Фантастические монстры

Одобон был так же обвинен ботаниками в том, что он изобрел желтую водяную лилию, которую он описал в своих «Птицах Юга» под названием «Nymph?a lutea», и после того, как этот труд несколько лет пролежал под сомнением, он был, наконец, подтвержден открытием давно потерянного цветка миссис Мэри Трент во Флориде летом 1876 года[14 - Поп. Sci. Ежемес., №60, апрель 1877 г.]; и это вселяет надежду на то, что когда-нибудь какой-либо удачливый спортсмен сможет вновь открыть для себя Hali?tus Washingtonii, в связи с чем доктор Ковер говорит: «Эта знаменитая птица Вашингтона была мифом; либо Одубон ошибся, либо, как некоторые, не стесняясь, утверждают, что он солгал об этом».

Рис. 1. Рыбак, на которого напал Осьминог. (Факсимиле из рисунка известного японского художника Хокусая, жившего около начала нынешнего столетия.)

Виктора Гюго высмеивали за то, что он превысил границы поэтической фантазии, когда описал поведение рыбы-дьявола, и представил человека, как его беспомощную жертву. Подобные вещи высмеиваются как чудовищная нелепость; и все же в течение нескольких лет на берегах Ньюфаундленда были обнаружены каракатицы с длиной щупальца до 30 футов, способные тащить под водой лодку приличного размера; и их действия были воспроизведены на протяжении веков, как представление общеизвестного факта, в net suke (японская резьба по слоновой кости) и иллюстрациях японских художников.[15 - «Благодаря доброте моего друга, мистера Бартлетта, мне удалось осмотреть самую красивую японскую резьбу по слоновой кости, которой, как говорят, было сто пятьдесят лет, и которую японцы называют net suke или togle. Эти тоглы передаются из поколения в поколение, и они фиксируют любое замечательное событие, которое происходит с любым членом семьи. Эта резьба составляет полтора дюйма в длину и примерно такой же величины, как орех. Она представляет собой женщину в полунаклонном положении, и на первый взгляд трудно понять, что она делает; но через некоторое время детали выявляются великолепно. Несчастную даму схватил осьминог во время купания, потому что она носит купальный костюм. Одна вытянутая конечность осьминога обвивается вокруг шеи дамы, и она пытается стащить ее правой рукой; другая рука морского чудовища обвивается вокруг левого запястья, в то время как рука её яростно рвется в пасть зверя. Другие щупальца осьминога скручены, обхватив тело и талию женщины – фактически, ее положение очень напоминает Лаокоона в знаменитой статуе со змеями, схватившими его и двух его сыновей. Присоски осьминога вырезаны в точности так, как они есть в природе, и цвет тела существа вместе с грозным аспектом глаз прекрасно представлены. Лицо этой японской дамы наиболее превосходно сделано; оно выражает крайний ужас и тревогу и, возможно, может быть портретом. Резьба выполнена настолько тщательно, что белые зубы дамы видны между ее губ. Волосы – прекрасная жемчужина работы; они тёмно-чёрные, вытянутые вниз по спине и связанные на конце узлом; на самом деле, это так хорошо сделано, что я с трудом могу заставить себя думать, что это не настоящие волосы, скрепленные каким-то самым гениальным образом; но, осмотрев его под мощным увеличительным стеклом, я обнаружил, что это не так – это результат необычайной сообразительности в резьбе. Задняя часть маленькой белой расчески, закрепленной в густых черных волосах, добавляет эффект этой великолепной вырезки волос. Я поздравляю мистера Бартлетта с приобретением этого самого прекрасного образчика японского искусства. На нижней части резьбы есть надпись японскими иероглифами, и мистер Бартлетт и я, конечно, были бы только рады перевести её». – Фрэнк Бакленд, в Земля и Вода.]

До дней дарвинизма, какая смелость была необходима человеку, который выдвигал хоть какую-то немного экстравагантную теорию! Харк, даже менее двадцати лет назад, как призрак преследовал несчастного лорда Монбоддо обрушив на него лавину критики, наполовину искренней, наполовину презрительной, посмеявшись над одним из наших величайших мыслителей, чья мысль оказалась в колее, отличной от той, в которой блуждал разум несчастного шотландца.

«Лорд Монбоддо[16 - Макс Мюллер, Наука о языке, 4-е издание, с. 163—165. Лондон, 1864.] только что закончил свою великую работу, благодаря которой он выводит все человечество из пары обезьян и всех диалектов мира из языка, изначально созданного некоторыми египетскими богами, когда на него, как удар молнии, снизошло открытие санскрита. Надо сказать, однако, к его чести, что он сразу понял огромную важность открытия. Нельзя было ожидать, что он пожертвует своими исконными обезьянами или своими египетскими идолами и т.д.»

И снова: «Может быть, интересно дать еще один отрывок, чтобы показать, насколько хорошо, кроме своих людей с хвостами и обезьян без хвоста, лорд Монбоддо смог просеивать и обрабатывать доказательства, которые были перед ним».

Макс Мюллер также дает нам удивительный пример скептицизма со стороны Дугальда Стюарта. Он говорит[17 - Наука о языке, с. 168.]: «Однако, если факты о санскрите были правдой, Дугальд Стюарт был слишком мудр, чтобы не видеть, что выводы, сделанные из них, были неизбежны. Поэтому он полностью отрицал реальность такого языка, как санскрит, и написал свое знаменитое эссе, чтобы доказать, что санскрит был составлен по образцу греческого и латинского языков теми же архиплутами и лжецами, брахманами, и что вся санскритская литература была подделкой».

Таким же образом, Ктесий в своё время напал на Геродота. Само существование Гомера было опровергнуто, и даже авторство пьес Шекспира было взято под сомнение.[18 - «Когда натуралист, посещая такие участки земли, которые еще не ушли с дороги, или по счастливой случайности находит очень странное растение или животное, он сразу же обвиняется в изобретении своей игры, слово не используется в его старом смысле открытия, но в его современном творении. Как только обнаруживается, что существо грешит против предвзятости, великий (неверный?) Руководящий дух, априори по имени, снабжающий философов своим всеведением pro natata, шепчет, что ничего подобного не может быть, и тут же есть обвинение в обмане. Сами небеса были обвинены в обмане. Когда Леверье и Адамс предсказали планету расчетным путем, он серьезно утверждал в некоторых кругах, что планета, которая была рассчитана не была планета, а другой, который был тайно и неправильно попавшим в окрестности истинного тела. Склонность к подозрению на обман сильнее, чем склонность к обману. Кто был первым, кто объявил, что классические труды Греции и Рима были одним огромным обманом, совершенным монахами? Что рассказчик был бы так же мало или менее склонен, чем д-р Мейтленд, называть темные века?» – Макмиллан, 1860.]

Теперь мы все достаточно знакомы с черным лебедем, но Овидий[19 - Поэтические послания, кн. III., Ep. 3.] счел это настолько невозможным, что он, как бы, произнес утверждение, сказав: «Если бы я сомневался, о Максимус, в твоем одобрении этих слов, Я мог бы поверить, что есть лебеди цвета Мемнона» [т.е. черные]; и даже в дни сэра Томаса Брауна, мы находим классифицированных им, как летающие лошади, гидр, кентавров, гарпий и сатиров, как чудовищные выдумки или плоды поэтических фантазий.[20 - Rara Avis в Terris, Nigroque Simillima Cygno.]

Теперь, когда мы все видели, как великий бегемот развлекается в своем аквариуме в садах Зоологического общества, мы можем улыбаться серьезным аргументам ученого, который, признавая существование этого животного, оспаривал возможность его хождения по русло реки, потому что его большая масса якобы не позволит ему снова подняться.[21 - «Показав вышеупомянутое описание морской коровы, названной испанцами анте [ламантин?], знакомому, он был рад послать его ученому человеку в Голландии». Этот ученый человек обсуждает это описание и сравнивает его с бегемотом, а в итоге говорит, ссылаясь на описание привычек бегемота, как заметил в Лоанго капитан Роджерс, о том, что, находясь в воде, они опускаются на дно, а затем идут как по сухой земле, «но то, что он говорит о ее опускании на дно в глубоких реках» и, идя туда, если он добавляет, что я думаю, он полагает, что оно восстает снова и приходит на землю, я сильно сомневаюсь; для этого такое огромное тело должно снова подняться (хотя я знаю, что киты и великие рыбы могут это сделать) превосходит веру в J.H.». – Ф. Ф. Кнаптон, Сборник путешествий, вып. II. Часть II. п. 13. 4 тома, Лондон, 1729.]

Бедный брат Фрай, Гаспар де Ян Бернардин, который в 1611 году предпринял сухопутное путешествие из Индии в Португалию, был достаточно неудачлив, чтобы описать способ, которым капитан каравана передавал разведанные данные в Багдад с помощью почтового голубя. «У него были голуби, чьи молодые птенцы и гнезда ходились в его доме в этом городе, и каждые два дня он давал летать голубям с письмом, привязанным к их лапам, в котором были новости о его путешествии». Этот отчет встретил мало веры в Европе, и к нему отнеслись как к шутке.[22 - Исторический отчет об открытиях и путешествиях в Азии. Хью Мюррей, FRSE, 3 тома. 8vo. Эдинбург, 1820.]

Дискредитация, под которую попал этот путешественник, тем более удивительна, потому что тот же обычай уже был отмечен сэром Джоном Мандевиллом, который, говоря о Сирии и соседних странах, рассказывает, что аналогичным способом местное население использует голубиную почту во время войн.

Хотя задолго до этого Плиний упоминал об этом в своей «Естественной истории»[23 - Bk. x., гл. 53.] следующим образом: «В дополнение к этому голуби выступали в качестве посланников в важных делах. Во время осады Мутины Децим Брут, находившийся в городе, отправил депеши в лагерь консулов, прикрепив их к ногам голубей. Какая польза Антонию от его окопов? И вся бдительность осажденной армии? И его сети, которые он разложил в реке, пока посланники осажденных рассекали воздух?»

Темпы строительства железных дорог; паровое сообщение через Атлантику; Суэцкий канал[24 - Писатель в журнале «Макмиллан» в 1860 году заключает серию возражений против канала следующим образом: «И Император должен не решаться отождествлять себя с операцией, которая случайно может быть обозначена потомками как«Безумие Наполеона».]; не считалось ли всё это в прежние времена невозможным? С этими примерами неспособности человеческого суждения нами может быть справедливо задан вопрос о том, можем ли мы, должным образом относясь к исследованию реальности обитания чудовищных существ, должным образом задуматься о необычных, почти чудесных событиях, которые непрерывно происходят в ходе недолгого существование всей живой природы? Предположим, что история насекомых была бы нам вовсе неизвестна. Может ли самое дикое воображение представить себе такое удивительное превращение, как то, что происходит вокруг нас при переходе от личинки через куколку к бабочке? Или человеческая изобретательность изобрела такую причудливую вещь, которая была зафиксирована Стинструпом в его теории смены поколений?

Мы не видим округ себя ничего удивительного только потому, что видим это ежедневно, в организации и политике сообщества муравьев; ведь об их сотрудничестве, их войнах и рабстве заявляют так часто, что всё это перестаёт удивлять. То же самое можно сказать о чудесной архитектуре птиц, о строительстве ими домов, в которых можно жить, об их дачах, в которых можно играть, и даже о садах, чтобы удовлетворять их чувство красоты.[25 - Птица Бауэр, Ptilonorhyncus holosericeus, и Птица, строящая сад, Новой Гвинеи, Amblyornis inornara.]

Мы восхищаемся гениальным воображением Свифта, и эссеисты обращают внимание на его счастливое тщеславие и на способность, с помощью которой он в своей знаменитой работе приказал всем вещам гармонировать в соответствии с увеличенными и уменьшенными масштабами, в которых он задумал помещать своих бробдиньягов и лилипутов. Эта странная идея была оценена настолько, что могла бы достичь бессмертия и стала одним из многочисленных источников, из которых новые слова были бы ли импортированы в наш язык. Тем не менее, специфические и существенные особенности этой истории вполне приравнены или даже превзойдены существами, которые существовали в действительности или же следы их были найдены в живой природе. Воображаемые крохотные коровы, которых Гулливер привез из Лилипутии и поместил на лугах в Дульвиче, с точки зрения относительного размера не более замечательны, чем поросенок (E. Falconeri), останки которого были найдены в пещерных отложениях Мальты, связанный с останками карликовых гиппопотамов, высота которых составляла всего два фута шесть дюймов; или все еще существующий Hippopotamus (Ch?ropsis) liberiensis, который, по словам М. Милна Эдвардса[26 - Recherches, & c. des Mammiferes, плита 1. Париж, 1868—1874.], имеет высоту чуть более двух футов.

Лилипутские леса, из которых был построен королевский флот в романе Свифта, содержали даже большие деревья по сравнению с карликовыми дубами Мексики[27 - «Этим препятствием был лес из дубов, не гигантских дубов, а совсем наоборот, лес из карликовых дубов (Quercus nana). Насколько мог видеть глаз, простиралось единственное дерево, в котором ни одно дерево не поднялось выше тридцати дюймов в высоту. И все же это была не чаща, не кустарник, а настоящий лес дубов, у каждого дерева свой ствол, ветви, лопастные листья и пучки коричневых желудей». – Капитан. Майн Рид, «Военная тропа», гл. LXIV.] или с родственными, еще более мелкими видами, которые ползут, как вереск, по склонам Китая и Япония, и тем более по сравнению с особой сосной, самой миниатюрной из известных (Dacrydium taxifolium), у которой плодоносят экземпляры, высота которых, согласно Кирку, составляет иногда всего два дюйма, тогда как средняя высота составляет всего шесть-десять дюймов; в то время как даже в лесах Бробдиньяга очень уважаемую позицию могли занять гигантские деревья Калифорнии (Sequoia gigantea) или более высокие белые деревья Австралии (Eucalyptus amygdalina), которые, по словам фон Мюллера[28 - Относительно деревьев, описанных в этом трактате доктор Фердинанд фон Мюллер, правительственный ботаник, пишет: «По желанию автора этих страниц г-н Д. Богл измерил упавшее дерево Eucalyptus amygdalina в глубокие выемки Данденонга и полученная для него длина в 420 футов с пропорциями ширины, обозначенные в проекте монументального сооружения, размещенного на выставке; в то время как г-н Г. Кляйн измерял эвкалипт на Черной Шпоре, в десяти милях от Хилсвилла, высотой 480 футов! В государственном лесу Данденонг было установлено, что при реальных измерениях на одном акре земли было двадцать больших деревьев с кажущейся средней высотой около 350 футов». – R. Брайт Смит, Золотые поля Виктории, Мельбурн, 1869.], иногда достигают огромной высоты в 480 футов. Также нельзя найти более подходящих арендаторов (по размеру), чтобы занять их, чем гигантские формы рептилий, недавно обнаруженные Маршем среди месторождений Колорадо и Техаса.

Конечно, более глубокое знакомство с различными ветвями естественной истории должно было бы сделать человека более доверчивым, а не недоверчивым, поскольку едва ли можно представить себе такое чудовищное существо, которое не могло бы сравниться с существующими в повседневной жизни.[29 - «Во-вторых, мы должны помнить, что для ума невозможно изобрести совершенно новый факт. В сознании человека нет ничего такого, чего бы не было в природе. Можем ли мы представить себе человека, который никогда не видел и не слышал о слоне, рисующем изображение такого двухвостого существа?» – Дж. Донелли, Рангарок, р. 119. Нью-Йорк, 1883.]

Рис. 2. Птеродактиль. (По Фигеру.)

Рис. 3. Рамфоринх. (Из «Природы». )

Неужели сложные существа из халдейской мифологии намного более удивительны, чем сумчатый кенгуру, утконос и летающая ящерица Малайзии? Или птеродактиль, рамфоринх и археоптерикс, которые, как нам доподлинно известно, существовали? Разве геологическая наука изо дня в день не отслеживает одно образование путем легкой градации к другому, не преодолевает разрывы, которые раньше разделяли их, не несет доказательств существования человека все дальше и дальше назад, в далёкие времена и не раскрывает прежнее существование промежуточных типов (удовлетворяющих требованиям дарвиновской теории), связывающих великие подразделения животного мира, рептилоподобных птиц и птицеподобных рептилий? Можно ли предположить, что мы вообще исчерпали великий музей природы? Действительно ли мы проникли за пределы его прихожей?

Рис. 4. Археоптерикс.

Охватывает ли письменная история человека, насчитывающая несколько тысяч лет, весь ход его разумного существования? Или мы опасаемся погрузиться в далёкие мифические эпохи, протяженностью более сотен тысяч лет и записанные в хронологиях Халдеи и Китая, в мрачные памятники доисторического человека, переданные по традиции и, возможно, перенесенные несколькими выжившими в существующих землях от других, которые, как легендарная Атлантида Платона, могли быть затоплены, или стали сценой какой-то иной великой катастрофы, которая разрушила их вместе со всей их цивилизацией?

Шесть или восемь тысяч лет, которые различные толкователи Библейской летописи назначают для сотворения мира и продолжительности жизни человека на Земле, дают достаточно мало места для развития его цивилизации – цивилизации, документальные свидетельства которой относятся почти к краю предела – для расширения и дивергенции запасов или уничтожения ветвей, соединяющих их.

Но мы, к счастью, более не вынуждены сковывать нашу веру в таких пределах в отношении человека, чем предполагать, что его появление на земном шаре было равнозначным или сразу же последовало за его собственным творением в тот поздний срок. Ибо в то время как геологическая наука, с одной стороны, переносит создание мира и появление жизни на его поверхности на такой отдаленный период, что его невозможно оценить, а трудно даже слегка приблизиться к нему, поэтому с другой стороны, исследования палеонтологов последовательно прослеживают существование человека в периоды, по-разному оцениваемые от тридцати тысяч до миллиона лет, – в периоды, когда он сосуществовал с животными, которые давно вымерли и которые даже превосходили по величине и свирепости большинство из тех, которые в диких странах оспаривает его империю в наши дни[30 - «Я полагаю, что довольно значительная часть наиболее глубоких мыслителей довольна тем, что очень умеренно проявляет свою память. Фактически, это отвлекает от тщательного размышления, чтобы вызвать чрезмерное запоминание, и человек, занятый изучением заумного предмета, обычно скорее обращается к своим книжным полкам за информацией, которую он запрашивает, чем облагает налогом свою память, чтобы снабжать ее. «Р. А. Проктор, Поп. Sci. Ежемес., январь 1874 г.].

Неграмотный лесной человек или ловец (и, следовательно, путем умозаключения дикаря или полуцивилизованного человека), ум которого занят только его окружением, и круг мыслей которого вместо того, чтобы распространяться по безграничному горизонту, ограничен в очень умеренных пределах, развивает замечательные способности наблюдения и точность памяти в отношении населенных пунктов, а также деталей своей повседневной жизни, удивляя ученого, который должен мысленно путешествовать по намного большему количеству земли, и, получая ежедневно так много и до сих пор более сложных идей, естественно, может схватить каждую менее твердо и склонны полностью потерять их в тумане периода времени, который все еще оставит идеи необразованного человека отличимыми или даже выдающимися ориентирами.[31 - «Именно благодаря одному из этих счастливых моментов (так писали братья Гримм в 1819 году) мы познакомились с крестьянкой из деревни Нидер-Цверн, недалеко от Касселя, которая рассказала нам о большей части историй второго тома, и самых красивых из него же. Она твердо держала старые сказки в своей памяти и иногда говорила, что этот дар был дан не всем, и что многие не могли ничего связать. Любой, кто склонен полагать, что традиция легко искажается или неосторожно сохраняется и что поэтому она не может длиться долго, должен был услышать, как неизменно она всегда соблюдала свои записи и как она придерживалась их точности. Она никогда не изменяла ничего, повторяя это, и, даже если она допускала промах, то сразу же поправлялась, как только узнавала об этом, в самый разгар своей истории. Одиновские песни Шетландских островов. Карл Блинд, XIX век, июнь 1879 г.] Различия в традициях должны, конечно, происходить во времени, и одни и те же истории, излучаемые во всех направлениях от центров, отличаются от первоначальных на приращения, зависящие от пропорционально измененных фаз темперамента и характера, вызванных изменением климата, ассоциаций и условий жизни; так что ранняя письменная история каждой страны воспроизводится под ее собственным одеянием и с претензией на оригинальность, утонченные, обогащенные или искаженные версии традиций, общие по своему происхождению для многих или всех.[32 - См. цитату из Гладстона, 19 век, октябрь 1879 г.]

Истории о божественных прародителях, полубогах, героях, могучих охотниках, убийцах монстров, гигантах, гномах, гигантских змеях, драконах, страшных хищных зверях, сверхъестественных существах и всевозможных мифах, похоже, пронесли во все уголки мира с такой же верностью, как и священный Ковчег израильтян, приобретая форму – грациозную, странную или неуклюжую – в соответствии с гением народа или его способностью к суеверной вере; и на них, похоже, существенное влияние оказал различный характер соответствующих им стран. Например, долго живущие жители открытых равнин полутропического региона, в значительной степени освобожденные от забот бдительности и взращенные в благодарных лучах прекрасного, но не угнетающего солнца, должны иметь более покладистый и более открытый характер, чем те, которые населяют обширные леса, заросшие спутанным слоем лиан, обилие которых редко позволяет проходить одному лучу, омывает всё во мраке и оставляет на каждой стороне неоткрытые глубины, заполненные бесформенными тенями, объектами, внушающими страх, из которого в любой момент может появиться свирепый монстр. Опять же, с одной стороны, кочевник, бродящий изолированно над обширными пустынями, с большим количеством свободного времени для созерцательного размышления, а с другой – выносливые обитатели штормовых берегов, по очереди рыбаки, моряки и пираты, должны в равной степени развивать черты характера, которые влияют на их религию, государственность и обычаи, и накладывают отпечаток на мифологию и традиции.

Греки, кельты и викинги произошли от одних и тех же арийских предков, хотя все они черпали вдохновение в религиозных верованиях и традициях из одних и тех же источников, быстро разошлись и, соответственно, переродились в щедрую военную расу – военную поддержку своей независимости, а не в силу какой-либо жажды завоеваний – вежливых, умелых и образованных; первый – смелый, но раздражительный, подозрительный, надменный, не терпящий контроля; и последний – берсеркер, с господствующей страстью к морским приключениям, пиратству и рукопашной героической борьбе, жизнь которого должна быть в надлежащее время прекращена смертью героя и приветствием в пиршественных залах Одина в Вальхалле.

Красивая мифология греческой нации, состоящая из пантеона богов и полубогов, по большей части доброкачественная и часто интересующаяся непосредственно благосостоянием отдельных людей, несомненно, была вызвана или, по крайней мере, во многом вызвана пластическим влиянием восхитительного климата, полуизолированного положения в море, сравнительно свободном от штормовой погоды, и открытой гористой страной, умеренно плодородной. Опять же, мрачная и кровавая религия друидов, несомненно, была сформирована депрессивным влиянием уединения, сумеречной дымки и опасностями густых лесов, в которых они прятались – лесов, которые, как мы знаем из Цезаря, распространяются на большей части Галлии, Великобритании и Испании; в то время как викинг, по случайности или выбору своих предков, унаследовал бурное побережье, измученное бурными волнами и охваченное воющими ветрами, на побережье с бурной страной, окутанной непокоренными лесами. В течение большей части года он подвергался воздействию суровых климатических условий и в лучшем случае земля приносила ему только скудный и ненадежный урожай. Он стал смелым и умелым моряком и, переведя свою веру на язык, символизирующий его новое окружение, поверил в то, что он видел и слышал Тора среди воющих бурь, раскрывал величественные и ужасные картины в грозовых облаках. Продолжая наше рассмотрение последствий, вызванных климатическими условиями, мы можем не предполагать, например, что некоторые, по крайней мере, халдеи, населяющие пастушескую страну и происходящие от предков, ведущих в течение сотен или тысяч лет, кочевое существование в бескрайних открытых степях в высокогорьях Центральной Азии были обязаны тем обстоятельствам, которых они достигли в астрономии и родственных науках. Не возможно ли, чтобы их знакомство с климатологией было столь же точным или даже более, чем наше? Привычка к одиночеству будет вызывать размышления, предметом которых, естественно, будут причины, влияющие на превратности погоды. Возможности дождя или солнечного света, ветра или шторма, были бы с ними очевидным объектом заботы; и необходимость в незащищенной стране в течение всей ночи следить за своими стадами будет более или менее приковывать их внимание к дивным созвездиям небес наверху и приводить к привычкам систематизированных и длительных наблюдений. Продолжение священства, возможно, в результате произвело бы точные выводы, даже если бы в этом процессе произошел сбой.

Огромные сокровища древних знаний, захороненные в руинах Вавилона и Ассирии, восстановление и расшифровка которых еще только начаты, могут, к нашему удивлению, показать, что некоторые секреты философии были известны древним наравне с нами, но оказались утрачены через прошедшие века из-за разрушения империй, и тот факт, что их сохранение было поручено привилегированному и ограниченному порядку, с которым они погибли.[33 - Г-н К. П. Дейли, президент Американского географического общества, сообщает нам в своем ежегодном обращении [за 1880 г.], что в одной книге, найденной в королевской библиотеке в Ниневии, датируемой 2000 г. до н.э., есть… 1. Каталог звезд. 2. Перечисление двенадцати созвездий, образующих наш настоящий зодиак. 3. Указание на субботу. 4. Указанная связь (по словам г-на Первилла) между погодой и сменой луны. 5. Уведомление о пятнах на солнце: факт, который они могли бы узнать только с помощью телескопов, которые, как предполагается, они получили из наблюдений, которые они зафиксировали в восходе Венеры, и тот факт, что Лейард нашел хрустальная линза в руинах Ниневии. (NB – Что касается вышесказанного, я должен сказать, что телескопы не всегда необходимы, чтобы видеть пятна на солнце: они были отчетливо видны невооруженным глазом, рано утром, для меня и офицеров SS Scotia, в Красное море, в августе 1883 года, после сильных вулканических волнений около Батавии. В результате атмосферные эффекты были очень заметны в Красном море, как и в других местах, солнце, когда оно находится рядом с горизонтом, имеет бледно-зеленый цвет, и выставляя пятна отчетливо.)]

Мы приветствуем, как новое открытие, знание о существовании так называемых пятен на поверхности Солнца, и ученые, исходя из продолжительных наблюдений, утверждают, что проводят различие между характером этих и атмосферных явлений. Они даже рискуют предсказывать наводнения и засухи, и это в течение нескольких лет, проводимых в ожидании; в то время как предполагаемые эпидемии или какое-либо серьезное нарушение, вероятно, будут следовать за периодом, когда три или четыре планеты достигают своего апогея в течение одного года, предположение, основанное на наблюдениях, продолжавшихся в течение многих лет, говорит о том, что подобные события сопровождали возникновение даже одной из этих позиций в предыдущие периоды.

Пусть мы не будем рассуждать о возможности того, чтобы подобное или параллельное знание было у старого жреца Халдеи и Египта; и, возможно, Иосиф не смог, благодаря своим превосходным способностям, предвидеть семилетнюю засуху, или Ной после знакомства с наукой о метеорологии, сделать точный прогноз сильных волнений, которые привели к Потопу и уничтожению большой части человечества?[34 - Аммиан Марцеллин (кн. XXII., Гл. XV., С. 20), говоря о пирамидах, говорит: «Существуют также подземные ходы и извилистые отступления, которые, как говорят, люди искусны в древних тайны, с помощью которых они предсказали наступление потопа, построенные в разных местах, чтобы не потерять память обо всех их священных церемониях». В качестве небольшого примера пророчества я процитирую сообщение корреспондента, связанное с Сиамом, для North China Daily News. от 28 июля 1881 года: «Достаточно необычно, что распространенность холеры в Сиаме в этом сезоне была предсказана за несколько месяцев. Расцвет бамбука (который в Индии считается неизменным предвестником эпидемии) считался зловещим, в то время как огромное количество и высокое качество производимых фруктов указывалось на то, что они указывают на перезарядку Земли веществом, которое, несмотря на склонность к развитию растительной жизни, вредна для человека. Из этих и других источников знаний, открытых для тех, кто привык читать книгу природы, распространенность холеры, которая с 1873 года почти неизвестна в Сиаме, была предсказана и найдена; и, в отличие от большинства современных предсказаний, оно, безусловно, исполнилось.]

Без дальнейшего отступления на пути, который открывает самые благоприятные пути для спекуляции и может привести к бесконечным разветвлениям, я просто в заключение предположу, что те же самые влияния, которые, как я показал выше, так сильно влияют на природу народов, должны аналогичным образом влиять на их традиции и мифы, и что должное внимание должно быть уделено таким влияниям, в случае обнаружения следов существования некоторых, по крайней мере, замечательных животных, которые я предлагаю обсудить в этом и будущих томах.

Хронологический список некоторых авторов, пишущих на темы, относящиеся к естественной истории, ссылки на которые приведены в настоящем томе

В значительной степени эти, как и западные авторы, извлечены из «Энциклопедии биографий» Найта.

Король Шан Хай – Согласно комментатору Кво Пхо (276—324 гг. н.э.), эта работа была составлена за три тысячи лет до этого времени или на расстоянии семи династий. Ян Сунь династии Мин (начиная с 1368 г. н.э.) утверждает, что он был составлен Кунг Чиа (и Чунг Ку?) Из гравюр на девяти урнах, сделанных Императором Ю, 2255 г. до н. э. Чунг Ку был историографом, и в то время последнего императора династии Хия (до н.э. 1818), опасаясь, что император может уничтожить книги, относящиеся к древнему и современному, перенесли их в бегство в Инь.

«Rh Ya» – инициировано согласно традиции Чоу Кунгом; дядя Ву Ван, первый император династии Чоу, 1122 г. до н. э. Приписывается также Цзэ Хеа, ученику Конфуция.

Бамбуковые книги, содержащие древние летописи Китая, которые, как говорят, были найдены в 279 году нашей эры при вскрытии могилы царя Вэна Сеанга [умер до н.э. 295]. Возраст до последнего свидания не определен. Подлинность оспаривается, одобрено Legge.

Конфуций – автор весенней и осенней классики и т. д. (551—479 до н. э.).

Ктесий – историк, врач Артаксеркса, bc 401.

Геродот – 484 г. до н.э.

Аристотель – 384 г. до н.

Мегастены – около 300 г. до н. э. Во времена Селевка Никатора. Его работа под названием «Индика» известна только по отрывкам из работ Страбона, Арриана и Элиана.

Эратосфен – родился до н.э. 276. Математик, астроном и географ.

Посидоний – родился около 140 г. до н. э. Помимо философских трактатов, писал труды по географии, истории и астрономии, фрагменты которых сохранились в работах Цицерона, Страбона и других.

Никандр -О bc 135. Написал Theriaca, стихотворение 1000 строк, гекзаметром, на раны, вызванные ядовитыми животными и лечения. Во многих своих ошибках следует Плиний. Плутарх говорит, что Териака не может быть названа поэмой, потому что в ней нет ничего из басни или лжи.

Страбон – как раз перед христианской эрой. Географ.

Цицерон -Born до н.э. 106.

Проперций (Sextus Aurelius) – родился, вероятно, около 56 г. до н.э.

Siculus Diodorus – Написал Историческую Библиотеку (на греческом языке) после смерти Юлия Цезаря (44 г. до н.э.). Из 40 книг, составляющих его, осталось только 15, а именно. Книги с 1 по 5 и с 11 по 20.