Стелла

– Я не знаю, – сказал он. – Видите ли, никто не может сказать, пока он не обеднеет. Я не думаю, что в этом что-то есть. Я не думаю, что кто-то стал счастливее. Всегда есть что-то, к чему можно стремиться.

Она обратила на него свои темные глаза с недоверчивой улыбкой.

– О чем вы можете мечтать? – спросила она.

Он посмотрел на нее со странной улыбкой; потом вдруг его лицо стало серьезным и задумчивым, почти печальным, как ей показалось.

– Вы не можете догадаться, и я не могу вам сказать, но поверьте мне, что когда я стою здесь, в моем сердце чувствуется болезненная пустота, и я действительно очень сильно чего-то хочу.

Голос был похож на музыку, глубокий и волнующий; она слушала и удивлялась.

– И вы должны быть так счастливы, – сказала она почти бессознательно.

– Счастлив! – повторил он, и его темные глаза остановились на ней со странным выражением, которое было наполовину насмешливым, наполовину грустным. – Вы знаете, что говорят поэты?

– Вы имеете в виду – не считай человека счастливым, пока он не умрет? – спросила Стелла.

– Да, – сказал он. – Я не думаю, что знаю, что такое счастье. Я преследовал это всю свою жизнь; иногда я был в пределах досягаемости, но оно всегда ускользало от меня, всегда ускользало от моей хватки. Иногда я решал отпустить его, больше не преследовать, но судьба распорядилась так, что человек всегда будет стремиться к недостижимому, что тот, кто однажды посмотрит на счастье глазами желания, кто протянет к нему руки, будет преследовать его до конца.

– И … но, конечно, некоторые получают свое желание.

– Некоторые, – сказал он, – обнаруживают, что приз не стоит той гонки, которую они вели, обнаруживают, что они устали от него, когда он получен, обнаруживают, что это вообще не приз, а иллюзорная пустота – все плоды мертвого моря, которые превращаются в пыль на губах.

– Не все, конечно, не все! – пробормотала она, странно тронутая его словами.

– Нет, не все, – сказал он со скрытым огоньком в глазах, которого она не видела. – Для некоторых наступает момент, когда они понимают, что счастье, настоящее, истинное счастье, лежит за пределами их понимания. И случай с богатыми людьми заслуживает большего сожаления, чем все остальные. Что бы вы сказали, если бы я сказал вам, что это мой случай?

Она посмотрела на него с нежной улыбкой, но не на губах, а в глазах.

– Я должна сказать, что мне очень жаль, – пробормотала она. – Я бы сказала, что вы заслужили … – Она осеклась, пораженная внезапным воспоминанием обо всем, что слышала о нем.

Он заполнил паузу смехом: смехом, какого она до сих пор не слышала на его губах.

– Вы были правы, что остановились, – сказал он. – Если я получу все счастье, которого заслуживаю, что ж, ни один мужчина не будет мне завидовать.

– А теперь пойдемте вниз, – мягко сказала Стелла. – Мой дядя …

Он спрыгнул вниз и поднял руку.

Глава 8

Стелла вложила в нее свою, но неохотно, и попыталась прыгнуть, но ее платье зацепилось, и она скользнула вперед.

Она бы упала, но он был начеку, чтобы спасти ее. Совершенно просто и естественно он обнял ее и опустил на землю.

Только на мгновение он заключил ее в объятия, ее задыхающееся тело было близко к нему, ее лицо почти лежало у него на плечах, но этот момент пробудил кровь в его пылающем сердце, и ее лицо побледнело.

– Вы ранены? – пробормотал он.

– Нет, нет! – сказала она, выскользнула из его объятий и встала немного в стороне от него, краска то появлялась, то исчезала с ее лица; это был первый раз, когда руки какого-либо мужчины, кроме ее отца, когда-либо обнимали ее.

– Вы совершенно уверены? – повторил он.

– Вполне, – сказала она, а затем рассмеялась. – Что бы случилось, если бы я поскользнулась?

– Вы бы растянули лодыжку, – сказал он.

– Растянула лодыжку, правда? – повторила она, открыв глаза.

– Да, и мне пришлось бы отнести вас в лодку, – медленно сказал он.

Она отвернулась от него.

– Я рада, что не поскользнулась.

– И я, – сказал он, – тоже … рад.

Она наклонилась, подняла первоцветы и побежала вниз по склону, ее щеки пылали. Чувство, похожее на стыд, и все же слишком полное странной, неопределимой радости, чтобы быть угрюмым стыдом, овладело ею.

Легко ступая, со шляпой в руке, она пробралась между деревьями и выскочила на поросшую травой дорогу у берега реки.

Он не последовал за ней так быстро, но постоял мгновение, глядя на нее, его лицо было бледным, а глаза полны странного, задумчивого беспокойства.

Затем Стелла услышала его шаги, твердые и властные, позади нее. Внезапный порыв сильно соблазнил ее прыгнуть в лодку и оттолкнуться – она могла бы вытащить пару весел – и ее рука была на краю лодки, когда она услышала звон колокольчиков и остановилась в изумлении. Подняв глаза, она увидела крошечный фаэтон, запряженный парой кремово-белых пони, идущих по дороге. Она слышала колокольчики на их упряжи.

Они бежали довольно быстро, и Стелла увидела, что фаэтон ведет кучер в темно-коричневой ливрее, но в следующий момент все ее внимание было поглощено молодой девушкой, которая сидела рядом с ним.

Она была такой белокурой, такой прелестной, такой неземной на вид, что Стелла была очарована.

В ее руке без перчатки была книга. Рука была маленькая и белая, как у ребенка, но девушка не читала. Она держала книгу так свободно, что, когда фаэтон подошел к вершине насыпи, скрывавшей Стеллу, книга выпала из слабой хватки белых пальцев.

Девушка издала восклицание, и Стелла, повинуясь одному из своих внезапных порывов, легко вскочила на берег и, подняв книгу, протянула ей.

Ее появление было таким внезапным, что леди Лилиан вздрогнула, и на мгновение бледное лицо окрасилось слабым румянцем; даже по прошествии этого мгновения она сидела безмолвно, и удивление в ее глазах сменилось откровенным, великодушным восхищением.

– О, спасибо … спасибо! – сказала она. – Как мило с вашей стороны. С моей стороны было так глупо уронить ее. Но откуда вы взялись, с неба?

И во взгляде, сопровождавшем эти слова, был восхитительный намек на лесть.

– Совсем наоборот, – сказала Стелла со своей открытой улыбкой. – Я стояла там, внизу, у лодки.

И она указала.

– О? – сказала леди Лилиан. – Я вас не видела.

– Вы смотрели в другую сторону, – сказала Стелла, отступая назад, чтобы пропустить экипаж; но леди Лилиан, казалось, не хотела ехать и не сделала никакого знака кучеру, который сидел, держа поводья, как каменное изваяние, по-видимому, глухонемой.

В течение нескольких мгновений две девушки смотрели друг на друга. Одна с бледным лицом и голубыми глазами смотрела на свежую, здоровую красоту другой печальным, задумчивым взглядом. Затем заговорила леди Лилиан.