Настанет век пырларла. Книга 4. Игра вслепую

Ки-Тан осторожно вышел из укрытия. Пинге-Ванге, конечно же, ничего не услышал. Юноша прокрался вдоль стеллажей до того самого шкафа. Что это, потайной ход? Знают ли о нем светлейшие? Надо немедленно все разузнать, а потом поговорить с господами. Он не рассмотрел точно, куда нажимал жрец, но книжный корешок-рычаг отыскался без труда. Шкаф отошел в сторону от простого нажатия. Пахнуло сыростью. За дверью оказалась лестница, ведущая, как видно, в глубокое подземелье. На стене горел факел, судя по яркому пламени и отсутствию копоти, не дольше пяти минут. Внизу раздались голоса, и Ки-Тан, вжавшись в стену, стал спускаться.

– … полнено… дин… айн… – эхо металось по коридору, мешая расслышать. Ки-Тан ускорил шаг.

– Книга у девчонки, жрецы невинны, как младенцы, – голос показался Ки-Тану очень знакомым.

Он дошел до массивной древней двери и спрятался за ней, прислушиваясь.

– Значит, не позднее чем через три дня Мааданд погрузится в траур. Следует доложить владыке.

Ки-Тан похолодел. Вот, значит, где заговорщики плетут свои интриги. Вот бы еще знать наверняка, о чем они толкуют. Ки-Тан, почти слившись со стеной и едва дыша, шаг за шагом вошел в полутемный зал, сел на корточки и вытянул шею. В центре зала возвышался прямоугольный постамент со статуей скайларла, а у его подножия горели светильники в форме широких чаш, заполненных чем-то черным и блестящим.

Перед ними стояли четверо мужчин. Вот один из них поставил глиняное блюдо прямо перед статуей, и из глаз скайларла закапали черные слезы. Двое – те, что только что пришли, встали на колени. Ки-Тан и глазом моргнуть не успел, как один из оставшихся выхватил кинжал и вонзил его младшему жрецу в затылок, а второго схватил за волосы и полоснул по горлу. Ки-Тан зажал себе рот, чтобы не закричать, а жрецы как ни в чем ни бывало встали перед алтарем.

– Девчонку казним. Вдову утешим, – этот голос точно принадлежал Эвайну, – а старших сопляков быстро сразит новая болезнь.

Речь точно о светлейших! Ки-Тан еще продвинулся вперед.

– Наш покровитель будет рад, – ответил второй, Ки-Тан никак не мог понять, кто это, – доложим ему немедленно.

Он протянул палец и поймал черную каплю, начертил на камне что-то похожее на веер. Ки-тан смотрел во все глаза, чувствуя, как по спине скатываются струйки пота. Жрецы, слуги Троих и оплот веры, связались с потусторонней силой. И сила эта явно не добрая.

– Говори, – Ки-Тану показалось, что скрипучий голос идет прямо из статуи.

– Твоя воля исполнена, покровитель, – благоговейно заговорил Эвайн, – узурпатор скоро падет, среди знати свирепствует болезнь, доверие народа к Троим пошатнулось.

– Великий скайларл не забудет своих преданных служителей, – прозвучало из статуи, – я не только караю неверных, но и дарю благо возлюбленным детям. Вы встанете во главе Мааданда, когда будет покончено с детьми подземного.

– Воля твоя для нас превыше всего, – жрецы опустились на колени, не обращая внимания на распростертые позади них тела.

– Через три дня я жду вас с вестью, что с одним из них покончено.

– Будь спокоен, о великий, – проговорил Эвайн.

Надо выбираться отсюда, пока не заметили. Ки-Тан утер рукавом покрытый испариной лоб. Светлейшие и не представляют, в окружении каких змей они находятся. Он осторожно прокрался к выходу и поднялся наверх. Но дверь, которая с такой легкостью пропустила его внутрь, отказывалась открываться. Ки-Тан обшарил руками каждый выступ, запрещая себе думать, что он в ловушке.

Жрецы скоро закончат свои дела и застанут его здесь. Еще несколько бестолковых попыток, и Ки-Тан решил отойти и поискать укрытие. Надо подождать, пока эти двое выйдут и посмотреть, как они открывают дверь.

Затея провалилась. Жрецы действительно скоро вышли, но увидеть, как они открыли дверь, в полутьме не было никакой возможности, Ки-Тан чуть шею себе не вывихнул. Положение становилось отчаянным. Светлейшие в опасности, а он вот-вот застрянет здесь один. Но верь закрылась, пропустив жрецов, а он так ничего и не придумал.

Факелы скоро догорят и оставят его в темноте. Ки-Тан, чуть не плача, стоял перед дверью. Он слышал от Пинге-Ванге о тайных хранилищах и подземных ходах. Если это они, то они огромны, и здесь наверняка должен быть еще выход. Ки-Тан хлопнул себя по лбу. И как такая простая мыслю не пришла ему раньше!

Коридоров было великое множество, но все, что Ки-Тан сумел обнаружить – ящик с факелами. Это уже было кое-что, и он стал брать с собой по два запасных факела, исследовать коридоры и возвращаться назад. С каждым разом он отходил все дальше и дальше, пока с ужасом не осознал, что заблудился. Он прошел несколько развилок, и на каждой оставлял метки копотью, но теперь не мог их найти. Он упрямо бродил по коридорам, не обращая внимания на жажду, пока не догорел последний факел. Но и тогда он продолжал идти вдоль стены. В конце концов силы оставили его, и он свалился на пол. Он обхватил руками колени, чтобы сберечь тепло. Сейчас он отдохнет немного и продолжит искать выход. Кого он пытается обмануть? Он застрял здесь навсегда. Светлейшая осталась без помощника, а Ги-Рза – без единственного друга.

***

Да где этого трехцветного демоны носят? Ги-Рза начала злиться. Она уже разнесла все книги и забрала те, что ей вернули. И ту, какую-то особенную, которую дал ей высокий важный жрец, такой же обвешанный бусами, как Эвайн, тоже. Жрец остановил ее на выходе из библиотеки, вручил увесистый том и велел передать лично в руки светлейшему. Ги-Рза еще тогда разозлилась на Ки-Тана, она-то хотела попросить его отнести книгу, чтобы не идти к господину Бикиру самой. Пришлось досчитать до десяти, сделать умный вид и постучаться в кабинет отца народов, с его позволения войти и положить книгу на стол. Впрочем, зря она переживала, господин Бикир даже головы не повернул в ее сторону. Ги-Рза вышла за дверь и выдохнула. Зря она, наверное, его боится. Напридумывала себе всякого.

Однако же Ки-Тан не нашелся и тогда, когда она вернулась в библиотеку. Пинге-Ванге был занят поисками какой-то книги, которую просил светлейший и которую он положил на стол. Как пить дать положил! На вопрос Ги-Рзы старый хранитель почесал лысину и сказал, что «внучок» приходил и спрашивал ее, но, видно, не дождался и ушел. Ги-Рза разозлилась еще сильнее. День, вообще-то, не бесконечный, дорога до стадиона не близкая, а надо еще успеть переодеться. Ну и пусть теперь сам ищет ее. Бубня себе под нос отменные бранные слова, которые она скажет трехцветному, когда увидит, Ги-Рза отправилась на стадион одна.

В воротах она столкнулась со спешащим куда-то охранником, упала и выронила сумку.

– Смотри, куда идешь! – пробасил гвардеец, и Ги-Рза, буркнув «простите», поспешила убраться, взяв свою сумку из рук сочувственно улыбающегося младшего жреца.

Когда она добралась до своей «секретной комнаты», выяснилось, что при падении она перепачкала всю юбку. То-то она думала, чего это на нее всю дорогу косятся прохожие. Настроение окончательно испортилось. Пришлось взять у хозяина корыто с водой и кусок мыла. Юбка почти отстиралась, Ги-Рза разложила ее на столе и открыла окно, чтобы от ветра ткань быстрее просохла. Ее охватило какое-то неясное беспокойство. Зря она ушла, надо было все-таки дождаться Ки-Тана. Он ведь всегда предупреждал ее, когда занят, или хотя бы присылал записку. А вдруг с ним что-то случилось? Да, зря она пошла.

Ги-Рза совсем уж было решила вернуться, но остановило огромное мокрое пятно на юбке. Ладно, пока она просохнет, все равно заняться нечем, лучше уж сходить на стадион. Она надела шапочку, убрала косы и спустилась вниз. Но едва вышла за порог, как ее остановил отряд из четверых патрульных во главе со жрецом храма Троих.

– Ты Ги-Рза, служанка из дворца Пахтыхтамаев? – строго спросил жрец.

Ги-Рза испугалась до смерти. Откуда они знают? Она в мужской одежде, одна…

– Я… нет… – пробормотала она.

– Нет? – поднял брови жрец, – а кто ты, назови имя.

Ги-Гза замялась, а жрец быстро шагнул к ней и сорвал с головы шапочку.

– Так ты женщина или мужчина? – насмешливо спросил он и бросил шапочку ей в руки, – нам раздеть тебя, чтобы проверить?

От такой перспективы в горле мгновенно пересохло.

– Я Ги-Рза, – тихо сказала девушка, – я ничего не сделала.

– Ну, в этом мы разберемся, – улыбнулся жрец, – тебе придется пройти с нами.

Гвардейцы шагнули к ней, чтобы взять за локти. От мысли, что ее будут держать двое мужчин, Ги-Рза обезумела. Паника выбила из головы остатки соображения, она бросилась вперед, ужом проскользнула между патрульными и понеслась что есть духу, но чуть поодаль улицу перегородил второй отряд. Она попыталась развернуться, но каблуки поехали по гладким булыжникам, и она растянулась плашмя, едва не разбив себе нос. Сзади раздался тяжелый топот, и через мгновение две пары мощных рук схватили ее, точно тиски.

– Крепче, крепче держите! – закричал жрец, – я предупреждал – она опасная преступница!

– Пустите! – закричала, извиваясь, Ги-Рза, – я ничего не сделала!

– Зачем же тогда сопротивляться, дитя мое? – почти ласково спросил подошедший жрец, – уведите ее. Остальные пусть осмотрят ее жилище.

Ги-Рза вырывалась до тех пор, пока один из конвоиров не сжал ее локоть так, что у нее захрустели кости. Слезы выступили на глазах, но она опустила голову, чтобы не показывать слабость. Только один раз она подала голос, когда поняла, что они идут совсем не в сторону дворца Пахтыхтамаев.

– Куда вы меня ведете?

– В тюрьму.

Да что же такое происходит? Неужели за мужское платье сажают в застенки? Сердце готово было выскочить из груди от непонимания, обиды и отчаяния. Она попыталась еще расспросить конвоиров, но не получила больше никакого ответа. Постепенно, когда впереди показался дворец Ар-Рааров, они догадалась, что ее ведут в тюрьму за их дворцом. Они долго шли вдоль дворцовой стены до самых задних, или, как их еще называли, тюремных ворот.

– Имя? – спросил старший тюремщик, пожилой Шикиэрт, открыв толстую папку.

– Ги-Рза, – тихо пробормотала девушка после того, как один из патрульных дернул ее за косу.

– Дочь… ? – тюремщик поднял глаза в ожидании имени отца.

– Я не знаю, – прошептала Ги-Рза.