Стелла

– Мисс Стелла! – воскликнул лорд Лейчестер. – Кто дал вам право обращаться к этой леди по имени, сэр?

Джаспер закусил губу.

– Мисс Этеридж, вы можете не сомневаться, что я искренне сожалею о том, что эти неприятности были вызваны моей неосторожностью. Я ехал небрежно…

– Как идиот! – вмешался лорд Лейчестер.

– И не видел вас. Однако ничего плохого не произошло бы, если бы этот человек … если бы лорд Лейчестер Уиндворд не сбросил меня с седла. Я должен был увидеть вас вовремя, и, как я уже сказал, ничего плохого не случилось бы. Все, что произошло, это вина этого человека – лорда Лейчестера Уиндварда. Еще раз прошу прощения.

И он склонил перед ней голову. Но как только он это сделал, злобный блеск метнулся из его глаз в сторону высокой, крепкой фигуры и белого, страстного лица.

– Нет, нет, нет никакого повода! – сказала Стелла, дрожа. – Я не хочу, чтобы вы просили у меня прощения. Это был всего лишь несчастный случай. Вы не ожидали никого здесь увидеть … Я … я … О, лучше бы я сюда не приходила.

Лорд Лейчестер вздрогнул.

– Не говорите так, – пробормотал он.

Затем вслух:

– Вот ваш конь, сэр; садитесь на него и отправляйтесь домой, и благодарите звезды, что леди спаслась без перелома конечности.

Джаспер постоял мгновение, глядя на него, затем, еще раз наклонив голову, медленно взобрался на лошадь.

Лорд Лейчестер, его страсть прошла, мгновение стоял спокойно и неподвижно, затем приподнял шляпу старомодным жестом.

– Всего вам доброго, и не забывайте в будущем ездить осторожнее.

Джаспер Адельстоун посмотрел на него сверху вниз со злобной улыбкой на тонких губах.

– Хорошего дня, милорд. Я буду помнить. Я не из тех, кто забывает. Нет, я не из тех, кто забывает, – и, пришпорив коня, он ускакал.

Глава 9

– Кто такая “Ленора”, дядя?

Это был вечер того же самого дня, дня, который Стелла никогда не забудет, дня, отмеченного белым камнем в ее мысленном календаре. Никогда она не сможет смотреть на поле первоцветов, никогда не услышит музыку реки, бегущей по плотине, не вспомнив это утро, первое, которое она провела с лордом Лейчестером.

Был уже вечер, и двое – художник и девушка – сидели у открытого окна, глядя в сумерки, он погрузился в воспоминания, она снова и снова вспоминала события утра, начиная с визита мистера Джаспера Адельстоуна и заканчивая его встречей с лордом Лейчестером.

Это было странно, это было почти феноменально, ибо Стелла была сама откровенность и искренность, но она ничего не сказала о встрече своему дяде; раз или два она открыла рот – один раз за обедом, и еще раз, когда она сидела рядом с ним, облокотившись на его кресло, пока он курил трубку, – она открыла рот, чтобы рассказать ему о внезапной вспышке ярости со стороны лорда Лейчестера, той страстной ярости, которая доказала, что все, что художник сказал о его вспыльчивом характере, было правдой, но она обнаружила некоторые трудности в рассказе, которые заставляли ее молчать.

Она рассказала ему о своей прогулке в лесу, рассказала о своей встрече с леди Лилиан, но об этой страстной встрече между двумя мужчинами она ничего не сказала.

Когда Джаспер поехал дальше, бледный от сдерживаемой ярости, лорд Лейчестер стоял и молча смотрел на нее. Теперь, когда она сидела, глядя в полумрак, она все еще видела его мысленным взором, его прекрасные глаза, красноречивые от раскаяния и смирения, его четко очерченные губы дрожали от чувства его слабости.

– Вы простите меня? – наконец он сказал, и это было все. Не говоря больше ни слова, он предложил помочь ей сесть в лодку и перевез ее к дяде. Не говоря ни слова, но с тем же покаянным, умоляющим взглядом в глазах, он приподнял шляпу и оставил ее, ушел домой в Зал, к своей сестре леди Лилиан и Леноре.

С тех пор как она услышала это имя, мягко слетевшее с губ леди Лилиан, оно звенело у нее в ушах. В этом было какое-то тонкое очарование, которое наполовину очаровывало, наполовину раздражало ее.

И теперь, подперев голову рукой и устремив темные глаза на звезды, весело мерцавшие в небе, она задала вопрос:

– Кто такая Ленор, дядя?

Он пошевелился в кресле и рассеянно посмотрел на нее.

– Ленор, Ленор? Я не знаю, Стелла, и все же это имя кажется мне знакомым. Где ты его слышала? Едва ли справедливо задавать мне подобный вопрос; ты могла бы спросить меня, кто такая Джулия, Луиза, Анна Мария…

Стелла тихо рассмеялась.

– Я слышал это сегодня утром, дядя. Леди Лилиан сказала своему брату, когда уходила от нас, что "приехала Ленора".

– Ах, да, – сказал он. – Теперь я знаю. Значит, она приехала, не так ли? Кто такая Ленора? – и он улыбнулся. – Вряд ли в Англии найдется другая женщина, которой понадобилось бы задавать этот вопрос, Стелла.

– Правда? – спросила она, с удивлением глядя на него. – Почему? Неужели она так знаменита?

– Совершенно верно, да; это как раз то самое слово. Она знаменита.

– Чем, дядя? Она великая актриса, художница, музыкант, кто она?

– Она – то, что в наши дни мир считает намного выше любого из классов, которые ты назвала, Стелла, – она великая красавица.

– О, это все! – коротко сказала Стелла.

– Все! – повторил он, забавляясь.

– Да, – и она кивнула. – Это кажется так просто.

– Так просто! – и он засмеялся.

– Да, – продолжала она, – это очень просто, если тебе посчастливилось родиться таким. В этом нет никакой заслуги. И это все, чем она является?

На мгновение он был поражен ее невозмутимостью.

– Ну, возможно, я был едва ли справедлив. Как ты говоришь, очень легко быть великой красавицей, если вы ею являетесь, но это довольно сложно, если вы ею не являетесь; но Ленор нечто большее, чем это, она чародейка.

– Так-то лучше, – заметила Стелла. – Мне это нравится. И как она очаровывает? Она держит ручных змей и играет им музыку, или гипнотизирует людей, или что?

Художник снова рассмеялся с большим удовольствием над ее наивностью.

– Ты настоящий циник, Стелла. Где ты научилась этому трюку; у своего отца, или это естественный дар? Нет, она не держит ручных змей, и я не знаю, овладела ли она искусством гипноза, но при всем этом она умеет очаровывать. Во-первых, она, действительно и по-настоящему, очень красива…

– Скажи мне, какая она? – мягко перебила Стелла.

Старик на мгновение остановился, чтобы раскурить трубку.

– Она очень красивая, – сказал он.

– Я знаю, – сказала Стелла мечтательно и с легкой улыбкой, – с желтыми волосами и голубыми глазами, розово – белым цветом лица, голубыми венами и крошечным ртом.