или по описаниям), привыкшие к нашим необыкновенно развитым средствам водного транспорта, склонны смотреть на туземную лодку свысока и видеть ее в ложной перспективе; мы считаем ее чуть ли не детской игрушкой, неудачной и несовершенной попыткой решить проблему мореходства, которую мы-то сами решили удовлетворительно[42 - Сравнивая хрупкую и неповоротливую туземную лодку с изящной европейской яхтой, мы склонны рассматривать первую чуть ли не юмористически. Эта нота звучит во многих любительских описаниях путешествий, где непритязательное остроумие находит себе выход, когда грубо обтесанные челноки называют «дредноутами» или «королевскими яхтами», подобно тому как простые дикарские вожди в насмешку именуются «королями». Такой юмор, конечно, можно понять и даже развлечься им, но если подойти к этому вопросу с научной точки зрения, то, во-первых, следует воздерживаться от любого искажения фактов, а во-вторых, проникнуться мыслью и чувством дикарей по отношению к их творениям.]. Однако для туземца его неуклюжая разлапистая лодка является удивительным, почти чудесным изобретением, чем-то прекрасным (см. снимки XXI, XXII, XL, XLVII, LV). Туземцы окружают ее легендами, украшают самой изысканной резьбой, раскрашивают и декорируют. Она является для них мощным средством овладения природой, позволяющим пересекать опасные моря и добираться до далеких стран. В сознании туземца лодка ассоциируется с полным опасностей плаванием, с надеждами и мечтами, которые он выражает в своих песнях и рассказах. Короче говоря, и в традиции туземцев, и в их обычаях, в их поведении, и в непосредственных высказываниях можно обнаружить глубокую любовь, восхищение и своего рода привязанность к лодке как к чему-то живому и личному, что так характерно для отношения морехода к своему судну. Так вот, именно это эмоциональное отношение туземцев к их лодкам, которое я рассматриваю в качестве глубочайшей этнографической действительности, и должно руководить нами в нашем исследовании других аспектов – обычаев и технологий, связанных с постройкой и использованием лодки; экономических условий и связанных с ними поверий и традиций. Этнология или социальная антропология, наука о человеке не должна оставлять без внимания глубин его «Я», его инстинктивной и эмоциональной жизни.

Взглянув на снимки (например, XXI, XXIV, XXXIX или XLVII), мы получим некоторое представление об общем устройстве туземной лодки: у нее длинный, довольно глубокий корпус, который соединен с бортовым поплавком, идущим параллельно корпусу почти по всей его длине (см. снимки XXI и XXIII), а также с помостом, идущим с одного борта к другому. Легкость материала позволяет туземной лодке погружаться гораздо глубже, чем аналогичному европейскому морскому судну, что придает ей большую плавность хода. Лодка скользит по поверхности воды, плавно касается волн, то скрываемая их гребнями, то опять поднимаясь на них. Испытываешь восхитительное, но страшное ощущение, когда сидишь в легкой лодочке, летящей вперед с поднятым поплавком, круто накренившимся помостом и с постоянно переливающейся через борт водой; или же, еще лучше, вскарабкавшись на помост или на поплавок (последнее возможно только на больших лодках), пересекать море на своего рода летящем плоту, почти что чудом скользящем над волнами.

Иногда волна заливает помост, перехлестывает через него, и лодка – этот на первый взгляд громоздкий квадратный плот, движется вдоль и поперек волн, взлетая над ними с грациозной ловкостью. Когда поднимается парус и его тяжелые, жесткие складки золотистой циновки разворачиваются с характерным свистящим и хрустящим шумом, и лодка начинает свой ход; когда вода с шипением отбегает вниз, а золотой парус пламенеет на фоне ярко-синего моря и неба – тогда романтика мореплавания и впрямь открывается перед тобой в каком-то новом ракурсе.

Естественной реакцией на это описание будет мысль о том, что оно представляет ощущения этнографа, а не туземца. На самом же деле, очень трудно отделить наши собственные ощущения от правильной интерпретации того, что в глубине своего «я» ощущает туземец. Однако если исследователь, говорящий на языке аборигенов и какое-то время живущий среди них, попробует проанализировать и понять их чувства, то он обнаружит, что может правильно оценить их. Вскоре он научится различать, когда поведение туземцев гармонирует с его собственным поведением, а когда, как это иногда случается, от него отличается.

Следовательно, в данном случае не будет ошибкой считать, что хорошая лодка вызывает у туземцев огромное восхищение. Несомненно также, что они быстро оценивают различия в скорости, грузоподъемности и устойчивости разных лодок. Очевидна их эмоциональная реакция на такого рода различия. Когда в тихий день вдруг поднимается свежий ветер, наполняя развернутый парус, и лодка поднимает из воды свой ламина (бортовой поплавок), несется вперед, разбрызгивая воду направо и налево, то не будет ошибкой сказать, что это вызывает у туземцев необыкновенную радость. Каждый кидается занять свое место и живо следит за движениями лодки; некоторые начинают петь, а юноши перегибаются через борт и играют с водой. Они никогда не устают обсуждать хорошие качества своих лодок и анализировать качества разных судов. В прибрежных деревнях близ Лагуны мальчики и юноши зачастую выплывают в море на маленьких лодках и катаются на них просто ради удовольствия, состязаясь друг с другом в скорости и исследуя менее знакомые бухточки. Эти прогулки, несомненно, вызывают у них такое же удовольствие, какое они вызвали бы и у нас.

Рассмотренная изнутри – если мы уже познакомились с ее конструкцией и оценили на собственном опыте ее пригодность для соответствующей цели – лодка не менее привлекательна и выразительна. Когда на морской глади появляется флотилия туземных лодок, совершающих торговую экспедицию или направляющихся в гости, а треугольные паруса судов рассеяны над водой, как крылья бабочек (снимок XLVIII), при гармонических звуках звучащих в унисон сигнальных раковин, – это незабываемое впечатление[43 - Паруса, в виде клешней краба, которыми пользуются на южном побережье – от Маилу, где я их обычно видел, и западнее, вплоть до Порт Морсби, где они сочетаются с двухмачтовыми лакатои, еще более живописны. Я с трудом могу вообразить нечто более странное и впечатляющее, чем эта флотилия лодок с парусами в виде клешней краба. Их изображение было помещено на почтовой марке Британской Новой Гвинеи, выпущенной капитаном Фрэнсисом Бартоном, последним губернатором колонии. См. также снимок XII в «Меланезийцах» Зелигмана.]. Когда же потом приближаются лодки, покачиваясь на голубой воде во всем великолепии их свежих белых, красных и черных раскрасок, с их изящной формы носами, с их бряцающими доспехами из белых раковин каури (см. снимки XLIX, LV) – тогда вы прекрасно понимаете то любовное восхищение, результатом которого являются все те заботы, которые проявляют туземцы, украшая свои лодки. И даже когда лодки не используются и праздно лежат в бездействии на берегу перед деревней – даже тогда они являются характерным элементом пейзажа, в некоторых случаях влияющим на жизнь деревни. Очень большие лодки в некоторых случаях помещают в просторных сараях (см. снимок XXII), являющихся самыми большими из возводимых тробрианцами строений. В других же деревнях, где мореплавание происходит постоянно, лодку, чтобы сохранить ее от солнца, просто прикрывают пальмовыми листьями (см. снимок I, LIII), а туземцы часто сидят на ее помосте, разговаривая, жуя бетель и смотря на море. Меньшие лодки, лежащие на берегу длинными параллельными рядами, готовы к тому, чтобы в любой момент их спустили на воду. Со своими скругленными профилями и сложными конструкциями из жердей и палок они создают одну из самых характерных декораций туземной деревни.

II

А теперь мы должны сказать несколько слов об основных технологических особенностях лодки. И здесь тоже нас не удовлетворит простое перечисление разнообразных частей лодки и их описание – разложение на части безжизненного предмета. Вместо этого я постараюсь показать, как (имея в виду, с одной стороны, предназначение лодки, с другой же, ограниченность технических средств и материалов) строящие лодки туземцы справляются с встающими перед ними трудностями.

Пригодное к мореплаванию судно должно представлять собой водонепроницаемый и способный к погружению корабль значительного объема. Туземцы изготавливают его из выдолбленного бревна. Такая колода может выдерживать довольно значительный груз, поскольку дерево легкое, а выдолбленный объем еще увеличивает его грузоподъемность. Однако, как это легко заметить, такая лодка не обладает боковой устойчивостью. Схематический разрез лодки показан на рис. I (1). По нему видно, что вес с центром тяжести в середине (то есть симметрично распределенный) равновесия не нарушает, однако любой груз, расположенный так, чтобы вызвать момент вращения (то есть силу вращения), действующий на стороны (как это показано стрелками А и В), приведет к тому, что лодка перевернется и опрокинется.

Однако если, как показано на рис. I (2), к выдолбленной из бревна лодке прикрепляется другое, меньшее крепкое бревно (С), то лодка приобретает большую устойчивость, хоть она и не симметрична. Если мы надавим на одну из сторон лодки (А), то это приведет к повороту лодки вокруг продольной оси, так что вторая сторона (B) поднимется – рис. I (3). Колода С поднимется из воды, и ее вес вызовет момент (силу) вращения, пропорциональный перемещению, и остальная часть лодки придет к равновесию. Этот момент обозначен на диаграмме стрелкой R. Тем самым будет достигнута большая (в сравнении с любым давлением на сторону А) устойчивость. Давление на сторону В приведет к погружению колоды, которому ее поплавок оказывает легкое сопротивление. Однако можно увидеть, что устойчивость с этой стороны гораздо меньше, чем с другой. Эта асимметричная устойчивость играет в технике мореходства большую роль[44 - Примером конструктивного решения симметрического равновесия является система постройки лодок, какую мы встречаем у маилу, где платформа образует помост между двумя параллельными выдолбленными колодами. См. мою статью в: «Trancactions of the Royal Society of S. Australia». 1915. Vol. XXXIX. P. 494–706. Ch. IV. 612–6999, tab. XXXV–XXXVII.]. Поэтому, как мы увидим, лодка всегда управляется таким образом, чтобы ее поплавок оставался с наветренной стороны. Потом давление паруса поднимает лодку так, что сторона А давит на воду, а стороны В и С подняты – в этом положении они очень устойчивы и могут выдерживать большую силу ветра. В то же время самый легкий ветер заставит лодку опрокинуться, если он будет дуть в другую сторону, так что стороны В, С погружаются в воду.

Продолжая рассматривать рис. I (2) и (3), мы осознаем, что эта устойчивость лодки будет зависеть от: 1) объема и, особенно, от глубины выдолбленного корпуса; 2) расстояния В – С между выдолбленной колодой и бревном; 3) размеров бревна С. Чем больше эти три величины, тем больше и устойчивость лодки. Неглубокая лодка с невысокими бортами легко может погрузиться в воду; более того, если плавание совершается во время шторма, то волны перельются через край и наполнят лодку водой.

Рис. I. Схема устойчивости лодки и ее конструкции

1) Объем выдолбленной колоды, естественным образом, зависит от длины и толщины бревна. Достаточно устойчивые лодки делаются просто из выдолбленных колод. И все-таки существуют пределы их вместимости, которые быстро достигаются. Однако путем надстройки бортов, прикрепления к ним одной или нескольких досок, как это показано на рис. I (4), можно значительно увеличить объем и глубину без значительного увеличения веса. Так что подобная лодка обладает достаточно высокими бортами, чтобы защитить ее от заливания водой. Продольные доски киривинских лодок в каждом из ее концов замыкаются поперечными досками носа и кормы, которые также украшены более или менее художественной резьбой (см. снимки XXIVc, XLVII).

2) Чем больше расстояние В-С между выдолбленной колодой и бортовым поплавком, тем больше и устойчивость лодки. Поскольку момент вращения является равнодействующей расстояния В-С (рис. I) и веса бревна С, то, следовательно, понятно, что чем больше расстояние, тем большим будет и этот момент. Однако слишком большое расстояние будет мешать маневренности лодки. Всякая действующая на бревно сила легко перевернет лодку, а поскольку туземцы, чтобы управлять лодкой, должны перейти на поплавок, расстояние В-С не должно быть слишком большим. На Тробрианах расстояние В-С составляет около четверти (или несколько меньше) всей длины лодки. В больших мореходных лодках оно всегда закрыто помостом. В некоторых других районах это расстояние гораздо больше и, кроме того, лодки имеют оснастку другого типа.

3) Размер бревна С, образующего поплавок. В больших мореходных лодках бревно обычно имеет большие размеры. Однако поскольку большой кусок дерева, если он пропитается водой, становится очень тяжелым, слишком толстое бревно не годится.

Такова основа конструкции лодки в ее функциональном аспекте, прояснить который нам помогут дальнейшие описания плавания, строительства лодки и ее применения. Хотя я и сказал, что технические особенности не столь существенны, однако без знания о них нам не понять упоминаний об управлении лодкой и о ее оснастке.

Тробрианцы пользуются лодками для достижения трех основных целей, которым соответствуют три типа лодок. Прибрежное судоходство (а особенно в лагуне) требует маленьких, легких и удобных лодок, называемых кево’у (см. рис. II, (1) и снимок XXIV вверху на первом плане и XXXVI справа); для рыбной ловли служат более крупные и более приспособленные лодки, называемые калипоуло (см. рис. II (2) и снимок XXIV и XXXVI слева, а также XXXVII); наконец, для далеких морских экспедиций необходимы самые большие лодки, обладающие значительной грузоподъемностью, большим водоизмещением и большей прочностью конструкции. Лодки этого типа называются масава (см. рис II (3) и фото XXI, XXIII и т. д.). Словом вага обозначают все разновидности парусных судов вообще.

Рис. II. Схема отсеков лодки

О двух первых разновидностях лодок необходимо сказать всего лишь несколько слов для того, чтобы посредством сравнения с ними получить более ясное представление о лодках третьего типа. О конструкции самых маленьких лодок в достаточной мере можно судить по чертежу (I) на рис. II. Из него ясно, что это простая выдолбленная колода, соединенная с поплавком. У нее никогда нет ни надстройки из досок, ни резных бортов, ни, как правило, какого-либо помоста. С экономической точки зрения такая лодка всегда находится в собственности одного человека и служит его личным потребностям. Лодкам этого типа не приписывается ничего ни мифологического, ни магического.

Тип (2), как это можно видеть на рис. II (2), по своей конструкции отличается от типа (1) тем, что он тщательно закрыт, надстроенными из досок бортами, и имеет резьбу на носу. Конструкция из шести шпангоутов помогает держать доски прочно прикрепленными к выдолбленному корпусу. Такие лодки встречаются в рыбацких деревнях, которые организованы в несколько рыболовецких команд, во главе каждой из которых имеется свой вожак. Он же является и собственником лодки, он осуществляет рыболовную магию и, помимо прочих привилегий, получает главную часть улова. Однако de facto все члены его экипажа имеют право пользоваться лодкой и участвовать в разделе улова. И здесь мы знакомимся с тем фактом, что собственность у аборигенов – это не простой институт, поскольку подразумевает наличие определенных прав у некоторого числа людей в сочетании с особым правом и титулом собственника у одного человека. Со строительством и использованием этих лодок связано много магических рыбацких обрядов, табу и обычаев, которые и являются предметом некоторых менее значительных мифов.

Куда более совершенным техническим устройством, большей пригодностью для мореплавания и более тщательной постройкой отличаются мореходные лодки третьего типа (см. рис. II (3)). Они, несомненно, являются наивысшим достижением туземного кораблестроения. С технической стороны они отличаются от описанных выше типов, скорее, количеством потраченного на их постройку времени и тщательностью обработки деталей, нежели чем-то существенным. На них имеется воздвигнутая над выдолбленной колодой надстройка из досок, замкнутая со всех сторон резными поперечными досками носа и кормы, которые поддерживаются другими – продольными, овальной формы досками. Вся обшивка из досок удерживается благодаря шпангоутам, как и во втором типе рыбацких лодок – калипоуло, однако все части пригнаны и обработаны гораздо совершеннее, связаны более прочными лозами и лучше просмолены. Резьба, которая на рыбацких лодках зачастую довольно невыразительна, здесь просто совершенна. Собственность на эти лодки является куда более сложной, а их строительство неразрывно связано с племенными обычаями, церемониями, магическими ритуалами, причем последние основаны на мифологии. Магия над ними всегда совершается в тесной связи с экспедициями кула.

III

После того, как мы рассказали, во-первых, об общем впечатлении, производимом лодкой и о ее психологическом значении, а также, во-вторых, основных чертах ее технологии, мы должны вернуться к социальному значению масава (мореходной лодки).

Лодка строится группой людей; ею владеют, пользуются и наслаждаются сообща, что делается в соответствии с определенными правилами. Следовательно, имеется социальная организация, лежащая в основе постройки лодки, собственности на нее и плавания на ней. Под этими тремя заголовками я дам очерк социологии лодки, всегда помня о том, что эти общие схемы должны быть в дальнейшем наполнены конкретным содержанием.

А. Социальная организация труда при постройке лодки

Изучая постройку лодки, мы видим туземцев, вовлеченных в крупномасштабное предприятие. Перед ними встают такие трудности, которые требуют знаний и могут быть преодолены лишь постоянными систематическими усилиями, а на некоторых стадиях постройки необходим коллективный труд. Все это, очевидно, подразумевает социальную организацию. Все стадии работы, при которой необходимо взаимодействие разных людей, должны быть скоординированы: должен существовать какой-то авторитетный человек, который проявлял бы инициативу и принимал решения, но должен существовать и разбирающийся в технике человек, который бы руководил постройкой. И, наконец, в Киривина коллективный труд и услуги экспертов должны оплачиваться и потому должен быть человек, обладающий для этого средствами и готовый их истратить[45 - Вся племенная жизнь основана на получении и отдаче чего-то материального; ср. вышеупомянутую статью в «Economic Journal» (март 1921) и рассуждения на эту тему в главе VI, разделы IV–VII.]. Эта экономическая организация покоится на двух фундаментальных фактах, имеющих принципиальное значение – на 1) социологической дифференциации функций и на 2) регулировании труда магией.

1) Социологическая дифференциация функций. Прежде всего имеется собственник лодки – то есть вождь или начальник деревни или какой-либо более мелкой территориальной единицы, который взял бы на себя ответственность за все предприятие. Он платит за работу, нанимает специалиста, отдает приказы и управляет коллективным трудом.

Кроме собственника есть еще и человек, исполняющий очень важную социальную функцию, то есть специалист. Это такой человек, который знает, как построить лодку, как выполнить резьбу и как, наконец (что не менее важно), совершать магические обряды. Все эти функции специалиста могут быть соединены в одном лице, хотя это и не обязательно. Владелец всегда один, но вот специалистов может быть двое или даже трое.

И, наконец, третий социологический фактор при постройке лодки представлен рабочими. И здесь тоже есть свое деление на категории. Во-первых, имеется небольшая группа, состоящая из родственников и близких друзей владельца или специалиста: они помогают на протяжении всего процесса постройки. Во-вторых же, помимо них имеется главный коллектив жителей деревни, принимающих участие в работе на тех ее стадиях, когда необходим коллективный труд.

2) Регулирование труда магией. Вера в действенность магии среди туземцев Бойовы необыкновенна, они связывают с ней все свои житейские заботы. И впрямь: мы видим, что магия пронизывает собой многие производственные действия и коллективные предприятия, которые будут описываться ниже; магия связана и с каждым родом деятельности, очевидно сопряженным с опасностью или случайностью. Кроме магии при постройке лодки нам предстоит описать еще и магию, совершаемую ради благоприятного плавания, магию, совершаемую в связи с крушением судна и его спасением, магию обмена кула и сопутствующей ему торговли, магию рыболовства, магию добывания раковин спондилуса и раковин Conus, а также магию, защищающую от нападений в чужих краях. Нам необходимо досконально понять все значения магии для туземцев и ту роль, какую она играет во всех их имеющих жизненную важность делах, и мы посвятим особую главу магическим представлениям и магическим действиям, которые имеют место на территории Киривина. И все-таки здесь необходимо набросать общий очерк магии – но в тех ее аспектах, которые касаются магии лодки.

Прежде всего необходимо осознать, что туземцы крепко верят в ценность и действенность магии и что это их убеждение, когда оно поверяется их действиями, остается непоколебимым даже и в наши дни, когда многие туземные верования и обычаи уже подорваны. Нам следует говорить о социологической весомости традиции, то есть о той степени, в которой поведение сообщества подчинено традиционным законам и обычаям. На Тробрианах общее предписание, согласно которому лодки всегда должны строиться под руководством магии, соблюдается неизменно, поскольку традиция здесь очень весома. До сегодняшнего дня ни одна лодка масава не была построена без магии, то есть без полного соблюдения всех обрядов и церемоний. Силами, которые заставляют аборигенов придерживаться традиционной линии поведения, является прежде всего специфическая социальная инерция, которая действует во всех человеческих обществах и является основанием всех консервативных тенденций; кроме того, это еще глубокая убежденность в том, что если не следовать курсом традиционным, то это приведет к плохим результатам. В случае с лодками тробрианцы так сильно убеждены в том, что лодка, построенная без магии, будет непригодна к плаванию, медленной в ходу и не принесет удачи в кула, что никому и в голову не придет обойтись без магических обрядов.

На примере тех мифов, которые я приведу в главе XII, мы ясно увидим, какая сила приписывается магии в ее способности наделять лодку скоростью и другими качествами. Согласно туземной мифологии (а ее воспринимают буквально и в нее крепко верят), можно было бы делать даже и летающие лодки, если бы не была забыта необходимая для этого магия.

Важно правильно понять и представления туземцев о связи между действенностью магии и результатами кораблестроения. И то, и другое считаются необходимыми, но, по убеждению туземцев, действуют независимо друг от друга. Это значит, считают туземцы, что магия, какой бы действенной она ни была, не возместит плохой работы. И то, и другое действует в своей сфере: кораблестроитель, благодаря своему умению и знанию, делает лодку устойчивой и быстрой, а магия придает ей дополнительную устойчивость и быстроту. Если лодка сделана очевидно плохо, то аборигены поймут, почему она плывет медленно и неуклюже. Но если одна из двух лодок, обе из которых одинаково хорошо построены, в том или ином отношении превосходит другую, то это будет приписано магии.

И наконец, с социологической точки зрения, какова экономическая функция магии в процессе изготовления лодки? Является ли она просто внешним действием, не имеющим ничего общего с реальной работой или ее организацией? Является ли магия с экономической точки зрения простой тратой времени? Ни в коей мере. Из нижеследующего рассказа станет ясно, что магия привносит порядок и устанавливает очередность различных действий и что именно она и связанные с ней обряды являются средствами обеспечения совместного труда людей и организации коллективных работ. Как уже было сказано раньше, магия вдохновляет кораблестроителей, вселяя в них огромную веру в эффективность их труда, то есть то состояние сознания, которое имеет принципиальное значение для любого сложного и трудного предприятия. Вера в то, что маг – человек, наделенный особыми силами, дающими власть над лодкой, и делает его естественным руководителем, приказаниям которого подчиняются и который устанавливает сроки работы и поддерживает должный уровень работ.

Магия, вовсе не являясь бесполезным придатком или даже бременем в работе, оказывает такое психологическое влияние, благодаря которому в людях поддерживается вера в успех их труда и дает им своего рода естественного лидера[46 - Это мнение было более подробно представлено в статье: Primitive Economics // Economic Journal. 1921. Март. Ср. также замечания о роли магических систем в главе XVII, разделе VII.]. Таким образом, организация труда при постройке лодки основана, с одной стороны, на разделении функций между собственником, специалистом и помощниками, и с другой стороны – на кооперации труда и магии.

IV

В. Социология собственности на лодку

Собственность, если понимать это слово в самом широком смысле, является отношением (зачастую весьма сложным) между объектом и тем обществом, в котором он находится. В этнографии исключительно важно употреблять это слово в каком-либо более узком смысле, чем тот, что определен здесь, поскольку типы собственности, встречающиеся в разных частях света, значительно отличаются друг от друга. Особенно грубой ошибкой было бы использование слова «собственность» в том очень ограниченном значении, которое придается ему в нашем обществе. Ведь очевидно, что такое значение предполагает существование очень высоко развитых экономических и правовых условий (таких, которые имеют место именно у нас), и потому термин «собственность» в том смысле, в котором мы его употребляем, по отношению к туземному обществу бессмыслен. Или, что еще хуже, такое употребление привело бы к тому, что в наше описание были привлечены предвзятые представления и мы, прежде чем начинать рассказывать о туземной специфике, уже исказили бы представление читателя.

В каждом типе туземного общества собственность, естественно, имеет специфический, отличный от других смысл, поскольку в каждом типе обычаи и традиции связывают с этим словом разные совокупности функций, обрядов и привилегий. Более того, различно и социальное положение тех, кто этими привилегиями пользуется. Между чисто индивидуальной собственностью и коллективизмом существует целый диапазон промежуточных связей и сочетаний.

На Тробрианских островах существует слово, которое, можно сказать, приблизительно выражает понятие собственности: это приставка толи, за которой следует наименование того предмета, которым обладают. Так, сложное слово (произносимое слитно) толи-вага означает «собственник» или «хозяин» лодки (waga); толи-багула – хозяин огорода (багула – огород); толи-бануква – собственник свиньи; толи-мегва – обладающий магией, специалист в магии и т. д. Этим словом нужно пользоваться как ключом к пониманию туземных понятий, но и здесь этим ключом следует пользоваться осторожно. Ведь, во-первых, как и все абстрактные туземные слова, оно относится ко многим понятиям и имеет разные значения в разных контекстах. Но даже и по отношению к одному предмету, претендовать на владение им могут несколько людей – претендовать на то, чтобы быть по отношению к нему толи. Во-вторых, людям которые de facto обладают полным правом пользования предметом, может быть не позволено именовать себя толи этого предмета. Это станет ясным на конкретном примере лодки.

Слово толи в этом случае ограничено только одним человеком, который называет себя толи-вага. Иногда его ближайшие родственники по материнской линии (такие как братья и племянники по материнской линии) могут называть себя коллективно толи-вага, но это, однако, было бы злоупотреблением этим словом. Теперь даже сама привилегия исключительного употребления этого титула ценится у туземцев очень высоко. С этим свойством социальной психологии тробрианцев, то есть их характерным тщеславием, честолюбием и жаждой известности и признания, читатель очень хорошо познакомится позже. Туземцы, для которых столь значительны кула и морские экспедиции, название лодки будут связывать с именем того, кто является ее толи; они будут отождествлять его магические силы с удачливостью в плавании и в кула; они будут часто рассказывать о том-то или том-то, который там-то и там-то плавает на своем быстром судне, причем имя этого человека будет использоваться вместо названия лодки.

Возвращаясь теперь к детальному определению этого отношения, следует подчеркнуть, что самой важной его чертой является то, что оно всегда основано на личности вождя или главы общины. Как это мы видели в нашем кратком рассказе о социологии тробрианцев, деревенское сообщество всегда подчинено власти одного вождя или главы общины. Каждый из них (независимо от того, простирается ли его власть на маленькую местную деревню или на целый район) имеет возможность сосредоточить в своих руках некую часть урожая – в случае вождя весьма значительную, а в случае главы общины сравнительно небольшую, но всегда достаточную, чтобы покрыть излишки расходов, неизбежных для совместных предприятий. Он также обладает и тем туземным богатством, которое сконцентрировано в форме ценных предметов, называемых ваигу’а. И в этом случае начальник будет иметь небольшое их количество, а большой вождь – большое. Однако каждый, кто хоть что-нибудь значит, должен обладать по крайней мере несколькими каменными ножами, несколькими поясами калома и некоторым количеством кува (маленьких ожерелий). Таким образом, во всех типах племенных предприятий вождь или глава деревни способен нести тяжесть расходов, но он же получает от дела главную прибыль. Когда речь идет о лодке, то, как мы видели, вождь выступает в роли главного организатора при ее постройке и обладает титулом толи.

Значительное экономическое положение сопряжено с его непосредственной силой, которой он обязан высокому рангу или традиционному авторитету. В случае небольшого начальника авторитет объясняется тем, что он стоит во главе большой группы родственников (тотемического субклана). Сочетание того и другого позволяет ему распоряжаться работой и вознаграждать за нее.

Титул толивага, помимо того общего социального отличия, которое он дает человеку, подразумевает и совокупность определенных общественных функций в отношении их индивидуального носителя.

1) Прежде всего это формальные и церемониальные привилегии. Так, толивага имеет привилегию выступать от имени своего сообщества по всем вопросам, касающимся плавания или постройки лодки. Он собирает, в зависимости от ситуации, формальный или неформальный совет и ставит вопрос о том, когда выйти в плавание. Это право инициативы является чисто номинальным, поскольку как в отношении постройки лодки, так и плавания, даты предопределены внешними причинами, такими как нанесение ответных визитов заморским племенам, временем года, обычаями и т. д. Тем не менее, формальная привилегия строго закреплена за толивага, и она высоко ценится. Положение хозяина и руководителя церемоний и главного уполномоченного остается неизменным на протяжении последовательных стадий постройки лодки и ее последующего использования (с этим мы еще встретимся на всех церемониальных стадиях кула).

2) Экономическая польза и преимущества, которые дает владение лодкой, не принадлежат исключительно толивага. Однако он получает от этого львиную долю. Он, разумеется, и при всех обстоятельствах пользуется привилегией абсолютного первенства, когда речь идет об участии в экспедиции. Он всегда и во всех случаях получает самую большую часть драгоценностей кула и других вещей. Этим, однако, он обязан своему положению вождя или начальника, потому об этом, пожалуй, и не стоило бы упоминать в этом разделе.

Однако весьма определенным и строго индивидуальным преимуществом является возможность сдавать свою лодку напрокат и получать за это плату. Лодку можно (что зачастую и случается) брать напрокат у начальника, который в данном сезоне не намерен выходить в плавание; арендует ее, как правило, человек из другого района, собирающийся в экспедицию. Причиной этого является то, что тот вождь или начальник, который занимает лодку, в данное время может не иметь возможности починить свою лодку или построить новую. Плата за аренду называется тогуна и состоит из ваигу’а. Кроме того, лучшие из добытых во время экспедиции ваигу’а должны быть отданы тому, у кого бралась напрокат лодка[47 - Способ найма мореходной лодки масава отличается от обычного найма рыбацкой лодки. В последнем случае платой является часть улова рыбы и называется увага. Этот же термин употребляется и по отношению ко всем арендуемым предметам. Так, если берутся напрокат рыбацкие сети, охотничье снаряжение или же маленькая лодка для прибрежной торговли, то часть доходов отдается хозяину как увага.].

3) Толивага имеет определенные социальные привилегии и осуществляет в управлении лодкой определенные функции. Так, он выбирает себе тех спутников, которые поплывут в его лодке. Он же обладает номинальным правом выбирать или отвергать тех, кто должен поехать с ним в экспедицию. Но и здесь привилегия оказывается во многом урезанной в силу тех ограничений, которые естественно накладываются на вождя. Так, с одной стороны, его вейола (родственники по материнской линии) могут в соответствии со всеми туземными представлениями о праве и законе, безусловно претендовать на лодку. И опять-таки человека, который обладает высоким рангом, лишить участия в экспедиции можно лишь с большим трудом в том случае, если он изъявил желание ехать и против него нет никаких особых возражений. Если же такие возражения есть, если этот человек обидел вождя и был с ним в плохих отношениях, то тогда он и сам не будет даже и пытаться стать участником экспедиции. И этому есть несколько реальных примеров. Другой категорией людей, имеющих de facto право на путешествие, являются специалисты по мореходству. В таких прибрежных деревнях, как Синакета, их много, но во внутренних деревнях, таких как Омаракана, их всего несколько. Так что в этих удаленных от берега местах есть такие люди, которые садятся в лодку всякий раз, когда бы она ни использовалась. Этим людям есть что рассказать обо всем, что связано с плаваниями, и тем не менее они никогда не осмеливаются назвать себя толивага, и даже будут решительно отказываться от этого титула, если его им дадут. Итак, подводя итоги, можно сказать, что привилегия вождя в выборе команды ограничена двумя обстоятельствами – социальным рангом и пригодностью к мореходству тех, кого он может выбрать. Как мы видели, он выполняет и определенные функции при постройке лодки. Впоследствии мы увидим, что он обладает и определенными функциями в самой экспедиции.

4) Особой обязанностью, подразумеваемой титулом толивага, является совершение им магических обрядов. Совершенно очевидно, что магия во время постройки лодки совершается специалистом, но магию, связанную с мореплаванием и с обменом кула, совершает толивага. Последний, по определению, должен знать магию лодки. Роль в этом магии, связанных с нею табу и особых церемониальных обычаев, будет прояснена в предстоящем рассказе об экспедиции кула.

V