Все новые сказки

Мужчина фыркнул.

На высокогорье люди на слова так же скупы, как на золотые монеты. Однако у них существует обычай: когда путник просится переночевать, ему нельзя отказать, даже если ты в кровной вражде с ним самим или его кланом.

Женщина – почти девчонка, а борода мужчины седая, и я было подумал, не дочь ли она ему, но нет, у них была всего одна кровать, где едва могли улечься двое, – она пошла в овечий загон, примыкавший к дому, и вернулась с овсяными лепешками и вяленой ветчиной, которые там спрятала. Порезала тонкими ломтями ветчину и поставила прямо на деревянной доске перед мужчиной.

Калум налил мужчине виски.

– Мы ищем Туманный остров. Вы не знаете, он на месте?

Мужчина взглянул на нас. На высокогорье горькие ветра, они выхлестыпают слова из человека. Поджав губы, он ответил:

– Ну. Сегодня утром я видел его с вершины. Сегодня на месте. А насчет завтра не знаю.

Мы легли спать на твердом земляном полу. Огонь потух, и от очага не было тепла. Мужчина и его женщина спали на кровати, за занавеской. Он воспользовался женой прямо под овечьей шкурой, прикрывавшей кровать, а прежде прибил за то, что накормила нас и впустила в дом. Я все слышал, не мог не слышать, сон ко мне не шел.

Мне доводилось ночевать в бедняцких лачугах, я спал во дворцах и под звездами, и до той ночи я бы вам сказал, что мне все равно, где спать. Но тут я проснулся до рассвета, уверенный, что пора уходить, хоть и не знал почему, и разбудил Калума, приложив палец к его губам. Мы неслышно покинули дом на горном склоне, не попрощавшись, и я никогда еще так не радовался тому, что ухожу.

Мы отошли на милю, когда я сказал:

– Остров. Ты спрашивал, будет ли он на месте. А ведь остров или есть, или его нет.

Калум долго взвешивал слова и только потом ответил:

– Туманный остров не такой, как остальные. А туман, который его окружает, не такой, как другие туманы.

Мы спускались по тропе, за сотни лет протоптанной овцами, оленями и немногими людьми.

– Его еще называют Крылатым островом – некоторые говорят, что сверху он похож на крылья бабочки. Не знаю, правда ли это. А Пилат еще шутил, мол, что есть истина?

Спускаться было сложнее, чем подниматься.

Я обдумал его слова.

– Иногда мне кажется, истина – это просто место. Мне кажется, она как город: к нему тянутся сотни дорог, тысячи троп, которые в конце концов приведут туда же. Не имеет значения, откуда ты. Если идешь к истине, ты достигнешь ее, по какому бы пути ни шел.

Калум Макиннес молча посмотрел на меня сверху вниз. А потом сказал:

– Ты ошибаешься. Истина – это пещера в Черных горах. Туда один путь, только один, он опасен и тяжел, а если выберешь неверную тропу, – умрешь в одиночестве на склоне.

Мы перевалили через гору и посмотрели вниз, на побережье. У воды виднелись селения. А прямо передо мной, по другую сторону моря, из тумана выступали высокие черные горы.

– Там твоя пещера, – сказал Калум. – В тех горах.

Это кости земли, подумал я. Но от этой мысли мне стало не по себе, и, чтобы отвлечься, я спросил:

– Сколько раз ты там бывал?

– Лишь однажды. – Калум помолчал. – Я искал пещеру весь свой шестнадцатый год, потому что слышал легенды и верил: если буду искать ее, то найду. В семнадцать я до нее добрался и вынес столько золота, сколько смог.

– Ты не испугался проклятия?

– В юности я ничего не боялся.

– И что ты сделал со своим золотом?

– Часть закопал в одному мне известном месте. Остальным заплатил за женщину, которую любил, и построил хороший дом.

Он замолчал, словно и так сказал слишком много.

На берегу не было перевозчика. Только лодчонка, в которой едва могли поместиться трое рослых мужчин, причаленная к кривому мертвому стволу, рядом – колокол.

Я позвонил в колокол, и вскоре к нам подошел какой-то толстяк.

Он сказал Калуму:

– Вам переправа будет стоить шиллинг, а за мальчика платите три пенни.

Я выпрямился. Я не столь высок, как другие мужчины, но гордости у меня не меньше, чем у них.

– Я тоже мужчина. И заплачу шиллинг.

Перевозчик смерил меня взглядом и поскреб в бороде.

– Прошу прощения! Глаза уже не те… Я отвезу вас на остров.

Я протянул ему шиллинг. Он взвесил монету в руке.

– Вы не обманули меня на девять пенсов. Большие деньги в наши трудные времена.

Вода была цвета сланца, хоть небо и синело над головами, а волны гонялись друг за другом в белых шапках. Перевозчик отвязал лодку и с грохотом протащил ее по гальке. Мы вошли в холодную воду и залезли в лодку.

Плеск весел, лодка легко заскользила вперед. Я сел ближе к лодочнику.

– Девять пенни, может, и хорошие деньги. Но я слышал о пещере в горах Туманного острова, где полно золотых монет и древних сокровищ.

Он пренебрежительно качнул головой.

Калум пристально посмотрел на меня, сжав губы так, что они побелели. Я, не обращая внимания, вновь заговорил:

– Пещера, полная золотых монет. Наследие норманнов, южан или тех, кто, говорят, был тут задолго до всех нас. Тех, кто скрылся на Западе, когда пришли люди.

– Слышал, – кивнул лодочник. – И слышал также, что на золоте лежит проклятие. Вот одно о другом и позаботилось. – Он сплюнул в море и добавил: – Ты честный человек, карлик. Вижу по твоему лицу. Не ищи пещеру, добра из этого не выйдет.

– Конечно, вы правы, – сказал я и не покривил душой.

– Ясное дело, – ответил он. – Не каждый день возишь разбойника и карлика на Туманный остров. В наших краях плохая примета вспоминать тех, кто ушел на Запад.

Остаток пути мы молчали. Море тем временем стало неспокойным, а волны били в бок лодки так сильно, что, боясь выпасть за борт, я держался за нее обеими руками.