Фактор страха

– Возможно, именно оттуда и прошла утечка информации, – предположил Дронго.

– Вполне возможно, – кивнул Романенко, – я почти убежден, что мои люди вне подозрений.

– Не получается, – вдруг сказал Дронго, – не получается. Из Берлина убийцы не могли получить никакой информации.

– Почему? Они знали о нашем рейсе. Должны были встречать самолет в берлинском аэропорту.

– Они знали, что Труфилова проведут через зал для официальных делегаций?

– Нет, – растерянно ответил Романенко, – мы только вчера вечером передали заявку. Через нашего начальника отдела.

– Он знал номер рейса?

– Нет. Только передал заявку. Согласился ее подписать, даже не поинтересовавшись номером рейса. Просто подписал бланк, и все. Вы же знаете, сюда нельзя попасть без заявки.

– Тогда берлинский вариант отпадает. Но утечка, возможно, произошла отсюда. Они могли получить данные из депутатской комнаты. Но вы говорите, что передали заявку вчера вечером. Вряд ли убийцы стали бы спокойно ждать. Ваши люди и Труфилов могли использовать обычный вход, и тогда их невозможно было бы остановить. К тому же тот, кто планировал это преступление, мог предположить, что вы сделаете Труфилову другие документы и он улетит в Берлин под другой фамилией.

– Мы так и поступили, – быстро проговорил Романенко, бледнея, – сделали Труфилову другой паспорт. – Он задохнулся от волнения.

За него договорил Дронго:

– Тогда нет никаких сомнений, – твердо заявил он. – Это дело рук одного из ваших сотрудников.

– Я и сам это уже понял. – Романенко тяжело вздохнул. – Неприятно узнавать такие новости. Видимо, тут сыграли роль деньги, и немалые. Я даже не знаю, кого подозревать. Галя живет одна с больной матерью, у Гарибяна большая семья, трое детей. Савин молодой, любит одеваться, недавно купил автомобиль. Говорят, ему помог старший брат. Рогова я знаю меньше. Лукин совсем молодой, но у него тоже семья.

– Обычно люди оправдывают собственную беспринципность семейными обстоятельствами, – сурово заметил Дронго, – но человек порядочный не совершит предательства под давлением обстоятельств. В этом я убежден.

– Придется проверять всех пятерых, – заметил Романенко, – знали бы вы, как все это неприятно.

– Представляю. Но другого выхода нет. Необходимо выяснить, каким образом преступники вышли на ваших людей, и искать убийцу. Говорят, что его многие видели.

– В подобного рода делах труднее всего вычислить убийцу, – признался Романенко.

– Что делать с Чиряевым?

– Не знаю. У нас в запасе только завтрашний день. Не думаю, что за такой короткий срок сумею найти факты, способные убедить немецкий суд выдать нам Чиряева. Просто не знаю, что делать.

В этот момент к ним подошел офицер.

– Вас к телефону, – обратился он к Дронго.

Дронго прошел в комнату сотрудников аэропорта, снял трубку и услышал недовольный голос генерала Потапова:

– Почему вы не носите с собой мобильный телефон?

– Лорды их не носят. В Англии ими пользуются только слесари-водопроводчики, чтобы срочно прибыть на вызов, если нужно отремонтировать туалет.

– Я вас серьезно спрашиваю, – разозлился генерал.

– А я вам серьезно отвечаю. За рубежом я обычно ношу мобильный телефон. А в Москве нет. Мне можно позвонить домой и надиктовать сообщение на автоответчик. Кроме того, от мобильного телефона у меня голова болит. Вы позвонили, чтобы предложить мне купить мобильный телефон?

– С вами невозможно разговаривать, – чуть поостыв, сказал Потапов. – Вы можете приехать ко мне в ФСБ?

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас, – подтвердил Потапов, – возьмите машину и приезжайте.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось, – ответил генерал. – Жду вас. Постарайтесь не задерживаться. Это очень важно.

Они были знакомы с Потаповым уже несколько лет. Если генерал нашел его в аэропорту, значит, случай действительно экстраординарный.

– Буду через полчаса, – ответил Дронго и быстро вышел из комнаты.

– Вы докладывали кому-нибудь о случившемся? – спросил Дронго у Романенко.

– Пока не успел, а почему вы спрашиваете?

– В ФСБ уже знают. Звонил Потапов, просит срочно приехать.

– Сообщение пошло по их каналам, – сказал Всеволод Борисович, – сейчас здесь будет начальник Московского управления ФСБ – ведь убили их офицера.

– До свидания, – кивнул Дронго, – вечером позвоню.

Москва. 10 мая

Они сидели в отдельном кабинете ресторана, куда пускали только избранных. Один был высокого роста, с зачесанными назад волосами, большими глазами, крупным носом с горбинкой. Чистое, тщательное выбритое лицо портили глубокие морщины на скулах, особенно заметные, когда он улыбался. Бросались в глаза его красивые руки с длинными пальцами, как у музыканта. Это был Георгий Чахава, один из наиболее известных московских авторитетов. Непонятно, почему так распорядилась судьба, но среди криминальных авторитетов чаще всего встречались грузины и русские, представители двух великих народов, подаривших миру истинных гениев человеческой мысли. Но недаром говорят: в семье не без урода. Третье и четвертое место среди криминальных элементов занимали армяне и азербайджанцы.

Сидевший напротив Чахавы был его полной противоположностью. Маленький, полный, круглолицый и лысый. Он то и дело чесал кончик носа, похожий на пятачок – видно, разговор для него был нелегкий. Звали коротышку Павлик Комов, по кличке Чертежник. Он имел несколько судимостей за грабеж и славился тем, что отлично чертил планы.

– Ты, Павлик, всех нас подвел, – строго выговаривал ему Георгий, – тебе поручили конкретное дело, дали лучших людей, но ты ничего не сделал. Тебя ведь просили найти одного человека. Всего одного. И привезти в Москву. А ты провалил такое в общем-то несложное дело. Нехорошо, Павлик, очень нехорошо.

– Мы сделали все, что могли, – оправдывался Павлик, – отправили туда Хашимова. Но он... но они... у него ничего не получилось.

– Почему? – спросил Георгий. Он не кричал, даже не повышал голоса, и от этого становилось еще страшнее.

– Не знаю, – пробормотал Павлик, – сам не понимаю почему. Сначала его ребят в Бельгии убили. Потом всех арестовали. Сейчас они во французской тюрьме. Мы ничего не понимаем. Пытались связаться, но установить контакты не удалось. В общем, не получилось.

– И не получится, – ответил Георгий. На столе не было ни вина, ни закусок. Георгий человек восточный, не мог унизиться до того, чтобы разделить трапезу со столь ничтожным типом. Поэтому официанты в кабинет не входили. Тем более что у дверей сидели два боевика, люди Георгия.

– Нам кто-то помешал, – выдавил Павлик.

– Надо было узнать, кто именно, – наставительно произнес Георгий, – и сказать об этом нам.

– Да, да, конечно, – Чертежник вытер со лба пот.

– В девяносто втором Чиряев силу свою хотел показать. Узнал имя одного из перекупщиков и полез на него. На хромого Абаскули полез. Чем это кончилось, ты, Павлик, помнишь. А сейчас он сбежал в Германию. Тебя просили найти человека, чтобы заставить Чиряева заплатить долги. Теперь, выходит, ты за него должен платить. Три миллиона долларов. У тебя есть такие деньги? Или нам посадить тебя на «счетчик» вместо него?