Там, где ты нужен

Мальчик побежал вниз к машине. В ней сидел другой мальчик, помладше, который улыбался мне.

– Подождите!

К нам со всех ног неслась маленькая Ава, и Новый Мужчина обернулся.

– Я хочу попрощаться с Бейли!

Меня опустили, и я оказался нос к носу с Авой.

– Я люблю тебя, Бейли. Ты такой хороший щенок! Мы не можем оставить себе всех спасенных собак, потому что тогда приюту придет конец, поэтому нам придется проститься, но я буду всегда тебя помнить. Я надеюсь, однажды мы встретимся снова! – Она поцеловала меня в нос, и я, услышав свое имя – Бейли, – завилял хвостиком.

Затем я очутился в машине. Почему? Что происходит? И что случилось с Лейси? Младший мальчик взял меня к себе. Он очень походил на старшего мальчика – у него были такие же темные волосы и светлые глаза и такой же запах хлеба с маслом. Я так взволновался, что заскулил.

– Не переживай, парнишка, все в порядке, – прошептал младший мальчик. Мне было страшно, но он так ласково потерся об мою морду своим лицом, что я восторженно лизнул его в щеку.

Все погрузились в машину.

– Можно я поведу? – спросил старший мальчик.

– В этом случае мы рискуем не дожить до конца поездки, – заметил младший мальчик.

– Тебе нельзя, Грант, садиться за руль, когда мы едем всей семьей, – сказал Новый Мужчина.

– Тогда почему права называются ученическими, если не дают права учиться? – пожаловался старший мальчик.

Машина тронулась с места.

– Что у тебя за тёрки с тем азиатом? – спросил он.

Новый Мужчина покачал головой.

– Это неправильная постановка вопроса. То, что он азиат, тут ни при чем.

– Что случилось? – поинтересовался державший меня мальчик.

– Папа вел себя странно, – объяснил старший мальчик.

– Он был груб, – вставила мама.

Новый Мужчина вздохнул.

– Мы ничего не имеем против китайских американцев. Проблема в том, как они работают. Они скупают фермы и заменяют рабочих на беспилотные комбайны. Они сбивают цены, так что мы едва сводим концы с концами. А рабочие, которые привыкли приносить домой приличную зарплату, не могут прокормить свои семьи.

– Я понял, извини, – пробормотал старший мальчик, отводя взгляд.

– Папа не на тебя сердится, Грант. На ситуацию, – многозначительно сказала мама. – Так ведь, Чейз?

Новый Мужчина хмыкнул. Младший мальчик держал меня на спинке, щекотал и позволял мне кусать его пальцы.

– Я назову его Купер! – объявил он.

– Тупая кличка, – заметил старший мальчик.

– Хватит, Грант, – сказал Новый Мужчина.

Старшего мальчика звали Грант. Это, в числе прочего, я уяснил в течение следующих нескольких дней. Его звали Грант, а младшего мальчика – Берк. Женщина в основном была бабушкой, поэтому я перестал мысленно называть ее мамой. Новый Мужчина оказался орешком покрепче – с ним была путаница. Он называл бабушку мамой, и она его – Чейзом, а мальчики называли его папой, и это сбивало с толку, потому что так звала папу Сэма Ава. Для собачьего ума это было слишком, поэтому я решил считать Нового Мужчину папой Чейзом. Выходит, все мужчины – папы?

А меня все звали Купер. С Лейси я был Бейли, а теперь я – Купер – был без нее. Мне нравилось жить среди людей, которые меня любили, но часть меня все время ждала появления Лейси. Думая о ней, я чувствовал странный голод даже после того, как основательно поужинал. Меня переполняла постоянная ноющая боль.

Когда Берк не лежал в кровати, он сидел в кресле, которое быстро перемещалось по дому при помощи двух колес. Иногда кто-нибудь из домочадцев, стоя за спинкой каталки, толкал ее. Берк хотел, чтобы я сидел у него на коленях, и я выяснил, что иначе ему действительно никак меня не поймать, как ни наклоняйся и ни пытайся схватить. Он учил меня взбираться на низкую мягкую табуретку и прыгать с нее к нему на колени.

– Ап, Купер! – кричал он, хлопая себя по бокам и смеясь, когда я выполнял команду. Как только я оказывался на кресле, Берк обнимал меня, а я облизывал ему лицо, испытывая при этом такую же любовь, как когда держал в пасти лапу Лейси.

– Если Купер – собака Берка, почему я должен заниматься его туалетом? – однажды спросил Грант.

– А ты как считаешь? – ответил папа.

Несколько раз в день Грант выводил меня на улицу, иногда очень поспешно, если я выказывал намерение присесть в доме. Он угощал меня вкусностями.

– Со мной не соскучишься, вот увидишь. Берк говорит, ты рабочая собака, но когда ты станешь старше, я буду брать тебя на прогулки и бросать тебе мячик. Вот увидишь, – шептал мне Грант, давая вкусняшку. Я любил Гранта.

Гранта и папы Чейза иногда не было дома, а бабушка и Берк были всегда.

– Я в школу, – обычно говорил Грант, выбегая за дверь.

Следом, как правило, слышалось: «Пора на работу» или что-то в этом духе от папы Чейза, всегда с одинаковой интонацией, и после этого дома оставались только бабушка и Берк.

– Давай-ка начнем с французского, – говорила бабушка в ответ на громкие стоны Берка. Я катался на спинке, или прыгал на игрушку, или носился по комнате – старался показать, что есть масса других увлекательных дел помимо их обычных занятий, когда они молча глядели в мерцающий предмет без запаха, производили пальцами тихие щелкающие звуки и вообще игнорировали тот факт, что в доме есть собака. Они даже не проверяли, куда я пошел, когда я вылезал через собачью дверцу и сбегал по пандусу, чтобы обнюхать и пометить территорию.

Я задавался вопросом, где же Лейси. Я не понимал, почему я решил, что мы всегда будем вместе, а потом какая-то черноволосая девчонка унесла ее от меня.

Постепенно мне стало ясно, что, хотя я жил со всей семьей, перед Берком у меня была особая ответственность. Он кормил меня – ставил миску с едой на полку, до которой он мог дотянуться из кресла, а я к ней подбирался, вскарабкавшись на деревянный ящик. Я спал на кровати Берка в маленькой комнате внизу – у бабушки тоже была комната внизу, только больше, а Грант и папа Чейз жили наверху.

Берк учил меня выполнять команды. «Ко мне». «Сидеть». «Ждать». «Лежать».

Тяжелее всего было «Ждать».

Конечно, все в доме меня любили и играли со мной, но у меня была четкая уверенность в том, что Берку я нужен. Мы проводили много времени вместе. Понимание собственной нужности было исключительным и создавало между нами связь столь же прочную, как привязанность, которую я испытывал к Лейси. Иногда я смотрел на него и не мог поверить в то, что у меня был собственный мальчик. Я любил всех, но Берк за очень короткий срок стал средоточием моего мира, моей целью.

Место, где мы жили, называлось «ферма». Там были сарай и загон, где старая коза по кличке Джуди рассеянно жевала траву, но никогда не срыгивала. Я иногда подходил к загону, и мы со старой козой Джуди смотрели друг на друга. Я метил ограду, но коза ни разу не понюхала – даже из вежливости. Я не понимал, для чего нужна старая коза. Бабушка подолгу разговаривала с ней, но козы такие же неважные собеседники, как и собаки. Джуди не приглашали в дом, поэтому я решил, что я – любимец. Мне разрешали бегать по ферме, однако чувство долга перед моим мальчиком не позволяло мне убегать дальше большого пруда с плавающими в нем бесполезными утками. Мне просто было важно всегда знать, где он находится.

«Ко мне». «Сидеть». «Ждать». «Лежать». У меня была работа, и поэтому я был счастлив.

Еще у меня был ящик с игрушками. Когда выдавалась скучная минутка, я залезал в него и доставал мячик или другой предмет – в основном они были резиновые, потому что тряпочные я рвал и съедал. Единственная вещь в ящике, которая меня не привлекала, – это подарок Гранта.

– Вот силиконовая косточка, пусть жует – полезно для зубов, – посоветовал Грант Берку и принялся тыкать в меня этой безвкусной, жесткой, ничем не пахнущей штукой.

– Возьми косточку! Хочешь косточку? – Грант тряс ее передо мной, а я из жалости к нему изображал интерес.