В злом

– Джаляпь, – от неожиданности выругался Дэн, дёргая руль.

Какой-то седан запутался в дорожном полотне, передумал двигаться в своём ряду и решил подвинуть Дэна. Пёр на пролом, зная, что Дэн уступит. Вокруг машин будто существовали силовые поля жадности, отталкивающие кузовы друг от друга. Бережливость автовладельцев, не желающих рисковать, позволяла наглецам испытывать судьбу и пробовать на прочность это гипотетическое силовое поле. Дэн позволил наглецу протиснуться, буквально затылком ощущая, как начали возмущаться водители позади него, бранясь на мягкотелого собрата, не выдержавшего противостояния нервов, но тоже стесняющиеся и не рискующие вступить в бой. Потому что машины, в него вступившие, так и называются – «бой». Бой металлолома.

Передние авто начали притормаживать и встраиваться в правый ряд. Дэн поступил также, подождал, пока его пропустят, вклинился, проехал чуть вперёд и достиг причины сужения колеи. Авария.

– Как всегда такси. Почему всегда такси? – пробормотал Дэн, косясь на участников инцидента.

Две сцепившиеся бамперами тачки стояли оазисом спокойствия посреди бегущей трассы. Их водители неспешно прогуливались, глазея по сторонам, а регулировщик помахивал палочкой, указывая объездной путь. Идиллия, к которой даже захотелось присоединиться. Дэн заметил, что участниками аварий частенько становились таксисты. Выходит, им чаще других приходится проверять «силовые поля» на прочность. А почему? Разве, разбив авто, они не лишаются заработка? Может, потому что для них «разбить авто» – это, зачастую, синоним к фразе «разбиться на авто»? Либо пан, либо пропал. Ты или заканчиваешь заказ и получаешь средства к жизни, либо сразу заканчиваешь жизнь. Философия трезвого отношения к реальности. Без компромиссов. Без сделок, в которых обмениваешь кусок хлеба на лояльность. Либо честно, либо никак. Интересно, а каков процент аварий, инициированных таксистами с клиентами на борту?..

Показались гигантские стеклянные геометрические фигуры. Многоэтажные здания областной администрации. Застроили огромный участок парка этим кубическо-сферическим ансамблем и перенесли туда и думу, и мэрию, и министерства. Стало удобней и ближе к столице, вот только сколько труда, денег, времени и нервов всё это стоило, не уточняется. Перемещение министерства (конкретно, просвещения) в пространстве, естественно, совпало и со сменой схем аккредитаций, лицензирования, дотаций и так далее. Римма чуть не свихнулась, пока переадресовывала в новое ведомство бухгалтерию – к частично коммерческому колледжу у новых инспекторов оказалось пугающе много вопросов.

Дэн, поглядывая на проезжую часть, набрал номер Риммы.

– Да, Денисушка, неужели ты о нас вспомнил?

– Я подъезжаю…

– Не верится.

– Как там проехать?

– Там один заезд. На КПП запишут номера и паспорт.

– А машину куда?

– На парковку. Тебя направят, только приезжай.

– Ясно. Заезжаю.

– Давай скорей, а?

Дэн, вглядываясь в чёрно-золотистую ограду архитектурного комплекса, увидел съезд, свернул к воротам и остановился, выпуская роскошный «мэрс». Затем лихо врулил в пространство перед шлагбаумом и, заглушив мотор, вышел. Тасуя в руках документы он подошёл к окошку охранника на пропускном пункте.

– Бергенов? – громко и зло переспросили оттуда.

– Ээ, да.

Сидящий на вахте громила проштудировал сразу три списка, нашёл нужную фамилию пальцем и недовольно махнул этим же пальцем над столом, разрешая Дэну проехать.

– Ахмок, – пробормотал Дэн, свирепея и рывками пряча документы во внутренний карман. Но, сев за руль, понял, что как-то неожиданно для себя оказался на взводе, так что медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться.

Столичные поездки кого угодно выведут из себя. Дэн почувствовал себя сейчас излишне взвинченным. Это обязательно негативно скажется на остатке дня, поэтому надо переключаться на другую волну, расслабиться и готовиться к встрече с Риммой. Наверняка там будут ждать свои заморочки.

Дэн проехал под шлагбаумом пару метров, когда вооружённый укороченным «утюгом» охранник в каске показал свернуть с проезжей полосы в специальный «карман». Дэн заглушил мотор и пошёл открывать багажник под хмурым взглядом упакованного под завязку вояки. Как на блокпосту, подумалось Дэну.

Синеющие окнами корпуса администрации были не такими уж гигантскими, как казалось издали. Но всё равно, внушали. Перед ними простирались бесконечные заасфальтированные площади парковок, стиснутые красивым чёрным штакетником с узором в виде золотых орлов и пшеничных снопов по всему периметру. Но стоянки не окружали здания, а примыкали к трассе. С тыльной же, так сказать, стороны многоэтажек видны были какие-то неухоженные заросли, часть которых была вырублена, а часть просто завалена бетонными плитами и укутанными в синий полиэтилен поддонами с мешками цемента. Прямо вплотную к забору с той стороны елозил гусеницами экскаватор. Над диким виноградом, цепляющимся за витых орлов высохшими лозами, клубилась пыль. Буквально через дорогу от администрации за куцей оградой всё ещё производились строительные работы. Дэн услышал стрекотанье электроинструмента и мат рабочих, суетившихся вокруг желтевших сквозь тоненькие чёрточки забора автокранов.

– Стоянка четыре. Туда, – указал дулом «утюжка» охранник и, пшишикнув рацией, отошёл, что-то бубня. Дэн не расслышал. Было довольно шумно из-за близости автострады. Странное всё-таки место для мэрии, впрочем, перекрестки издревле облюбовывали себе… Дэн усмехнулся своей шутке, прыгая на сиденье. И вспомнил, что, действительно, всех цыганок, гадающих или просящих милостыню, видел и встречал только на перекрёстках. Как он помнил из детства, у них по району селилось множество цыган, но они никогда не просили позолотить и ничего не всучивали на продажу, иногда даже нанимались разнорабочими, но вот на перекрёстках в городе – совсем другое дело. Однажды Дэн увидел, как прямо на пешеходном переходе, пока горел зеленый, цыганка торопливо шарилась во внутренних карманах распахнутой куртки какого-то паренька, а тот завороженно смотрел на её руки, слушая околдовывающую скороговорку. Вообще Дэн видел ещё парочку таких примеров, но никогда не попадал в подобные ситуации сам. Он как-то с детства убедил себя, что гипноз на него не действует, и смело смотрел всяким проходимцам прямо в глаза. Одна цыганка упорно его тормошила на предмет раскошеливания, но он твёрдо и спокойно говорил ей: «нет», пока та не пустила в ход последнее средство. Видя, что объект непрошибаем, она указала на укачиваемую в руках ляльку и произнесла вкрадчиво: ну, ребеночка пожалей, а, дай монетку. Почему кто-то попадался на эти «магические» удочки, Дэн до конца не понимал. В мире явно таилось что-то неизведанное, но где и в какой момент оно могло повлиять на него самого, оставалось для него загадкой. Как от него защищаться – тоже было неизвестно, что частенько тревожило Дэна. Он не особо любил неопределенности.

Дэн отогнал машину на стоянку и позвонил Римме.

– Вы в каком корпусе?

– Слушай, Темур Автандилович нашел нам грузчиков. Ты, давай, подгони машину к главному входу седьмого корпуса. Только в темпе.

Дэн засомневался, вспомнив указующее дуло.

– А разве можно?

– Быстро!

Телефон замолчал. Дэн, выдохнул, забил в навигаторе «бульвар Строителей, 1к7» и, не разгоняясь, подъехал к зданию с шарообразной крышей. Перед колоннадой входа кругом разбегались ступеньки почти до самого забора. Ограждение было такое же, как и на въезде: тонкие высокие чёрные стержни и золотые вензеля с госсимволикой, их соединяющие и служащие в качестве украшений.

Дэн вышел из машины и позвонил Римме. Ожидая ответа, он побродил вдоль первой ступеньки лестницы, попинал ограду, сквозь которую тянулись кривые пальцы ветвей негустой поросли, и даже кое-где свешивались сухие маковки борщевика. Декоративный вьюн, беспрепятственно оплетающий забор, как подумалось Дэну, возможно, даже и не преднамеренно высажен садовником, скорее всего это дикое растение случайно нашло себе удобный плацдарм для роста, и так и не было никем потревожено. Ибо не до него было – по ту сторону во всю шла стройка. Масштабы, как и всё в государстве, её были довольно обширны, так что, пока работы шли, строительным мусором завалено было буквально всё. Прямо под носом у мэра, депутатов и министров за хилым, пусть и красивым, ограждением, чисто для виду защищённым пикообразными навершиями, прямо на квёлой траве, и в помине не знавшей триммера, валялся толстый стой бетонных пыли и крошева, какие-то куски старой штукатурки и мебели, металлический лом и всевозможный хлам. До забора от первой ступеньки лестницы было лишь несколько метров – место для разъезда двух машин.

– Как всегда, – усмехнулся в усы Дэн, слушая телефонные гудки, – красота и ужас соседствуют нераздельно.

– Денис, мы выходим. Ты на месте? – подняла трубку Римма.

– Да, Риммиронна, – спохватился Дэн. – Мне к вам?

– Мм, да, давай, – и бросила трубку. Куда «к вам»?

Дэн крякнул и засеменил по гигантской лестнице к высоченным распашным дверям, в которых столкнулся с выносящими коробки парнями.

– Подержи дверь, – крикнула ему, не здороваясь, Римма, как только завидела его в дверях.

Дэн ухватился за край створы, отошёл в сторону и потянул до упора. В проём прошли пару носильщиков.

– Ваш автомобиль?! – вдруг рявкнул кто-то над ухом.

Дэн вздрогнул. Оглянулся. Детина с гарнитурой в ухе в чёрном костюме и белой рубашке с галстуком. Охранник.

– Мой.

– Здесь нельзя парковаться.

Дэн не двигался, вцепившись в дверь.

– Вы не видите? Загрузим пару коробок и уедем.

– Слово «нельзя» не понимаешь?! Тащи коробки до стоянки! – заводился охранник.

– Спокойно, Лёня, у них есть разрешение.

Это от стойки регистрации к ним успел вальяжно подойти статный пенсионер с серебристым пробором. Меркадзе. Дэн видел его в колледже не раз. К его приезду обычно организовывали выступления творческой самодеятельности. Насколько понимал Дэн, он курировал коммерческие проекты в педагогической отрасли.

– Здравствуйте, Темур Автандилович, – громко весёлым тоном провозгласил Дэн, давая понять охраннику, что всё схвачено.