После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после

После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после
Брюс Грейсон

Жизнь после жизни
Случаи, когда люди, оказавшиеся при смерти, рассказывали о «свете в конце тоннеля» и необычных переживаниях, известны еще с древности. Сегодня подобный опыт описывает 10 % людей, переживших остановку сердца. Однако в медицинском сообществе принято игнорировать такие «околосмертные переживания», принимая их за самообман и «игры разума». Но после рассказов некоторых пациентов о вещах, от которых невозможно было отмахнуться, врач-психиатр Брюс Грейсон начал собственное исследование. Он подошел к проблеме с чисто научной точки зрения и вот теперь, в своей книге делится результатами сорока лет исследований и рассказывает, как они перевернули его мировоззрение. Что, если смерть – это граница между разными формами существования сознания, не конец, а способ перехода на новый уровень?

Эта книга заставляет отбросить стереотипы, знакомит с историями людей, переживших смерть, и ведет нас к переосмыслению природы смерти и жизни и предположению о бессмертии сознания.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Брюс Грейсон

После

Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после

Bruce Greyson, M.D.

After: A Doctor Explores What Near-Death Experiences Reveal about Life and Beyond

Copyright © 2021 by Bruce Greyson

Серия «Жизнь после жизни»

© Елена Михалина, перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Посвящаю эту книгу тем, кто, встретившись лицом к лицу со смертью, любезно поделился со мной самыми личными и глубокими из переживаний.

Введение

Путешествие в неведомое

Пятьдесят лет назад мне довелось говорить с женщиной, которая только что пыталась совершить самоубийство. То, что я от нее услышал, заставило меня усомниться в своих знаниях о человеческом мозге, сознании и о том, кто мы на самом деле.

Я как раз подносил ко рту вилку со спагетти, как вдруг на поясе громко запищал пейджер. Я был так погружен в чтение руководства по неотложной психиатрической помощи, которое пристроил между подносом и салфетницей, что вздрогнул от неожиданного звука и выронил вилку. Та со звоном упала в тарелку, забрызгав томатным соусом раскрытые страницы, а когда я наклонился отключить пейджер, то обнаружил красное пятно и на своем галстуке. Ругаясь про себя, я попытался стереть его влажной салфеткой, но оно лишь немного потускнело и увеличилось в размерах. А я только пару месяцев назад выпустился из мединститута и отчаянно старался выглядеть бо?льшим профессионалом, чем чувствовал себя на самом деле. Я направился к телефону на стене столовой и набрал номер, высветившийся на пейджере. Скорая доставила пациентку с передозировкой, ее соседка по комнате ждала меня, чтобы рассказать подробности. Мне не хотелось тратить время – идти через всю парковку в ординаторскую и переодеваться, – поэтому я просто схватил со спинки стула белый халат, застегнулся на все пуговицы, чтобы пятна на галстуке не было видно, и поспешил в отделение.

Я начал с того, что прочел отчет о поступлении, составленный медсестрой. Холли, студентка первого курса университета. Прибыла в сопровождении соседки, которая сейчас дожидалась меня в комнате для родственников. Записи медсестры и интерна говорили о том, что, хотя пациентка не просыпалась, состояние ее стабильно и она находится под наблюдением в смотровой палате № 4 – присутствие ассистента было обычной предосторожностью для психических больных. Когда я вошел, Холли лежала на каталке, переодетая в больничный халат, с катетером в вене; провода от электродов на груди тянулись к портативному ЭКГ-аппарату рядом с койкой. Рыжие волосы рассыпались по подушке, обрамляя бледное лицо с угловатыми чертами, тонким носом и губами. Глаза были закрыты. Когда я вошел, она не шевельнулась. На полочке под каталкой я заметил пакет с ее одеждой. Я легко тронул Холли за руку и позвал по имени, но она не ответила. Тогда я обратился к ассистенту, пожилому афроамериканцу, который читал журнал в углу смотровой. Я спросил, не заметил ли он, чтобы Холли говорила или открывала глаза. Он покачал головой: «Все время без сознания».

Я наклонился к пациентке и осмотрел ее. Дыхание было замедленным, но ровным, запаха алкоголя не наблюдалось. Похоже, что она спала после передозировки какого-то лекарства. Пульс был нормальным, но раз в несколько секунд возникали паузы. Я взял ее руки и пошевелил ими, проверяя подвижность и надеясь получить намек на то, что именно она могла принять. Руки были расслаблены, двигались свободно, однако Холли не проснулась.

Я поблагодарил ассистента и направился в комнату для родственников, которая находилась в дальнем конце коридора. В отличие от смотровой, здесь были удобные кресла, диван, кофейный автомат, на столике стояли бумажные стаканчики, сахар и сливки. Когда я вошел, соседка Холли, Сьюзен, ходила туда-сюда по комнате. Это была высокая девушка атлетического телосложения, с каштановыми волосами, собранными в хвост на затылке. Я представился и предложил ей сесть. Она окинула комнату быстрым взглядом и присела на краешек дивана, не переставая теребить кольцо на указательном пальце. Я подвинул стул к ней поближе. В комнате не было ни окон, ни кондиционера, а вечер был жарким, как обычно в Вирджинии в конце лета. Я почувствовал, что начинаю покрываться потом, придвинул напольный вентилятор и расстегнул халат. Наконец я обратился к девушке:

– Сьюзен, вы поступили правильно, вызвав скорую для Холли. Расскажите, что случилось сегодня вечером?

– Я поздно вернулась домой с занятий и увидела, что Холли лежит на кровати без сознания. Я стала звать ее и трясти, но не смогла добудиться. Тогда я позвала коменданта общежития, и она позвонила в неотложку, а я поехала за ними следом на своей машине.

Я все еще предполагал, что состояние Холли вызвано передозировкой какого-то лекарства, поэтому спросил:

– Вы не знаете, какие препараты она могла принять?

Сьюзен покачала головой:

– Я не видела никаких пузырьков. Но я и не искала…

– А вы не знаете, Холли принимала какие-нибудь лекарства постоянно?

– Да, она пила антидепрессанты, которые ей выписали в университетской поликлинике.

– А у вас в общежитии есть еще лекарства, которые она могла выпить?

– У меня есть таблетки от судорог, в шкафчике в ванной, но я не в курсе, брала ли она что-то оттуда.

– Скажите, может быть, Холли пила или принимала наркотики?

Сьюзен снова покачала головой:

– Я за ней такого не замечала.

– У нее есть какие-нибудь проблемы со здоровьем?

– Не думаю, хотя я не слишком хорошо ее знаю. Мы познакомились всего месяц назад, когда переехали в общежитие.

– Но вы сказали, что она наблюдалась в клинике, так как страдала от депрессии. Может быть, она была в сильной депрессии или встревожена больше обычного, или в ее поведении в последнее время были какие-то странности?

Девушка пожала плечами:

– Я не заметила ничего подозрительного. Но мы не так уж близко общались…

– Я понимаю. Но вы случайно не знаете о чем-либо, что могло недавно спровоцировать у Холли сильный стресс?

– Насколько мне известно, с учебой у нее все было хорошо. Хотя, конечно, всем первокурсникам нелегко привыкнуть, мы ведь впервые живем не дома… – Сьюзен остановилась в нерешительности, а затем продолжила: – Мне кажется, у нее были проблемы с парнем. – Она снова помедлила. – По-моему, он заставлял Холли делать что-то, чего она не хотела…

– Заставлял?

Сьюзен снова пожала плечами:

– Точно не знаю, просто у меня было такое чувство.

Я ждал продолжения, но она замолчала. Тогда я сказал:

– Вы мне очень помогли, Сьюзен. Как вы считаете, есть еще что-то, что нам нужно знать?

Сьюзен снова сделала неопределенное движение. Я ждал, что она расскажет мне что-то еще, но девушка молчала. Мне показалось, что она немного дрожит.

– Как вы себя чувствуете после всего этого? – спросил я, слегка коснувшись ее плеча.