Там, где ты нужен

– Ладно.

– Кстати, говоришь, у тебя есть пистолет? – спросил Новый Голос.

– Да, – ответил Знакомый Голос.

– Я возьму?

– Ну конечно, вот держи. Я отродясь не стрелял из пистолета.

Я посмотрел на маму. Она казалась менее напряженной. Может быть, все собаки становятся спокойнее, когда что-то происходит снова и снова.

Раздался странный щелчок.

– Ну что, готов?

– Да.

Послышался треск, с обеих сторон логова появились руки, и дневной свет затопил наше убежище. Люди откинули крышу и теперь вглядывались в нас. Мама зловеще зарычала. Людей было двое: прежний, с волосатым подбородком, и другой, выше ростом, с гладким лицом – у него на голове было больше волос.

Гладколицый улыбнулся, зубы у него были белые.

– Тише, девочка. Стой спокойно. Все получится намного лучше, если будешь вести себя спокойно.

– Она мне чуть руку не оттяпала, – сказал Волосатый.

Гладколицый резко вскинул голову.

– Она что, действительно тебя укусила?

– Да нет.

– Это хорошо.

– Но она не очень хорошо настроена.

– У нее дети. Она их защищает.

Мама зарычала громче и оскалилась.

– Ну же, не дергайся, – ласково сказал Гладколицый.

– Осторожно!

Заскрежетав когтями, мама повернулась к открытой стенке логова, в мгновение ока перепрыгнула ее и исчезла. Мои сородичи сразу отреагировали, бросившись всем скопом в том же направлении.

– Что ж, можно было догадаться, – хихикнул Гладколицый. – Видел, какая худая? Она бродячая и странствует уже давно. Такая не станет доверять человеку, как ты с ней ни сюсюкай.

– Но она крупная.

– Похожа на маламута, насколько я могу судить. Хотя у щенков есть еще кто-то. Немецкий дог?

– Спасибо, что вытащил пулю из пистолета, я сам не умею, – сказал Волосатый.

– Я и обойму вытащил. Поверить не могу, что он дал его с пулей в патроннике. Это опасно.

– Да, только он мой начальник, так что жаловаться не приходится. Ты же никому не скажешь, что я нарушил приказ? Не хочу, чтобы он узнал.

– Скажешь, что все сделал, как было сказано. Это объясняет, почему пуль не осталось.

Когда мужчины запустили руки в логово, мои сородичи реагировали по-разному. Одни сжимались в комочек, а другие, типа Пухли, виляли хвостиками и держались покорно.

– Можно мне взглянуть на щенков? – Я поднял голову на звук третьего, очень высокого голоса.

– Конечно, Ава, вот смотри.

Гладколицый приподнял с земли маленького человечка. Я сообразил, что это была девочка. Она хлопнула в ладоши и восхищенно взвизгнула:

– Щенки!

Гладколицый поставил ее на землю.

– Надо положить их в корзину.

Он ловко подхватил меня и поместил в корзину к моим сородичам, которые, прижав передние лапы к бокам и подняв носы, пытались что-то рассмотреть.

Из-за края корзины появилось улыбающееся лицо девочки. Она разглядывала нас, а я с любопытством смотрел на нее и вдыхал ее запах – от нее пахло чем-то сладким, и острым, и цветочным.

– А теперь, Ава, давай-ка отнесем малышей в тепло.

Корзина закачалась, мир снова стал зыбким, и в отсутствие мамы от этого было не по себе. Кто-то из моих сородичей тревожно запищал, а я сосредоточил все силы на том, чтобы держаться подальше от Пухли, который перевернулся вверх тормашками.

Внезапно воздух стал теплее. Новое логово перестало качаться. Девочка протянула руку, и я с радостью ощутил на себе ее прикосновение. Она поднесла меня к своему лицу, ее светлые глаза были так близко, она смотрела прямо на меня, и мне, сам не знаю почему, захотелось ее лизнуть.

– У нас проблема, Ава, – сказал Гладколицый. – Мы можем покормить их из соски, но я не уверен, что без матери они выживут.

– Я покормлю! – звонко откликнулась девочка.

– Ну хорошо. Только мы вернемся домой поздно вечером, а твоей маме это не очень понравится.

Девочка по-прежнему смотрела на меня, и я отвечал ей восторженным взглядом.

– Я хочу оставить этого.

Мужчина засмеялся.

– Это вряд ли, Ава. Давай-ка займемся бутылочками.

Это был совершенно новый опыт. Когда девочка положила меня спиной к себе на колени и чуть зажала между ногами, я извивался от неудобства, но затем она сунула мне в рот что-то маленькое, и я, почувствовав вкусный запах молока, ухватился за это маленькое, как за сосок, и принялся сосать. Наградой мне стала еда – сытная и сладкая.